Магическая постоянная (СИ)

Блейн растерянно поднял руку, и эльф отпрянул, уже два дня гость почти не двигался. А сейчас — потянулся, медленно стёр кровь со своей щеки, поднёс пальцы к глазам.

— Курт, — повторил он как мантру, как единственное распознаваемое слово. — Курт.

Отто пробормотал что-то на немецком, в голосе его звучала почти нежность, а потом он исчез — отправился будить хозяина.

***

— Что-то прямо не верится, — покачал головой Хантер. Аарон поднял переполох и разбудил почти всех. Сам герр Хаммел не знал никаких медицинских заклинаний и помочь внуку не мог. Так что Финну пришлось пересказывать случившееся проснувшимся друзьям. Сонные, в домашних мантиях поверх пижам, парни расположились на кухне с кружками кофе.

— А Салазар их знает, — неожиданно горячо сказал Себастиан. — Об этом всегда говорил наш старик директор.

— Дамблдор? — хмыкнул Эллиотт, а потом кивнул. — Ну да. Любовь — сильнейшая сила. Он не уставал упоминать это в речи, так же как и придумывать дурацкие стишки.

— Любовь к Курту помогла Блейну сопротивляться заклинанию, — скептически повторил Хантер. — Как представитель тёмных волшебников, я сомневаюсь в этом.

— Я не тёмный волшебник и не профессор, — нервно передёрнул плечами Финн, — но я видел то, что видел. Он двое суток почти не говорил, не двигался, а тут…

— Всё, — неожиданно нервно выдохнул Паскаль, заходя в комнату. — Ох уж этот Курт Хаммел…

— Мы знаем, — весело откликнулся Эллиотт. — Всё в порядке, вы его вылечили?

— Будет пить зелья галлонами, успокаивать нервы и восстанавливать кровообращение в конечностях, но ничего страшного.

— К нему можно? — Адам поёрзал на стуле.

— Он там с Аароном. Не ругаются, не бойтесь — мальчик плачет, а старик-железное-сердце его успокаивает. Им нужно помириться. В этот раз серьёзно, идите все по своим комнатам.

— В этом доме нельзя спокойно поспать, — проворчал Хантер, потягиваясь. — Я точно больше не усну.

— Ну, я таким точно не страдаю, — фыркнул Паскаль, бросая окровавленную тряпку, которой вытирал руки, эльфу.

— Слишком много крови, нет? — нахмурился Пакерман.

— Он совершенно неправильно залечил свои раны. Мы, в общем, снова… Отпарывали пальцы.

— Ох, блять, — Финн позеленел и скрючился. — Зачем ты это спросил, Пак?!

— Я сам уже пожалел, — буркнул тот.

— Давайте прогуляемся по полям Хаммелов. У них тут красиво, — предложил Эллиотт.

— И романтично встретим рассвет вместе, — закатил глаза Себастиан. — К Мерлину всё. Я согласен даже на это.

***

Вернулись они под утро. Пытаясь отвлечься от угнетающих мыслей, парни вспомнили прошлое, обсуждали будущее. Даже трансфигурировали из веток пергамент и попробовали написать новую песню.

— Какие вы всё-таки полуночники, — прокомментировал это Паскаль, завтракающий за столом и встретивший парней. — Почистите свои мантии, пожалейте здешних эльфов.

Прогулки по пашням и полям не прошли бесследно — полы мантий и брючины пижам были испачканы в земле и траве.

— Я слишком устал для этого, — потянулся Пак, закинув руки за голову. — Я спать.

— Эллиотт, Курт, кажется, ушёл спать в твою комнату.

— Ничего, я привык, — вздохнул Эллиотт. — Как он?

— Отлично. И Аарон попросил прощения. Я сам слышал.

— Какое чудо, — Себастиан уселся за стол, потребовав от эльфа кофе. — Я не собираюсь ложиться. И так режим сбился. Этот день надо переждать и лечь нормально, вечером.

— Я согласен, — кивнул Хантер.

— Ну и глупые, — Финн говорил невнятно, прикрывая кулаком зевок. — Я бы воспользовался шансом… Пока и Курт спит.

— Прекрати так говорить, — Адам пихнул друга в плечо. — Ох, к Салазару всё это. Я сейчас прямо здесь усну.

— Чего вас вообще потащило на улицу? — приподнял брови Паскаль, поворачиваясь в сторону внука.

— Это казалось хорошей идеей.

— И нам надо было отвлечься, — буркнул Себастиан. — Не только Курт волнуется, вообще-то.

