Черное племя. Война (СИ)

- Жаль все-таки, что у нас не может быть детей. - Однажды произнес Феофил, когда они с мужем остались наедине. Омега в это время протирал какие-то травы, готовясь к очередному обряду. Услышав слова мужа, шаман чуть вздрогнул. Фраза была сказана как будто случайно, вскользь, словно мысль, по какой-то нелепости озвученная, но омега понимал, что это не просто реплика. Это наболевшее за последние недели. За все время, сколько они растили Аскольда, альфа никогда раньше не вспоминал о бесплодии Энджи. Казалось, он смирился и даже был доволен. До тех пор, пока приемный сын не показал себя во всей красе.

- У нас уже есть волчонок. Тебя все устраивало когда он вел себя хорошо, так изволь любить его и после ошибки. - Шаман не смотрел на мужа, продолжая возиться с травами. Тон Энджи был сухим и почти безэмоциональным. Он понимал, прекрасно понимал Феофила, и снова чувство вины начинало пожирать омегу.

- Если мы бы смогли зачать, то это были бы совершенно другие волки! Они были бы достойные!

- Да если бы. Если бы могли! Я не могу! - С напором произнес Энджи. Он готов был разрыдаться от собственного бессилия. - Не могу! И еще неизвестно, какими бы они были. И зачем вообще говорить об этом!

- Незачем. Ты прав. Но, понимаешь… Я не могу простить Аскольда. Он нас опозорил. - Лекарь вздохнул, ругаться с мужем ему не хотелось. - Его отец - моральный урод, и это, видимо, как-то передалось.

- Ну и что? Значит, мы сделали все, что могли! Что, лучше было бы, если б Аскольд умер во младенчестве? - Омега в гневе уставился на мужа.

- Не лучше. - Феофил грустно усмехнулся. - Но скажи мне, неужели это все нельзя было предотвратить? Что мы сделали не так?

- Ничего, родной, ничего… Есть вещи, за которые каждый отвечает сам. И ни родители, ни муж, ни родственники не виноваты. Аскольд не маленький, он сам выбирает себе судьбу.

- Но он опозорил нас! - Феофил смотрел на Энджи с плохо скрываемой тоской. - Почему он это сделал?

- Потому что поддался соблазну. Он не думал, что он делает.

Лекарь кивнул. Он и сам все прекрасно понимал, но изо дня в день по новой прокручивал в голове все, что произошло, не в силах выбраться из этого заколдованного круга. Энджи видел, как изматывает себя Феофил. Сам шаман, хоть и сильно переживал, но, уже имея опыт прохождения стрессовых ситуаций, был гораздо спокойнее. Омега знал две вещи. Во-первых, не все в этом мире происходит так, как хочешь ты. И, во-вторых, страданиями горю не поможешь.

Омега подсел к лекарю поближе и нежно коснулся пальцами его щеки. Феофил через силу улыбнулся.

- Я старый.

- А я молодой, да? - Энджи произнес это с горькой ухмылкой.

- Ты молодой. У тебя ни одного седого волоса, ты вообще не меняешься!

- А ты не думал, что со мной внутри происходит? Думаешь, я не устал? - Омега сказал это с каким-то отчаянием, неожиданным для Феофила. - Я не чувствую себя молодым. И не хочу быть им.

- Ты меня любишь?

- Конечно. Отчего вопрос?

- В последнее время столько произошло… - Альфа вздохнул.

- И ты меня совершенно перестал касаться.

Лекарь на секунду замер, соображая как долго он не предавался с мужем супружеским ласкам, и ужаснулся. Прошло уже более месяца, а ведь омега за это время так ни разу к нему не подошел, не напомнил, не попросил. Неужели боялся потревожить? Мысленно выругав себя, лекарь притянул к себе Энджи и, обняв за талию, впился губами в его губы. Омега в ответ подался всем телом, мгновенно раскрасневшись от возбуждения. По шатру стал распространяться запах смазки, самый любимый аромат Феофила.

Руки лекаря быстро стягивали одежду с мужа, который покрывал лицо альфы влажными поцелуями. Только сейчас оборотень понял, как соскучился по ласкам партнера.

В этот момент он забыл про все на свете. Про Аскольда, Давида, про все племя. Целый мир перестал существовать. Был только любимый омега, от одного запаха которого можно было сойти с ума.

