Вопреки (СИ)

- Есть немного, – улыбнулся Дей и, повернувшись на бок, обнял парня. Рядом из ниоткуда возник Гоби и, посмотрев на них, сказал, что кукольника они с собой больше брать не будут, все веселье насмарку. Блондин тихо засмеялся.

- Отстань, Гоби, я сегодня в любом случае недееспособен.

Демон от души фыркнул, выдав что-то типа: “И тут он подгадил”, и унесся обратно в пещеру, откуда клокотом его уже звало их приведение.

- Теперь точно тебя с ним не оставлю, – буркнул кукольник, положив руку на кисть подрывника. Пальцы у него были холодные, и Дей невольно поежился. Вытянув руку из-под его ладони, блондин аккуратно сжал его пальцы и, поднеся к лицу, поцеловал подушечки. Акасуна слегка вздрогнул, и блондин улыбнулся. Это был очень интимный жест, они оба это почувствовали.

- Холодно? – шепотом спросил Дей.

- Нет... – тихо выдохнул Акасуна и замер. Может, они и занимались сексом, но сейчас было нечто иное. Блондин аккуратно пропустил свои пальцы через пальцы кукольника, переплетая их. Эта атмосфера окутала их с головой, заглушая звуки природы.

- Если что – скажи...

Слегка потянув на себя его руку, Дей коснулся губами центра ладони. Он видел, что по руке кукольника разбежались мурашки. Казалось, что он перестал дышать.

- Я согрею...

Он опустил их руки на грудь Сасори и прикрыл глаза. Кукольник не ответил. Это было странным и необычным, но этот момент прерывать совсем не хотелось. Однако, громогласные завывания Гоби “Дейка, иди сюда, блять!” предвещали порчу настроения. Акасуна еще никогда не был так близок к тому, чтобы записать наглого демона в свой список, на первом месте которого уже была Конан.

“Гоби, отстань”

Дей даже не шелохнулся. С той стороны поляны послышались заунывные жалобы о скуке. Блондин вздохнул. Но демон давно его уговаривал на кое-что, и у подрывника в рукаве был тот самый туз, способный отвлечь приставучего Гоби.

“Хочешь полетать?”

Ответ послышался сразу же. Демон благим матом орал в пещеру, зовя чернушку. По поляне разлетелось тупое и нудное “Летать-летать-летать”, сопровождаемое щелканьем. Блондин на секунду сжал ладонь Сасори и опустил руку в карман. Как знал, взял с собой. Ему потребовалось ровно пять минут, чтобы избавиться от двух демонов. Он не знал, куда полетит птица, просто задал ей абстрактное направление, убедившись, что она не взорвется. На поляне воцарилась тишина, нарушаемая только птицами и далеким звуком текущей в реке воды.

- Вот и все... – тихо выдохнул Дей. Он переложил голову с плеча Акасуны на его грудь. – Мне нравится слушать, как стучит твое сердце.

Кукольник снова, казалось, перестал дышать. Это все выходило за рамки их уже устоявшихся отношений. Это было глубже, чувственнее, интимнее. Блондин чувствовал это. От этого перехватывало дыхание. Словно наваждение. Но он не хотел в этом разбираться. Дей просто отдался моменту, слушая, как сердце Сасори начинает стучать чуть быстрее. В голове рыжего беса было подозрительно пусто. Он обнимал Дея одной рукой, которая невольно сжалась.

- С недавних пор оно меня совсем не слушается, – выдохнул он.

- Может быть... оно слушается меня?

Блондин снова взял его руку, расправив ладонь. Снова поцеловал подушечки пальцев, на этот раз каждую в отдельности. Он слышал, как резко выдохнул Акасуна через приоткрытые губы. Его сердце забилось быстрее. Дей улыбнулся.

- Похоже, так и есть.

- Это даже смешно, – кукольник улыбнулся. – Ты делаешь из меня свою марионетку.

- В этом есть что-то феноменальное, согласись, – усмехнулся блондин, коснувшись губами запястья. Вложив свою руку в его тыльной стороной, он повел ее вниз, десятью пальцами невесомо очерчивая линию пресса. – Когда кукла перехватывает нити кукловода.

- Может быть, в тайне этого желают все кукловоды. Чтобы их куклы оживали, – тихо отозвался Сасори, внимательно следя за движениями Дея.

- Это же безумие, – из его груди вырвался тихий смешок. Блондин медленно приподнялся, с легкой улыбкой взглянув в лицо Акасуны. Кукольник выглядел слегка дезориентируемым, оглушенным. Глаза, подернутые дымкой, смотрели на него с глубоким чувством, которое невозможно было разобрать. – Хотя ты и есть безумец.

