Снежная пыль (СИ)

— Ранее был любовником Роксана, — небезосновательно прервал речь инари Рэй. — Я понимаю и разделяю твою обеспокоенность, Зевран, однако не считаю, что мы с тобой имеем право принимать такие решения. В свою очередь обещаю, что, как только тай Роксан вернётся, я сразу же подыму этот вопрос.

— Буду благодарен, эори Сейри, — ещё раз учтиво кивнув, пусть и недовольно процедив своё согласие, Зевран удалился. Рэй же не шелохнулся, погрузившись в свои мысли под мерное потрескивание пары зажжённых свечей.

Последние полгода пролетели как один миг. Быстротечно и хлопотно, однако порой некоторые дни тянулись нескончаемо медленно, а ещё длиннее оказались бьёрнские лунные ночи, в которые юноше редко когда удавалось сомкнуть глаза.

Варзы со своими отрядами ушли на юг, в Ромею, которой всё-таки не удалось избежать дворцового переворота. Соглашение есть соглашение, к тому же вынужденный бежать из Константинополя император в обмен на их помощь пообещал ардам плодородные земли запада. Учитывая то, в каких нынче условиях жило его племя, Арес не мог отказаться от столь выгодного предложения.

Ардское войско во главе с вождём отбыло в Ромею и недели не спустя после кровавых событий в самом Бьёрне. За это время, как говорил граф Максимилиан, к границе с Ардой должны были подойти верные императору войска. Среди них были и вессалийцы — в этом Рэй не сомневался, учитывая то, что Матильда не стала возвращаться в Воргезу, уехав вместе с ардами. Впрочем, юноша не был удивлён тем, что вессалийские отряды возглавила сестра, как и тем, что Клавдий, привычно сетуя на собственную подлецкую старость, тоже отбыл на фронт. Преданный королю, протоиерей не мог поступить иначе, а королевство в свою очередь было не в том положении, чтобы рисковать наследником.

Буквально пару дней спустя в Бьёрн прибыл гонец с посланием от вессалийского короля. Грегор, узнавший о его решении остаться в Арде, в своём письме просил сына вернуться домой, хотя сам Рэй даже не сомневался, что отец заведомо знал о бесплодности собственной попытки, учитывая то, что даже Клавдию не удалось его отговорить.

О, Клавдий — это, бесспорно, отдельная история. За несколько дней он успел донять в караресе всех, даже невозмутимого Зеврна, пытаясь каждого, арда или же ромея, перетащить на свою сторону, дабы если не аргументами, то хотя бы числом убедить его, Рэя, вернуться в Воргезу. Так и не добившись своего от упрямого юнца, но вынужденный его покинуть, Клавдий пообещал во что бы то ни стало вернуться в Бьёрн, дабы до конца своих дней приглядывать за нерадивым учеником. Арес от такой перспективы в восторге не был, поэтому, как бы невзначай, намекнул Клавдию, что многоликие не имеют ничего против приверженцев других религий, но и бросать свою паству в Вессалии протоиерею не стоит. В общем, этот вопрос был отложен до окончания военной кампании, которая длилась уже шесть долгих месяцев.

Отбывая в поход, Арес назначил тиуном своего супруга. Рэя, и не только его конечно же, подобное решение вождя, мягко сказать, удивило. Учитывая то, что все в нём видели Сейри, стоило предполагать, что они с Аресом отныне будут неразлучны, однако вождь брать его с собой в поход не стал, оставив управлять делами в Бьёрне.

Он будет мешать. Нет, супруг не сказал ему об этом прямо, но Рэй научился понимать многое и без лишних слов. И дело было не в его сравнительно скудных воинских навыках — в конце концов, «Сейри» больше талисман, нежели меч или щит, — а в его магических способностях, которых, говоря прямо, побаивались. Рэй понимал, что он сам виноват в том, что его магию обыватели Бьёрна прозвали белым мором (чёрным мором в средневековье называли чуму) — пытаясь научиться управлять ею, он обрушил на крепость снежную бурю невиданной силы, — но с другой стороны… Будто сами арды не нуждались в столь мощном оружии! В общем, и этот вопрос, то бишь что есть суть его магии, был отложен до возвращения вождя.

Арес ушёл на юго-восток, отвоёвывать Константинополь и сражаться непосредственно с войсками кардинала. Роксан — на запад, где удельные князья, взбунтовавшись, самоотедились от империи, основав альянс приморских государств. И если первый шёл определённо на войну, то второй, как говорилось на военном совете, по усмотрению.

