Твой силуэт как иллюзия (СИ)

Как достучаться до него? Как объяснить ему? Поймёт или снова оттолкнёт? Чёрта с два!

Хайруллина умылась и вышла из туалета. Плевать, что уже половина урока прошла. Какая разница?! Она стояла под дверью кабинета, где занималась параллель, до самого звонка. Среди высыпавших на перемену старшеклассников Егора не было. Сабина вернулась к своему классу.

— Жива? — Тихомиров жевал какую-то булку, снова устроившись на подоконнике. Ну любовь у него была к ним! Только вот учителя любви его не понимали. И если дежурные классы к Вано Тихомирову подойти не решались, то педагоги буквально преследовали его.

— Почти.

— Думаю, она не выдержала и рассказала, да?

— Да. И меня злит, что услышала я это от неё, а не от Егора или даже от тебя.

— Он мой друг, Сабин. Даже если я не согласен с его решением, он всё-таки мой друг.

— А я кто?

— Не сравнивай. Я не из тех, кто с девочками дружит и ставит их вровень с парнями. Извини, — Ваня уставился в окно.

— Я не сравниваю. Обидно просто, Вань.

— Не считай Казанову плохой. Если бы она была такой, как о ней все думают, ни хрена бы тебе не сказала.

— Может, мне ещё поблагодарить её, а? — Хайруллина злилась. — А что, обогрела человека, которого я люблю. До земли ей поклониться?

— Не ори. Ты тоже в этом виновата. Ещё бы дольше ждала, он бы жениться успел.

— Ваня!

— Что? — парень спрыгнул с подоконника и вплотную подошёл к ней. — Под стать друг другу… Один решает, а вторая смиренно ждёт. Не понимаю. Жаль обоих, но, блин, я вас реально не понимаю. Если вы просрёте все, то лишь по своей вине.

— Не знаешь, где он? — Сабина смягчилась, ведь Тихомиров во многом был прав.

— Домой свалил. Он всю ночь пил у Янки. Она его еле в школу притащила.

— Да, она сказала, что он был у неё…

— Ревнуешь?

— Не знаю.

— Да не было ничего. Давно не было, расслабься.

Смешно было бы утверждать, что слова Вани успокоили её. Только вот нет смысла сейчас рвать на себе волосы. Нет времени на страдания. Хватит уже. Что было, то прошло. Важно то, что будет. И они вместе определят своё будущее. Она не отступит и не сдастся. Ни за что на свете! Слишком много было пройдено, чтобы отступить. Терять-то уже всё равно нечего.

— Знаешь, Вань, я, пожалуй, тоже пойду.

— Хайруллина, ты экзамены сдавать вообще собираешься?

— Конечно. Я сдам. Обязательно сдам. Пути назад уже нет.

========== Глава 35 ==========

не бечено

Костя несколько раз проходил мимо отдела кадров, не решаясь войти. Столкнувшись с Финогеновым, он сделал вид, что случайно здесь оказался. Столкнувшись с ним второй раз, мужественно выдержал гаденький смех друга. Сотрудники странно косились на него, расхаживающего туда-сюда по коридору с коробкой конфет в руках. Наверное, стоило как-то после работы подкараулить Эвелину? Ага, выскочить из-за угла, как маньяк какой-то… В очередной раз подойдя к двери, Кондратенко всё же решился постучать. Начальство бывает вежливым, да.

— Здравствуйте! — он улыбнулся как можно приветливее. В кабинете было три женщины, одна из которых посмотрела на него коротким взглядом, будто мазнула, и отвернулась к своему рабочему компьютеру. Две другие же с интересом уставились на незваного гостя.

— Какими судьбами, Константин Юрьевич?

— Ох, вот всегда ему эта тётка не нравилась. — Здравствуйте, Анфиса Петровна. Вот, принёс вам конфетки к чаю.

— Мило, мило, Константин Юрьевич, — начальница отдела растянула пухлые губы в улыбке. Скалящийся бульдог — зрелище то ещё.

— Ну, пойду я… — Костя вздохнул. Тупая была затея.

Однако в обеденный перерыв Эвелина сама пришла к нему. Она вошла в кабинет, тихо постучав и не дождавшись ответа.

— Здравствуйте ещё раз, Константин Юрьевич.

— Здравствуйте, — буркнул он под нос.

— Конфеты очень вкусные, спасибо, — она встала возле его стола. — Как вы себя чувствуете?

— Отлично. Я это, — Кондратенко почесал затылок, — поблагодарить хотел и извиниться.

— Всё в порядке.

