От звезды до звезды (СИ)

Обнаружив дополнительные кресла, Йонге тут же хлопнулся в одно из них, поскольку Цвейха уже запустил машинку. Транспорт начал медленно подниматься, слегка раскачиваясь. Невнятно выматерившись, Рудольф тоже плюхнулся рядом с ним, задев все, что только можно.

Глайдер поднялся еще чуть повыше, по корпусу прошла дрожь, и двигатель тонко запел. Йонге даже удивился – он рассчитывал услышать более приличный басовитый звук, а может, и зверский рев, который любят приписывать воздушным и наземным скоростным машинам в фантастических кинолентах.

Например, во «Вратах Миров» во время гонок по пустынной планете Велосов каждый участник владел настоящим монстром по части звуковых характеристик. Парни из третьей бригады «Доставок Махия» рассказывали, что в кинозале даже стены тряслись.

Но у яутов было свое представление о комфортных полетах.

Часть стены перед носом глайдера попросту растворилась, оказавшись искусно оформленным силовым полем. Подвижная машина рыскнула из стороны в сторону, слегка задрала нос и длинным плавным рывком выскользнула на свободу. Здания по обоим бортам слились в пеструю ленту, круто уходящую вниз, а мгновением спустя глайдер вынырнул в открытую воздушную зону над городом. Йонге затемнил экран сканера – оранжевое солнце изливало потоки жара и слепящего света.

– Круто! – заорал Рудольф, предусмотрительно цепляясь за декоративные ручки.

Цвейха прорычал короткую фразу, наполовину унесенную ветром, переводчик в руке Йонге отобразил только «…прыжок!», а затем глайдер завершил начатую дугу, отчетливо клюнул носом и точно так же стремительно ринулся вниз.

Йонге со свистом втянул воздух.

Город несся им навстречу, вырастая зубцами архитектуры и монолитами небоскребов. Отсюда, с высоты, было отлично видно, что все-таки это не архаическое поселение, а самый настоящий мегаполис. Простирающийся до самого горизонта, тающий в жарком мареве.

Йонге невольно прикрыл глаза ладонью, другой рукой судорожно цепляясь за поручень.

Цвейха рулил как настоящий гонщик, бросая глайдер из стороны в сторону, обходя длинные посадочные площадки, плохо заметные силовые кабели и прозрачные перекрытия.

Как пилот, Йонге ему позавидовал. В космосе и при посадке ему тоже приходилось выкладываться на полную, но всякий раз это была работа – а яут откровенно наслаждался. Он даже не стал садиться – гордо стоял, заложив руку за спину. Свободной он молниеносно перехватывал рукоятки, ухитрялся тыкать по клавишам очень старинного вида и периодически рявкал по сторонам, когда они пролетали в особо сложных для навигации местах.

Других транспортных средств Йонге не заметил.

– Из-за альяса пусто, зуб даю! – крикнул Рудольф, подхватывая его мысли. – Или запрет поставили, или выходной объявили!

Глайдер вынырнул из коридора, образованного двумя крышами зданий – Йонге смутно припомнил нечто похожее в земной архитектуре: многоярусные красные крыши с загнутыми вверх краями – и внезапно оказался над толпой.

Йонге понял, что шум, принимаемый им за гул рассекаемого воздуха, издавала все та же толпа. Все четыре часа огромное количество яутов сопровождало процессию. Длинная широкая улица упиралась в обширную площадь. Сверху было видно, что ее окружили одинаково одетые в броню яуты – и не в церемониальные побрякушки, а в полную защиту, как у Сайнжи.

Сделав круг над площадью, Цвейха срулил в сторону и приземлился на пятачке между зданиями явно исторического назначения.

«Быстро-быстро!» – поторопил он, выпрыгнув из глайдера.

– Что, нас могут расстрелять за неправильную посадку? – прорычал Рудольф, переваливаясь через край. – Твою мать!

Учтя его ошибку, Йонге спрыгнул аккуратнее и приземлился более удачно, даже колени не хрустнули.