Даже Валентиниал понимал, что Империи нужны реформы, так что, дабы сохранить территориальную целостность и не потерять выход к морю, Ромее в чём-то нужно было уступить западным князьям. Роксан довольно часто акцентировал внимание на том, что он не дипломат, так что решение общего с ромейскими генералами совета удивило многих. Но не Рэя. Арде императором были обещаны именно западные земли, и наместником в них, скорее всего, станет Роксан. Выстраивать добрососедский диалог с западными князьями стоило начинать прямо сейчас, а не приходить самозванцем с мечом наперевес на всё готовое — так бы сказал Таис, полностью согласившись с принятым на совете решением.

В Бьёрне он остался совершенно один. Это Рэй понял после того, как, проводив супруга за ворота крепости, вернулся в свои комнаты. Да, дел ему сай оставил немало, к слову, дав добро на те самые умеренные нововведения, однако дела обыденные не помогли Рэю ни отвлечься, ни забыться, ни свыкнуться с тем, что как бы он ни старался, а всё равно останется чужаком.

Рэй с головой ушёл в дела, всё-таки чуть слукавив и позволив себе немного больше новшеств, чем на то давал добро сай. Зевран, дело понятное, упирался и в предельно корректных рамках оспаривал чуть ли не каждое его решение, но со временем, так и не выиграв ни одного прения, просто смирился. В конце концов, Рэй ещё не отдал ни одного распоряжения, предварительно тщательно его не обдумав, а, например, приобщение адептов к хозяйственным работам, в помощь энареи, существенно преобразило не только дела текущие в крепости, но и атмосферу в самих караресах. Пусть его реформы и казались кардинально ломающими устои быта ардского народа, но мужчина — это мужчина. Так что сперва адепты с бельевыми корзинами и мотыгами, а после, гляди, и энареи позволят обучаться владению мечом.

— Вы снова сидите во мраке, эори, — Рэй разлепил тяжёлые веки, скользнув взглядом по вошедшему в комнату энареи. Мальчик принялся зажигать свечи, что-то ворча себе под нос, и Рэй не стал ему препятствовать, хотя яркий свет неприятно резал и без того воспалившиеся, привыкшие к этому самому мраку глаза.

— Приготовить вам ванну? — спрашивает энареи, но, так и не дождавшись ответа, лишь вздыхает. — Эори, вы слишком много работаете и практически не спите. Может, другим и нет до этого дела, но я молчать не стану.

— Ты слишком многое себе позволяешь, Неясми, — жёстко, подперев голову рукой, отвечает Рэй. — Открыто высказываться мне, твоему эори и Сейри? Не находишь это не только невежливым, но и опасным? — воздух в разы похолодел. Изо рта мальчика вырвался клуб пара, а кожа юного энареи моментально покрылась мурашками, но Неясми и с места не сдвинулся, в отличие от тех, кто предпочитал сбегать сразу же, как только температура в жарко натопленных комнатах Сейри падала хоть на градус.

— Я всё-таки приготовлю вам ванную, — упрямо отвечает Неясми, слегка поведя плечами. — И, если не хотите замёрзнуть во время купания, прекратите сотрясать воздух своей магией, Сейри.

Когда мальчик уходит, Рэй едва слышно вздыхает. Он сознательно отгородился ото всех, да никто, собственно, и не пытался с ним особо сблизиться. Кроме Неясми. Этот упрямый мальчишка продолжал оставаться подле него даже тогда, когда к нему не осмеливалась подойти и дюжина умелых воинов.

— Мне не холодно, эори Рэй, — помнится, шептал этот мальчишка, обнимая его, ослабленного, продрогшего и не видящего перед глазами ничего, кроме снежно-белой пелены. — У меня к вашей магии иммунитет, — Неясми прижимает свою окоченевшую ладошку к его груди, туда, где едва ощутимо стучит сердце, и улыбается посиневшими от холода губами.

Чёрта с два у этого мальчишки иммунитет — его магия не та, которой можно так просто сопротивляться, — однако упрямства Неясми не занимать. А ещё этот мальчишка предан только ему. Это Рэй ценит, зная, что Неясми никому и никогда не расскажет, что происходит с надменным, равнодушным и ужасающим Сейри, когда нет уже больше сил держать магию и чувства в себе.