Зеркало (СИ)

Но тот в ответ только рассмеялся. Услышав его смех – странно-изломанный и немного сумасшедший, Мирко напрягся, собираясь встать, но Янко оказался быстрее. Рванувшись вперед, он схватил Мирко за плечи и резко потянул на себя. Принял вес не ожидавшего этого брата, а потом перекатился, вжимая его в постель. Поймал взметнувшиеся руки, прижал запястья к постели, а сам оседлал его бедра, лишив возможности двигаться.

- Попался, солнышко, – Янко нежно улыбнулся, и Мирко дернулся, разглядев на дне его зрачков темный огонь настоящего безумия. – Братик, братик, – Янко нагнулся к нему, Мирко отвернулся и кончик острого, горячего языка прошелся по скуле, – ты хорошо подкачался, но я все равно быстрее тебя. И да – все еще сильнее.

- Отпусти, – сквозь зубы процедил Мирко, стараясь говорить спокойно.

- Ты меня боишься? – Янко навис над ним, касаясь кончиками волос его лица. – Не надо. Ты же знаешь, что я никогда не сделаю тебе ничего плохого, – он выпрямился, оглядывая распростертого перед ним Мирко. А потом отпустил одну руку и потянул его водолазку из пояса брюк. Воспользовавшись этим, Мирко вырвал вторую руку из захвата и дернулся в сторону. Ему почти удалось, но Янко снова оказался быстрее. И спустя несколько секунд отчаянной борьбы Мирко снова был водворен в прежнее положение.

- Отпусти!! – он выгнулся дугой в последней попытке сбросить с себя Янко, но только прижался к нему еще сильнее.

- Тихо, тише… – тот держал его легко, почти играючи. – М-м-м, нежный мой, ты так пахнешь… – Янко втянул запах кожи Мирко, и тот замер, чувствуя, как паника и что-то еще, давно забытое, наполняет тело.

- Ты псих, Ян!

- Я? – Янко криво улыбнулся. – Может быть. Но кто сделал меня таким? Как думаешь, что скажет бедный, влюбленный в тебя до безумия Марин, если узнает о нашей маленькой семейной тайне?

- Нет… – глаза Мирко широко распахнулись, и Янко тихо застонал, сильнее стискивая его запястья. – Этого не было, слышишь?! НЕ БЫЛО!!

- Заткнись! – Янко резко подался вперед. – Просто заткнись! Ты можешь врать себе и дальше, но я все помню! ВСЕ! Каждую секунду и каждый твой жест! Ты хотел этого не меньше, чем я! Это ты, а не я… – последние слова он говорил уже шепотом, склонившись так низко, что его дыхание обжигало бледное лицо замершего, словно парализованного Мирко. – Это ты, любимый, заразил меня собой…

- Ян… – тихий выдох Мирко утонул в глубине рта Янко, который с жадностью набросился на его губы. Мирко выгнулся, напрягся, пытаясь отстраниться, уйти от болезненного поцелуя, который пробуждал в нем что-то темное, запретное. Забытое. То самое, что сейчас вдруг замелькало яркими, четкими картинами перед глазами. Безумие давних дней, горящие глаза Янко, собственное изнемогающее в его руках тело сходящего от буйства гормонов подростка. И дикое, непреодолимое желание, которое, казалось, не утихнет никогда.

- ЯН, НЕТ!! – Мирко собрал последние силы и, вырвав свои руки из захвата Янко, столкнул его с себя и вскочил с кровати. Взгляд прошелся по комнате и остановился на окне. Воздух, ночь, прохлада. Мирко рванулся к окну, распахнул створки и со всхлипом подставил сквозняку горящее лицо. Закрыл глаза, откинул голову, пытаясь взять под контроль память и вопящее от ужаса сознание.

- Бедный ребенок… – прижавшийся к спине Янко мягко обвил руками его талию. Шею обожгли нежные губы, и Мирко забыл о своих попытках.

- Зачем ты пришел, Ян? Зачем снова вернулся?! – с отчаянием спросил он, судорожно цепляясь за оконные створки, как за соломинку. От собственной беспомощности перед этим голосом, который был так похож на его собственный, перед руками, которые знали его тело лучше его самого, хотелось плакать и рычать одновременно. Надо выгнать Яна из квартиры, выкинуть из жизни, но…

