Anorex-a-Gogo (СИ)

– Он не хочет, чтобы ты отправился за ним. Он... он сказал, что ты должен быть непривязанным.

Дыра в моей груди потихоньку гноится. Я уже начинаю гнить.

– Не... непривязанным? Почему?

Глаза Майки начинают слезиться сильнее, чем у меня.

– Слушай, Фрэнки. Ты мой лучший друг, а Джерард – мой брат. И я здесь не для того, чтобы передавать сообщения вам обоим. Я не могу быть посредником. Я здесь не для этого.

Я почти что хочу лечь в снег и просто замёрзнуть. Я могу чувствовать, как останавливается моё несуществующее сердце, как замерзает кровь в жилах. Но затем дыра в моей груди открывается шире, и меня волной накрывает гнев. Я злюсь на Майки, ударяя его в грудь. Я завидую тому, какой он наполненный. Мои кулаки впечатываются в его хрупкое тело, а он принимает мои удары без хныканья или гримасы. Он просто пережидает, глядя на меня с ужасающей жалостью.

Наконец, я устаю, тяжело дышу, и по моим щекам скатывается пот. Я плачу, это громкие, задыхающиеся рыдания, и вдохи, и заложенный нос. Я кидаюсь на его избитую грудь, цепляясь за его поношенную футболку, как будто это спасёт меня. Мне нужно, чтобы он меня спас.

Руки Майки оборачиваются вокруг меня, пока я дрожу, он кладёт свой подбородок мне на плечо. Так же, как это делал Джерард.

– Вот, – шепчет он мне на ухо, – вот, для чего я здесь.

***

Я не знаю, как долго мы вот так вот стоим с Майки. Это похоже на то, как будто снег заморозил нас и превратил в статуи, – высокий, худой и чертовски мрачный парень, обнимающий своего лучшего друга - крошечного, ранимого мальчика с блестящими замороженными слезами на лице.

В конце концов, Майки говорит мне зайти и погреться, и я слушаюсь его, потому что безрассудная часть меня всё ещё надеется, что Джерард окажется там. Но его там нет, и я знал это, знал, что не будет.

Майки прочищает горло после того, как делает глоток теперь уже холодного кофе.

– Он, э-э... оставил что-то в своей комнате. Он не уточнил, для кого именно, но я могу догадаться. Думаю, он мог оставить что-то для тебя. Ты можешь посмотреть, если хочешь.

Я замечаю, как он старается не употреблять его имя. Мне интересно, это ради моего разбитого сердца? Затем я понимаю, насколько трудно для него потерять брата, ведь у них такая связь, так что ему тоже может быть больно называть его имя. Может быть, я и Майки находимся в одной лодке, хоть и на разных уровнях. Будь то братские или романтические отношения, мы оба потеряли того, кого любим.

Любопытство и надежда сливаются внутри меня в опасное пламя. Я всем сердцем надеюсь на то, что он что-то оставил для меня, но в тоже время боюсь. Что если это просто ещё один кусок головоломки на тему, почему он ушёл? Что-то большее, чем я могу себе представить... или заметить. Что, если у него тоже есть секреты?

Я понимаю, что есть ещё столько всего, чего я о нём до сих пор не знаю.

Моя рука дрожит, когда я поворачиваю ручку двери. Холодный металл под моими пальцами. Я потерял его в этом ночном небе, которое нарисовано на его двери, среди звёзд, планет, галактик и атмосфер. Но есть что-то, чего здесь никогда не было прежде.

Солнце.

В потерянной ночи и темноте Джерарда - я морщусь - появилось солнце. Яркий свет, который освещает будущее. Яркий свет в море потерянных звёзд.

Он нарисовал солнце в своей Судьбе.

Дыра в груди становится немного глубже, и жжёт от потерянной любви.

Когда я открываю дверь-вселенную, мой взгляд размыт. Мои щёки обжигает поток новых слёз, которые я торопливо вытираю тыльной стороной ладони. Я не замечаю это сразу же, потому что его комната выглядит почти точно так же, как когда я был здесь в последний раз. Кровать не заправлена и помята. Чистая и грязная одежда, мусор на ковре, в котором я никогда не мог ничего отыскать.

Затем я начинаю замечать отличия. Со стола исчез его блокнот и все листы с набросками. Исчезли его старые потрёпанные конверсы, раньше стоявшие в углу. Я смотрю в зеркало, но за мной нет его отражения. Он оставил меня навсегда. Всё говорит о том, что он ушёл. Всё, что было для меня так важно.

Может быть, это больнее всего. Мало того, что он действительно ушёл, но ещё и не осталось ничего, что мне бы о нём напоминало. Как будто ничего никогда и не происходило. И это то, что причиняет больше всего боли, тот факт, что я потерял все воспоминания, касавшиеся его. Воспоминания исчезают...

Я не позволю исчезнуть своим воспоминаниям.

В оглушительной тишине я прохожусь взглядом по комнате. Я сразу же замечаю то, о чём говорил Майки. Чёрный цвет выделяется на белой подушке, привлекая моё внимание. Это камера, которую он выиграл в конкурсе, когда был на конвенции по искусству в Нью-Йорке. Та, с которой мы возились в ту ночь, когда он пришёл ко мне, и я понял, что он моя судьба. Та, которая запечатлела наши улыбающиеся лица в ночь, когда он узнал об Оуэне.

Это его камера.

Я знаю, что он оставил её для меня, точно знаю. Но я не могу понять, почему. На плёнке есть только два снимка. Я смотрю на своё отражение в зеркале. Я помню, каким был до встречи с ним. Я помню, каким был, когда мы впервые начали узнавать друг друга. Я помню Фрэнки, чувствительного и настоящего, влюблённого в свою Судьбу, в будущее, которое она принесёт. Я смотрю в зеркало и не могу понять, кто я. Я смотрю на того же самого себя, но что-то изменилось, я это знаю.

Я поднимаю камеру и фотографирую своё зеркальное отражение. Теперь я мальчик, пойманный зеркалом. Я останусь там, и буду ждать возвращения Джерарда.

***

Когда я уезжаю от Майки, камера спрятана в моей куртке. Он говорит мне, что всё будет в порядке.

– Ты всегда можешь приехать сюда в любое время, если это поможет тебе почувствовать себя лучше.