Отражение: Двое (СИ)

Захотелось встать и уйти, пройтись, подумать, но в голове были только две мысли: убить Томлинсона, и как Себастьян мог так подумать.

Барнс поднялся, нежно прижимая к себе своего кота, и бесцельно пошел на кухню. Захотелось напиться, хотя это было сложно осуществимо, да и выпивки в таких количествах дома они просто не держали. А зря, как оказалось.

— Баки, прости, — Себастьян нашел его на кухне. — Оправдываться не стану, это бессмысленно. Просто — прости.

— Все в порядке, Себастьян, — ровно ответил Барнс, понимая, что ничего не в порядке, что ему куда-то надо выплеснуть все эти странные эмоции, которые бурлили в нем, но куда? Подраться? Нажраться? Все это было осуществимо, но и того, и другого было бы слишком мало, потому что противники слишком быстро бы падали, а алкоголь выветрится не позже, чем через полчаса.

С другой стороны, он понимал, что своим поведением наказывает Себастьяна ни за что, ведь он человек, подверженный сомнениям, это нормально — сомневаться, не сомневаются только бездушные твари, машины. Но он бы не сомневался, он бы знал, что его принцесса на такое не способен, почему же он усомнился?

— Прости, мне надо пройтись, — сказал Барнс, собираясь взять с собой погулять Стива.

— Прости, — еще раз сказал Себастьян и отступил в сторону.

Барнс был уверен, что поступает неправильно, делает больно Себастьяну, но что-то гнало его прочь. Он быстро оделся, накинув на себя самую легкую куртку, нацепил шлейку на Стива и, усадив его на плечи под волосы, вышел из квартиры.

Он долго бесцельно бродил по улицам, засунув руки в карманы, ощущая тепло своего кота, понимая, что хочет совсем другого тепла, но ведь сам ушел, сам все это затеял, и теперь не знал, как все исправить, потому что теперь уже точно виноват был сам, и уже было не важно, что там Себастьян решил, увидев те фото, которые действительно были настолько хорошо сделаны, что не поверил бы только слепой.

Чего проще было — вернуться домой, но Барнс не возвращался, теперь уже не понимая, кого и зачем он наказывает. Проходя мимо какого-то магазина, Барнс зашел и, повинуясь душевному порыву, купил литровую бутылку дрянного виски, к которой ему выдали бумажный пакет. Барнс вышел из магазина и почти сразу свернул бутылке голову. Он был почти дома, но не мог вернуться, потому что теперь сам чувствовал себя виноватым. Он приложился к горлышку и залпом опустошил бутылку, не отходя от магазина. Вытер губы и швырнул пустую тару в ближайшую мусорку.

Погладив Стива, угнездившегося у него на шее под волосами, где ему было тепло и уютно, Барнс побрел дальше, чувствуя, как алкогольный дурман заполняет сознание, устремившись по венам. Еще немного, и ему стало пьяно и нестрепимо больно от того, что он натворил, и он, повинуясь пьяной рефлексии, почти побежал домой. Он даже не подумал о том, почему ему стало так необходимо поговорить с Себастьяном именно в пьяном угаре, он просто отдался ему и хотел вернуться домой, к своей принцессе.

Себастьян сидел в гостиной и пил бурбон. Уже третий стакан. Ополовиненная бутылка стояла перед ним на журнальном столике. Кайл, улавливая настроение хозяина, улегся ему на ноги и тихо поскуливал.

На душе у Себастьяна было мутно. Все-таки эта сука Томлинсон ударил в цель. Баки обиделся и ушел, и Себастьян даже не предполагал, когда он теперь вернется.

В прихожей громыхнуло, хлопнула дверь, обиженно мявкнул Стив. Обычно Барнс приходил очень тихо, но сейчас он гремел и ключами, и замком.

— Принцесса! — слишком громко крикнул он, неаккуратно скидывая ботинки. — Принцесса!

— Я дома, котик, — ответил Себастьян и допил очередную порцию. Подумал и налил себе еще.

— Принцесса! — Барнс практически ворвался в гостиную и молниеносно очутился у ног Себастьяна, отогнав Кайла. Тот протестующе тявкнул, но место уступил.

Барнс уткнулся лицом в колени Себастьяна, обнимая их, вдыхая его запах, понимая, что только рядом с ним он счастлив, а все остальное не важно, пока Себастьян рядом.