Коснувшись губами груди Энджи, Феофил вошел. Плоть послушно подалась, омега выгнулся и застонал. Чувственные порозовевшие губы оборотня приоткрылись, и Феофил начал потихоньку двигаться. Шаман почти не смотрел на мужа, он был весь сосредоточен на ощущениях. Чувствуя крепкие объятия альфы, Энджи двигался в такт и постанывал, от раза к разу все громче. Любовникам было плевать, что на улице день, а их стоны были слышны далеко за пределами шатра.

Возбуждение росло, и Энджи повалил мужа на спину, предпочтя задавать темп самостоятельно. Он запрокинул голову, черные длинные волосы касались ног Феофила. Омега двигался все быстрее, и то ли от долгого воздержания, то ли еще от чего, возбуждение было таким сильным, что шаман вскрикивал от каждого движения. По спине Энджи катился пот, смешиваясь со смазкой. Феофил смотрел на мужа, не соображая, мозг был затуманен от наслаждения.

Наконец, движения омеги перестали быть ритмичными. Альфа видел, что Энджи подходит к пику наслаждения, и сжал руками его ягодицы, не в силах больше держаться. Энджи замер. Громкий стон был слышен, казалось во всем поселении. Омега почувствовал, как внутри все наполняется горячей жидкостью. Уставший, он лег на мужа и коснулся его губ своими. Феофил в ответ провел руками по затылку Энджи, счастливо и глуповато улыбаясь.

Оба заснули мгновенно, даже не успев разомкнуть сцепку. Они были в этот момент единым целым. Казалось, будто по их общим венам циркулирует одна кровь, которую толкает одно большое сердце.

Феофил и Энджи спали до самого вечера, и проснулись также одновременно. Омега поднял голову и уставился на мужа, который тоже приоткрыл глаза.

- Мне приснился странный сон… И… я его сейчас же забываю… - Шаман пытался сосредоточиться, но память все стирала. - Мы были там вместе.

- У тебя были черные крылья, и ты таскал меня по воздуху. - Выпалил Феофил.

- Да, мы летели, мне приходилось держать тебя за руку… - Энджи с удивлением смотрел на мужа, с трудом веря, что им приснился один и тот же сон.

- Ты говорил, что нам нужно увидеть Крылатого волка. - Лекарь тоже чувствовал, что стремительно забывал сон, он прилагал огромные усилия, чтобы рассказать как можно больше.

- Это Семаргл. И мы его встретили, он парил над большой водой. Он говорил с нами, и небо было красным. Он говорил что-то плохое. - Энджи с тревогой смотрел на мужа. - Но если он говорил плохое, почему я как будто рад чему-то?

- А вот что именно он говорил?

- Может, мы завтра умрем оба? - Энджи сказал это в полушутку, но, видя, как нахмурился Феофил, замолк.

- Да, кажется, он говорил про смерть… - Лекарь морщил лоб, надеясь вспомнить еще хоть что-то. - Он много говорил. О разном. А вот что?

Разговор прервал Аскольд, который, устав целый день сидеть на улице, решил как-то намекнуть родителям, что пора бы заканчивать свои супружеские ласки. Он чуть приоткрыл занавеску, аккуратно поглядывая, что происходит.

- Уйди отсюда! Тебя уже пора выселять! Иди, делай отдельный шатер себе! - Крикнул Феофил, на что сын тут же закрыл вход и удалился.

Разговор перешел на Аскольда.

- Строго ты с ним. - Энджи усмехнулся и встал.

- Он уже не девственник, пусть женится и начинает жить отдельно. Вон, Колман бегает, зря что ли?

- Боюсь, если Колман и бегает, то не по его честь.

- Что ты имеешь ввиду? - Феофил уже стоял и поправлял одежду.

- Что он крутит хвостом перед Герольдом и Роджером. А также еще перед добрым десятком альф. Так что сбагрить Аскольда будет ой как не просто. - Энджи развел руками.

- Я-то думал, что проблема пристроить омегу. А мы альфу женить не можем. - Феофил нахмурился. - А этот Колман не такой уж и дурачок, как мне показалось вначале.

- Он совсем не дурачок. Хотя, зря он к сыновьям Арена лезет. Женихи из них так себе.

- Чтобы стать младшим вождем, можно и потерпеть. - Феофил пожал плечами.

- Должность не всегда делает оборотня счастливым. Чаще, не делает вовсе. - Энджи приводил в порядок волосы, не сводя глаз с оборотня. Омега и сам не замечал, как любовался своим мужем, искренне считая, что нет волка красивее, чем Феофил. - А что Роджер, что Герольд, еще не зрелые не только для руководства, но и для женитьбы. Впрочем, Аскольд тоже не зрелый.