Дей наклонился и поцеловал приоткрывшиеся губы. Мягко, медленно, неспешно, едва касаясь губ губами. Снова посмотрел в глаза. Он мог смотреть в них бесконечно.

- Убери нити.

Рука Акасуны приподнялась, нити исчезли, ослабленная шина соскользнула на землю. Дей посмотрел на свою руку, сжав и разжав пальцы. Он улыбнулся, сделав мысленную пометку еще раз поблагодарить демона, и перевел взгляд обратно на лицо Сасори. Кукольник молчал, завороженно глядя на блондина. Его рука дрогнула и опустилась на землю. Дей поднял к лицу их все еще сцепленные руки, поцеловал его костяшки пальцев. Казалось, что его личный деспот не может отвести от него глаз.

“Разве это возможно? Хоть на мгновение... Подчинить себе абсолютную власть? Научиться держать в руках нити и дергать ими так, как делает это он?”

И он сам себе ответил, что возможно.

====== Глава 28. ======

Атакуй мою душу,

Атакуй моё тело.

Видишь, я безоружен,

Атакуй меня смело.

Атакуй мою душу,

Атакуй моё тело.

Видишь, я могу быть послушным,

Атакуй меня до предела.

ParanoЯ – “Атакуй”

Кукольник не отрывал взгляда от голубых глаз блондина. Дыхание отчего-то сбилось так, что потребовалась пара минут, чтобы восстановиться. Дей осторожно касался его лица, шеи, волос. Сасори перехватил его руку, направляя его движения, открывая едва ли не последние свои секреты молодому подрывнику. Вторая его рука все еще держала руку блондина.

- У тебя руки дрожат, – шепотом сказал Акасуна.

Дей слегка усмехнулся, наклонившись к нему.

- А у меня ли они дрожат, Данна?

Скользнув рукой по его шее, он запрокинул его голову, поцеловал дрогнувшие губы. Сасори ухватился за его запястье. Жест интуитивной самозащиты. Блондин улыбнулся, целуя его. Чувство неестественной власти дурманило и пьянило. Впервые неприступный кукольник открывался перед ним полностью. Казалось, что это был вообще первый раз в его жизни, когда он не просто снимал перед кем-то маску – пускал в собственную душу, показывая все ее темные закоулки. Первый раз в жизни, когда он настолько терял контроль над ситуацией. Наверняка это было очень страшно.

Акасуна не позволял целовать себя глубоко. Но Дей не торопился. Кукольник скользнул пальцами по его скуле, зарываясь в волосы и притягивая ближе. Блондин провел рукой вниз по его груди и обратно вверх, под рубашку. Ладонь в его руке дернулась, но Дей только сжал пальцы, не отпуская его руки. Легко коснулся поцелуем его подбородка, заставив губы Акасуны вновь дрогнуть. Наклонился ниже, медленно, не торопясь расстегивая пуговицы, целуя каждый сантиметр оголившейся кожи, двигаясь вслед за своей рукой. На последних пуговицах кукольник рефлекторно подался ему навстречу, и Дей улыбнулся.

- Месяц в ночи нас легко убаюкал. Это случилось в истории кукол...

Тихий голос патокой растекся по вакууму, образовавшемуся вокруг них двоих, отрезавшем от остального мира. Сасори замер, завороженно слушая, как в давно знакомом голосе появились совершенно ему несвойственные бархатные гудящие нотки. Дей медленно вел свою руку вверх по его груди, невесомо касаясь губами кожи.

- Если позволишь, я буду, но редко, я ведь всего лишь марионетка.

Приподняв его шею, блондин поцеловал ее, коснувшись кончиком языка, вызывая дрожь. Их сцепленные руки поднялись выше, замерев у головы Акасуны.

- Вырвусь из рук ли? Но ты не позволишь: как хочешь так вертишь, как хочешь так крутишь.

Он осторожно прикусил мочку уха, кончиком языка обведя ушную раковину. И, снизив тон, прошептал в самое ухо:

- Чувствую нити ладошкою круглой. Но если ты мастер, то я твоя кукла.

Приподнявшись, он взглянул в широко распахнутые карие глаза. Еще никогда он не видел в этих обычно холодных и ничего не выражающих глазах столько эмоций разом. И все эти годы борьбы за свою независимость и последние месяцы беспрекословного подчинения стоили одного только этого взгляда.