Он видит, как они летят (СИ)

Оставшийся час Локи молчит. Только изредка кривит губы в злой усмешке, похоже, таким образом выражая свое презрение к тому или иному факту из доклада.

По окончании совета, когда Тор за руку ведет брата к выходу, он чувствует, как мелко дрожат его ледяные пальцы.

– Бардак, – это Локи говорит, когда они уже идут по коридору. – Ты вообще слушаешь, что за чушь они все несут? На твоем месте я провел бы глобальную чистку, заменил бы половину членов совета на более полезные кадры.

– Ты уже говорил мне, что из меня никудышный правитель, – улыбается громовержец. – Потому я и попросил тебя стать моим советником. Вместе мы...

– Не вместе, – перебивает его Локи. – Только ты сам. Я всего лишь советник, ты должен об этом помнить. Нехорошо получится, если поползут слухи о том, что сыном Одина командует йотунский выродок, которого Один назвал предателем.

– Они не посмеют мне что-то сказать, – Бог Грома открывает дверь, чуть подталкивает младшего вперед и хлопает створкой. И вздрагивает, потому что по контуру двери вдруг вспыхивает изумрудное сияние, которое, впрочем, тут же исчезает. А вот руны, что Локи выцарапывал на косяке – пропали.

– Не посмеют, да, – маг кивает. – Но они подумают, Тор. Сначала подумают. Потом пойдут разговоры. Шепотом, конечно, но в курсе будут все. Недовольство будет все нарастать, словно снежный ком. И, в конце концов, вызреет новый заговор. А ведь ты даже не знаешь, кто подбросил тебе эту змею. Меня ненавидят, Тор. А если будешь держать меня подле себя вот так вот открыто, недовольство перекинется и на тебя. Разве нам это нужно?

– Куда делись руны, что ты рисовал? – переводит тему Бог Грома.

– Руны? – Локи хмурится, правда из-за повязки Тор скорее угадывает его выражение лица. И ему вдруг думается, что совсем привык к шрамам на лице брата. Что повязка... раздражает. Она словно подчеркивает слепоту младшего. Поэтому Бог Грома осторожно развязывает узел на его затылке. Шелковая лента ядовитой змеей стелется по мраморным плитам пола.

– Зачем ты снял? – Локи неловко ловит рукой воздух, пытаясь вернуть повязку. – Так же лучше.

– Нет, – качает головой Тор. – Тебе она мешает.

– Как знаешь, – маг дергает плечом. – Что до рун... Тебе еще интересно?

– Конечно, – Бог Грома подводит брата к кровати и принимается расстегивать на нем одежду.

– Я ведь говорил тебе, что они исчезнут, едва я закончу, – Локи чуть морщится, когда Тор задевает едва заживший ожог на его груди. – Свойство этого охранного заклинания. Скажи, зачем ты посещал Железный Лес?

– Я не... – Тор едва не отшатывается, потому что кожу брата вдруг покрывает йотунская синева. А Локи смеется:

– Врешь... – он быстро облизывается. – Врешь, Тор! Зачем?

– Я не вру, – Бог Грома усердно расстегивает пуговицы на штанах брата. В другое время Локи ударил бы его по руке, сказав, что и сам может справиться, но сейчас маг не обращает на то, что делает Тор, никакого внимания.

– Ты ведь знаешь, что я чувствую твою ложь! – шипит он. – А еще я чувствую вонь йотунхеймских ведьм! Она касалась тебя, да ведь, Тор? Вот здесь, – тонкая холодная ладонь ложится на предплечье Бога Грома. И Тор прикусывает губу, потому что пальцы брата ложатся точно на черные отпечатки, что оставила рука ведьмы. – Неужели не знал, глупец, что они выпивают силу через прикосновение? – Локи сдавливает пальцы на отметинах.

– Я знал, – Тор осторожно накрывает пальцы брата ладонью. – Таков был уговор.

– Вот оно что... – тянет маг. – Уговор. И о чем вы говорили с ней? Что тебе могло быть нужно от ведьмы? Неужто решил узнать, кто заговор устроил? Или есть еще что-то, что ты мне не говоришь?

– Я... – Тор сглатывает. – Локи, лучше давай не будем об этом. Я и сам пока не знаю, что делаю. Нечего тебе рассказывать.

– А может... – Локи вдруг кладет обе руки на плечи Бога Грома. – Может, ты решил, что сможешь вернуть то, что отнял? Что, братец, совесть настолько загрызла, что и с ведьмой якшаться не стыдно? Решил, что все средства хороши?

– Послушай, – громовержец осторожно, кончиками пальцев гладит шрамы вокруг глаз брата. – Ты не понимаешь. У меня может получиться. Просто... Представь себе, если я смогу...

– Ты только угробишь себя, – резко бросает маг. – Не смей связываться с ведьмами. Я... прошу. Не надо. Ты просто не понимаешь, какие последствия это может за собой повлечь. Или ты уже... Ты заключил сделку? О чем ты договорился?

– Ни о чем, – поспешно врет Тор. – Только о новой встрече.

– Как угодно, – маг некрасиво улыбается. – Просто помни, что ты рискуешь не только своей жизнью.

Бог Грома молча кивает и, наверное, чересчур резко толкает брата на кровать.

– Сними рубашку, – требует вдруг Локи, едва Тор ложится рядом. – Давай.

– Зачем? – громовержец неосознанно поправляет наглухо застегнутый ворот.

– Я хочу, – младший приподнимается и ощупью нашаривает завязки на груди Тора. – Снимай.

И едва Тор нехотя, морщась от боли, стягивает с себя рубаху, тонкие пальцы мага проходятся по разрезам, что оставили острые железные листья.

– Она не останавливается... – шепчет Локи, размазывая красную влагу по груди Бога Грома. – Все сочится. Поворачивайся на живот.

Тор молча слушается. И едва не стонет от облегчения, когда холодные ладони ложатся на горящую болью спину.

– Деревья в том лесу огромны. Их листья остры, как наконечники стрел, плоды подобны билам кистеней, а кора – как стальная броня, – напевно шепчет Локи, и его голос убаюкивает. – Вместо древесного сока по их стволам струится человеческая кровь. Стальные листья ржавеют и осыпаются, ржавчина питает здешнюю почву; корни деревьев жадно пьют подземные ручьи, по которым течет не вода, а расплавленное золото, – по коже от холодных пальцев словно расходятся волны: смывают боль, принося сладостную прохладу. – Множество троп переплелись в Железном лесу, и ведут они во все концы мира. Одна тропа ведет к трону, другая – к острогу, третья – к храму, четвертая – к плахе, и многие, многие тропы – к безымянному камню. Но самая длинная из троп ведет обратно к дому.

Кто побывал в Железном лесу, никогда не вернется оттуда прежним. Дорога через лес опасна: ветви качаются от ветра и хлещут путника стальными листьями, оставляя на его теле множество шрамов. Но если кто-нибудь пройдет через весь лес и останется жив, то сам станет прочным как сталь, но таким же холодным.

– К чему это? – Бог Грома едва ли не скулит от удовольствия под руками брата.

– Просто, – судя по голосу, Локи усмехается. – Легенду вспомнил. Спи.

***