— М… как дочка ваша?

— Хорошо. Привет вам передавала.

— И ей привет, — Костя замолчал. Говорить было неудобно и неловко.

— Я зашла удостовериться, что вы в порядке. Пойду.

— Угу.

Когда женщина вышла, Кондратенко едва головой о стол не стукнулся. Мычал как идиот, сказать толком ничего не мог. И это он-то?! Смех один.

Без стука в кабинет влетела Настя. Она вообще стала довольно бесцеремонной после их совместного проживания. Наглая липучка.

— Привет! Говорят, ты болел. Чего трубку не брал? Я уже ехать к тебе собиралась!

— Старикова, тебя стучать не учили?

— А нафиг? Я же знаю, что ты один тут.

— Насть, ну ты вообще…

Честно говоря, он очень скучал по ней. Раньше ему было вполне комфортно в тишине своего дома, но после того, как каждый угол впитал в себя смех Насти, та самая тишина стала убивать. Так тихо… как в склепе. Он даже подумывал завести какую-нибудь живность, но вовремя осознал, что несчастная тваринка просто помрёт от голода с таким забывчивым хозяином. Приводить в дом одноразовых баб не хотелось. Противно как-то. Серьёзные отношения? Невозможно. В груди совсем пусто. Ничего не трогает. Последний раз шевельнулось, когда он был с Татьяной, но это старая история, давно поросшая мхом.

— Ты влюбился, что ли? — Перовская задала вопрос как нельзя кстати. У Кости даже челюсть невольно вниз отъехала, потому что в ту самую секунду в его голове всплыл размытый образ маленькой чернявой девочки и её матери.

— Тебе в отпуск пора, — мужчина скрипнул зубами. — Порешь чушь всякую.

— А что, угадала? Ты ведь злишься, — Настя довольно скалилась.

— Мне тут история одна вспомнилась о подъезде…

— Ой, пойду я, — Перовская засуетилась. — Заеду к тебе на выходных.

— Ага, иди, лапушка, — Кондратенко довольно улыбнулся. Точно было что-то в подъезде, раз ехидина так занервничала. Интересно…

Но внезапно возникшие мысли об Эвелине ему совсем не понравились. Что это вообще было? Да он видел-то её пару раз! Измотанная, уставшая женщина. Привлекательная, конечно, но такая… побитая жизнью будто. Сколько же ей лет? Определённо она старше него. На сколько? Да какая разница?! Купит какую-нибудь куклу её дочке и забудет. Да, есть ещё добрые люди на земле, но это ничего не значит. Помогла — спасибо. Точка.

Из приёмной раздался сдавленный стон-крик. Костя быстро выбежал из кабинета и замер: зажав ладонью рот, Настя сидела на полу. Слёзы крупными каплями стекали по её рукам, зависая на руке и сползая по ней тонкими дорожками. Секретарь Лена в шоке смотрела на девушку.

— Старикова, ты чего? — он опустился на корточки рядом с ней. Её телефон валялся на полу. — Эй? Что случилось?

Она задыхалась. «Приезжай ко мне. Наш Мишка умер» — короткое смс. Может ли одно сообщение перевернуть мир? Может. Оно может обрушить небо. Небо Насти Перовской рухнуло. Это нелепо! Такого же не могло произойти! Мишка Громов не мог умереть. Он живее всех живых. Только вот его телефон не отвечает. Бессонов тоже не берёт трубку. Всё, что у неё есть, — жуткое сообщение от Славы. Понимая невозможность происходящего, она всё равно плакала. Слёзы сами собой срывались с ресниц. В груди жгло. Нужно ехать. Нужно своими глазами увидеть, что с ним всё в порядке. Она прибьёт Бессонова за такие шутки! По стене размажет подонка! И Мишку собственными руками задушит. Козлина!

Костя помог ей встать на ноги.

— Пожалуйста, отвези меня, — дрожащим голосом попросила она.

— Конечно, — он поднял с пола её телефон. — Ты не расскажешь мне?

— Потом. — Слёзы продолжали капать, но уже редко, как мелкий моросящий дождь. Это всё неправда. Это злая шутка. Тогда почему так страшно? Страшно до жгучей боли, до нехватки воздуха.

Кондратенко ехал по указанному адресу, постоянно поглядывая в зеркало заднего вида на Настю, свернувшуюся калачиком на сидении. Она мелко дрожала, всхлипывая. Сердце сжималось при взгляде на неё. Что же произошло, что она снова превратилась в запуганное существо, которое из неё сотворил бывший муж? Убил бы…