- Потому что ты мой, – наглые пальцы забрались под водолазку, прошлись по животу, поднялись выше, обласкали соски. – И всегда был моим. С самого своего рождения ты был предназначен МНЕ, – Янко жадно, лихорадочно покрывал поцелуями шею и ключицы, обжигая дыханием и шепча, как в бреду. – И я ни секунды не выпускал тебя из вида. Я знаю все. Как ты шел к тому, что имеешь сейчас, как стал таким, как сейчас. Ты помнишь, скольких ты уложил к своим ногам? А я знаю их всех. Я ненавидел каждого, на кого падал твой взгляд. Но я знал, что они – всего лишь мгновения в твоей жизни. И я ждал, о, как я ждал, что однажды ты вспомнишь обо мне, позовешь. А потом… Любимый, – Янко мягко отогнул его голову и на секунду прижался к губам, – ты взял себе мою биографию. Ты никогда не хотел стать журналистом, ты никогда не стригся налысо. Зачем? Чтобы быть ближе ко мне? Твои романы, твои интервью, в которых ты рассказывал обо МНЕ, как о себе… Ты звал меня. И я пришел.

- Ты ошибся, – Мирко трясло под лаской таких знакомых рук. Сознание тонуло в вязком, каком-то сладко-приторном тумане. Но душа еще сопротивлялась. – Я не звал тебя.

- Этот мальчишка запудрил тебе мозги, – Янко прикусил нежную кожу ключицы, и Мирко вскрикнул. – Но он не знает тебя так, как знаю я. Все мысли твоей темной сущности, всю извращенность твоего ума и желаний.

- Я изменился, Ян. И все, что было, осталось в прошлом.

- Нет, мой нежный, нет. Теперь я не отпущу тебя так просто. Ты свел меня с ума.

- Ты сам сошел с ума! – Мирко резко развернулся в его руках и заглянул в глаза своему самому страшному кошмару. Своему безумию.

- Ты соблазнил меня. Не оставил мне выбора, поймав в свою ловушку, – Янко улыбнулся мягко, ласково, и Мирко отшатнулся. – После того, как я увидел, КАКИМ ты можешь быть в ласкающих тебя руках… Думаешь, у меня был шанс спастись?

Мирко побелел. Самые сладкие и самые ненавистные воспоминания... Первая любовь и первый раз. ОН. Высокий, красивый, голубоглазый. Еще совсем неопытный, но бесконечно нежный. Боль, жар, слезы и горящие глаза Яна, заставшего их на «месте преступления». ОН ушел из его жизни навсегда. А Мирко захлебнулся в молчаливом презрении брата. Брата, который начал сходить с ума. Чьи глаза преследовали его повсюду. Чей взгляд одновременно ласкал и убивал. Того, кто ненавидел и… хотел. Ян сводил его с ума. Ядом своих слов, откровенностью своих взглядов. Мирко смотрел и не узнавал его. Серьезного, всегда молчаливого брата, которому Мирко верил, как себе, больше не было. А необузданного, одержимого, словно ходящего по лезвию бритвы человека, он не знал. И этот новый Ян ломал стеснительного, растерянного Мирко. Своей страстью, которой не скрывал. Жадными «случайными» прикосновениями, которые отзывались в теле Мирко дрожью и жаром. И однажды… Безумный вечер, безумный Ян, безумный Мирко. Точка невозврата.

Ему не было стыдно. Он не думал, что это противоестественно. Ему было хорошо. До безумия хорошо. Жадные ласки, болезненные и обжигающие поцелуи… Он таял под ними и просил еще. И Ян дарил ему их. Он ласкал его дрожащими руками, вылизывал и кусал его губы. И не мог остановиться.

Их остановила мать, вернувшаяся раньше, чем собиралась. Дальнейшее стало кошмаром. Шок и стыд от содеянного, полные презрения и отрицания глаза родителей и… Ставший стеной на его защиту Ян: «Он не виноват. Я заставил его силой».

А потом Ян ушел. Следующей ночью зашел к Мирко, поцеловал его в последний раз и просто ушел, взяв с собой только документы. И все упоминания о нем стали табу. Мирко метался, сходил с ума, тосковал, чувствовал себя виноватым. А потом сошел с ума вслед за ушедшим, чтобы спасти его, братом. И родился новый Мирко Благоев. Тот, кого мир знал сейчас. Тот, который наконец нашел свою любовь и поверил, что может быть счастливым. Дурак…

- Уходи, Ян, – глухо, почти мертво произнес Мирко, когда перед глазами перестали мелькать картины прошлого. – Что бы ни привело нас тогда к тому, что произошло, сейчас все иначе. Мы выросли, изменились. У нас у каждого своя жизнь… Не лезь в мою.

- Мирко, Мирко… – Янко только покачал головой. – Неужели ты думаешь, что ЭТО можно забыть? Оно будет преследовать тебя. Я буду преследовать тебя.