Компаньоны Цвейхи буквально толкали их в загривки, поэтому путь до главного проспекта вся группа преодолела очень быстро. Уткнувшись в спины яутов, Цвейха огляделся, вскочил на массивный барельеф одного из зданий и прицелился в толпу. Длинные голубые лучи легли по прямой до самых ворот, ведущих на площадь. Сначала неохотно, но затем все быстрее яуты расступались. Цвейха махнул другой рукой, и его компаньоны двинулись вперед, зажав людей между собой.

– Почему он такой крутой? – пропыхтел Рудольф, едва не наступая на пятки впереди идущему яуту. – Посветил лучиками, и все разбежались…

– Наверное, местная большая шишка, – предположил Йонге. – Я не говорил, что он мечтал вместо Сайнжи с нами породниться?

– Лучше бы ты и сейчас этого не говорил!

– Головой надо думать, товарищ Вебер, – торжествующе сказал Йонге. – Головой, а не головкой!

Рудольф повернулся к нему и, судя по выражению глаз, скорчил очень злобную физиономию. Йонге порадовался, что респиратор мешает напарнику, к примеру, плюнуть на ботинок товарищу.

Ворот они достигли одновременно с приближением платформы. На месте стыковки возникла небольшая заминка – зрители отступили, расчищая место для кортежа, и проход сомкнулся прямо перед Дылдой. Но он треснул по плечу одного яута, другого и расчистил себе путь. Йонге не успел оглядеться, как им помогли вспрыгнуть на платформу.

Последним заскочил Цвейха – оказалось, что он шел прямо за Толстым, высоко подняв руку и сжав в ладони проектор. Йонге только сейчас понял, что это были не прицельные лучи, а что-то вроде сигнальных огней.

– Так ты крутой? – Рудольф не дождался ответа и отнял у Йонге переводчик. Под светом местного солнца наплечный голографический экран рябил, поэтому яуты вряд ли видели, что там пишется. – Цвейха, ты крутой? Почему тебе уступают?

«Я аттури».

– Что это? Великий воин?

«Великий ум, – Цвейха развел челюсти и заклекотал. – Ученый».

Йонге потянулся и вытащил из пальцев напарника переводчик.

– Отдай ценное оборудование.

Со статусом ученых он предпочел бы разобраться позднее. Явно не в тот момент, когда груз въезжал на главную площадь столицы.

Рудольф тряхнул головой, и через синхронизацию Йонге сразу почувствовал, как исчезают волны легкомыслия. За несколько секунд напарник превратился из беспечного туриста в привычно собранного внимательного товарища Вебера, с которым не страшно соваться даже в столицу клыкастых охотников за черепами.

***

Едва платформа перевалила условную границу площади, идущие следом по проспекту яуты замолчали, а потом и остановились. От неожиданной тишины Йонге поймал себя на нервном оглядывании. Он понимал, что на площадь не могут попасть все желающие, но все равно живо представил, как после напряженного молчания яуты с ревом начинают ломиться всей многотысячной толпой. Но проспект все отдалялся, а сопровождающие не спешили.

Вместо этого по периметру площади воздух сначала задрожал, а затем уже начал потрескивать и извиваться от многократных сбросов силового поля.

Яуты появлялись из пустоты и стекались в большой круг. Платформа замедлила ход и остановилась. От скопившейся торжественности Йонге почувствовал невыносимое желание чихнуть. Пришлось зажмуриться и сжать пальцами переносицу, медленно выдыхая. Щекотка в носу прошла, и тут же над площадью раскатился тяжелый металлический звон.

Впереди, где полукруглый край площади встраивался в огромное здание, начали двигаться стены самого строения. Йонге только-только успел подумать о резиденции, выполненной в архаичном стиле, как был вынужден отказаться от первого впечатления.

Стены раздвигались и разворачивались, обнажая чистый металл и пронзительное оранжевое сияние. Сканер автоматически менял поляризацию, и вскоре для Йонге стало совсем темно. Светился только сложный кроваво-красный узор.

Рисунок непрерывно двигался, пока не сложился окончательно. Йонге честно пытался найти в нем закономерность или хотя бы вообразить, что может символизировать это извивающееся безобразие, но мозг пасовал, и перед глазами все начинало плыть. Затем части изображения сдвинулись еще раз, сложились и распахнулись.