— Авв, — наклонил голову к плечу Хантер. — Как это мило!

— Я признался в этом только вам двоим! — пафосно тыкнул пальцем в Кларингтонов Себастиан. — Я доверяю вам своё трепетное сердце!

— Какие же вы клоуны, — Паскаль покачал головой. — Что там с вашим туром, мне так никто внятно и не рассказал…

Эллиотт, поднявшийся в свою комнату, скинул мантию, испачканную пижаму и в одном белье забрался под одеяло. Курт был там, свернувшийся калачиком где-то ближе к центру кровати. Эллиотт привычно потянул его повыше, к подушкам. Потом встрепенулся, нашёл руку Курта и внимательно осмотрел раненые пальцы.

Те вроде были обычного цвета. Воспалённые красные шрамы ярко выделялись на светлой коже, но Эллиотт чувствовал запах грецкого ореха — одного из ингредиентов заживляющего зелья — и знал, что скоро на ладонях Курта не останется и следа от неудачной аппарации.

— Вот вроде умный парень, — прошептал Эллиотт, укладывая поудобнее, — а такой дурак.

— Сам такой, — промямлил Курт, привычно забрасывая на Эллиотта руку и ногу, практически укладываясь на него. Эллиотт вздохнул — для него Курт почти ничего не весил, да и он привык.

Курт, обычно не любящий публичных проявлений чувств, во сне становился настоящим обнимательным монстром. Особенно с Эллиоттом — и, очевидно, с Блейном. Это были люди, которым он доверял, поэтому он отпускал себя и позволял расслабиться, пока спит.

Такими их и застали заглянувшие в комнату Себастиан и Хантер, которые хотели попросить у Эллиотта его крем — руки за ночную прогулку обветрились, кожа начинала шелушиться.

— Жалко, у меня нет колдокамеры. Могли бы повеселиться, дразня Блейнерса таким фото, — хмыкнул Себастиан, рассматривая Курта, который оплёл большое тело Эллиотта. У Курта была светлая, почти до синевы, кожа, а грудь и плечи Эллиотта оплетали татуировки, спутанный чернильный рисунок. Это был красивый контраст.

— У дедушки дома был думосбор, — улыбнулся Хантер. — У тебя ещё будет шанс повеселиться. Пошли обратно, чего здесь искать. У Эллиотта всегда жуткий бардак.

***

Вернувшаяся домой Сабрина застала настоящее сонное царство. В гостиной на диване спали Хантер и Себастиан, которых кто-то заботливо накрыл пушистым пледом. Аарон дремал в своём кабинете, остальные парни тоже спали по комнатам. Только Паскаль читал в библиотеке.

— Дорвались до наших книг? — улыбнулась Сабрина, заходя в комнату. — Судя по всему, тяжёлая была ночка.

— Курт поругался с Аароном и сбежал. Немного расщепился по пути, но я его подлатал. Правда, все остальные перепугались… Какие же они дети ещё, дай Мерлин что почти тридцать некоторым.

— Все они дети, — Сабрина подобрала многочисленные юбки и села в кресло. Паскаль нервно облизнул губы:

— Так что там… с заклинанием?

— Ванесты были достаточно отзывчивы и научили меня, как снять проклятие, — кивнула женщина. — Они, кажется, догадывались, что их дочка где-то оплошала, хотя я ничего и не сказала. Что ж, я понимаю эту девочку, если бы мой род погибал, я бы тоже… Была готова на всё.

— Род Ванестов правда погибает?

— В их доме остался всего один домовик, старый и дряблый. Все цветы завяли, в доме пахнет старостью. Ну в каком волшебном доме будет пахнуть стариками?!

Паскаль согласно покивал головой.

— Это самый жуткий мой кошмар, — вздохнул он, убирая седые волосы за уши. — Какой это уже род, бесследно исчезающий в веках? А что будет в следующем столетии?

— Я не могу себе представить, — Сабрина кривовато улыбнулась. — Иногда мне становится страшно от мысли, что ждёт наших потомков.

Некоторое время они сидели в тишине. Паскаль растерянно переворачивал тонкие страницы книги — семейной книги Хаммелов, которую ему не следовало трогать, вообще-то. Но Паскаль знал, что ему ничего не грозит. Сабрина, он помнил с молодости, была доброй и отзывчивой девушкой. С готовностью делилась всем — книгами, ужином, своими улыбками и теплом.

— Вставайте, — наконец вынырнула из своих мыслей Сабрина. — Надо разбудить всех и заняться делом. Мне понадобится помощь мужа, заклинание тяжёлое, я одна не потяну.