— Принцесса, — глухо, пьяно сказал Барнс, — прости меня. Ты можешь сомневаться, а я идиот. Я так люблю тебя, я никогда-никогда тебе не изменю, потому что не смогу. Прости меня, принцесса. Я просто убью этого мудака, и все будет хорошо, ты только прости меня, пожалуйста.

— Ты меня прости, — шмыгнул носом Себастьян. — А Томлинсона не убивай. Его Алья разделает, как… как Шварцнеггер жидкого терминатора, вот!

Вместо того, чтобы забраться на диван к Себастьяну, Барнс стащил его к себе на колени, принимаясь покрывать его лицо поцелуями, перемежая их просьбами простить его.

— Да ты пьян, что ли? — спросил Себастьян, который был нисколько не трезвее.

— Да, — не стал изворачиваться Барнс. — И буду еще минут десять. Но не возьму назад ни единого сказанного тебе слова.

— А ты разве можешь напиться? Кэп не мог.

— Тебя сейчас именно это интересует, принцесса? — прищурился Барнс, сжимая Себастьяна в объятиях сильнее обычного.

— Остальное я и так знаю, — Себастьян поцеловал его в нос. — Замерз?

— Соскучился по тебе, — Барнс пьяно, но очень серьезно посмотрел Себастьяну в глаза. — Я люблю тебя, Себастьян. И я только твой. Все попытки доказать тебе, что это не так — ложь. Все, где я не с тобой — ложь. Никогда не сомневайся в том, что есть только мы. Я только твой и только с тобой. А если ты захочешь кого-то другого, лучше прогони меня, потому что иначе я тебя не отпущу.

— Дурак ты, Баки Барнс, и заебы у тебя дурацкие, — Себастьян мокро поцеловал его. — А то я не знаю.

— Это какие еще заебы у меня дурацкие? — не понял Барнс, тут же растеряв всю свою серьезность, глупо хлопая глазами.

— На кой мне вместо моего Зимнего Солдата кто-то еще? Или что-то? — задумчиво добавил Себастьян. — А давай силиконовую жопу купим.

— Зачем? — растерялся Барнс.

— Ну должно же у нас быть что-то совершенно бессмысленное и ненужное?

— Ну купи, — неуверенно сказал Барнс, чувствуя, как хмель постепенно выветривается из головы. — Хотя я был уверен, что Стив у нас бесполезное, но правда что и нужное. Я так люблю тебя, Себастьян.

И Барнс нежно прижал к себе мужа, мечтая, чтобы это мгновение длилось вечно. А еще понимая, что, если не смертный приговор, то тяжелую травму позвоночника, несовместимую с самостоятельной деятельностью, Томлинсон себе заработал. Осталось дождаться окончания суда, получить все им причитающееся, а потом можно будет действовать.

— И я тебя люблю, котик, — Себастьян снова поцеловал его. — Слушай, а тех уродов, что Гарри порезали, посадили в результате? Или суда еще не было?

— Они мертвы все, — просто ответил Барнс, хмель еще не до конца вышел, и он не подбирал слова правильно и осторожно, да и вообще забыл официальную версию. — Так им и надо.

— На машине спьяну разбились? Слушай, мы так и не купили Гарри машину!

— Купим, — заверил Барнс. — Нет, поссорились и один всех прирезал, а потом упал с лестницы и на нож свой напоролся, — без задней мысли рассказал Барнс, как все было, хотя не очень знал, что там была за официальная версия. — Говорят, в ту же ночь.

— Ублюдки, — буркнул Себастьян. — Сволочи. А ты мой подарок примерял?

— Без тебя? — изогнул бровь Барнс. — Нет. Я надеялся, ты мне поможешь. Хочешь сейчас?

— Сейчас я пьян как жопа, — самокритично высказался Себастьян. — Еще промахнусь…

— Не так уж ты и пьян, принцесса, — Барнс становился все трезвее с каждой минутой, а идея опробовать подарок Себастьяна сейчас все больше его захватывала.

— Как жопа, — повторил Себастьян. — Полбутылки бурбона на пустой желудок! А она такая сиииненькая…

— Отнести тебя в кроватку? — вздохнул Барнс, понимая, что, действительно, Себастьян выпил немало, особенно, если учесть, что он практически не пил. Снова захотелось попросить прощения, теперь уже не в пьяном угаре, но Барнс решил отложить до завтра, когда Себастьян проспится, да и, может быть, и его самого попустит, и их отношения снова придут в норму.