Киндер, кюхе, кирхе (СИ)

- Чего ты с трех минут понял-то? Это – цилиндр. Вот у меня на «Урале»*…

- Балабол! – оборвал его Павел. – Иди, дрова коли. Потом расскажешь, что там, «на Урале».

Нечаев обиделся на пренебрежительный тон. И, даже для себя неожиданно, взбрыкнул:

- Не буду я больше колоть! Я вон с этими, - он кивнул на Самсонова, - париться не стану. Так что - сами колите!

Мише не впервые в лицо бросали неприятные слова. Куда деваться? Нестандрарт – и есть нестандарт! Кто-нибудь да ткнет мордой время от времени. Но сегодня ему и без нечаевской обиды было худо.

- И чем я тебе не угодил? – мрачно спросил он.

- А то – не знаешь?! – огрызнулся Нечаев. – Баня – это такое дело: бабы парятся с бабами, мужики – с мужиками. С чего бы я с тобой вместе париться пошел? Непорядок.

- А я – не мужик?! – шагнул к нему Самсонов.

- Пидор – не мужик! – Нечаев, развернув плечи, уперся ему грудью в грудь.

- Пока что здесь ТЫ – не мужик: топор бросил. Давай я доколю, раз у тебя кишка тонка.

- Кишка тонка? Против тебя!?!! – ярился Нечаев.

Мишка обернулся:

- Есть еще один топор?

Тут в разговор встрял Андреич:

- Ша, петухи! Драка на топорах отменяется.

- Я-то – не петух! – ляпнул Севка.

- Дальше договаривай! – с угрозой приступил к нему Самсонов. – Ну?!

Нечаев слегка струсил, сдал назад. Миша насмешливо посмотрел ему в лицо:

- Мы драться не будем. Мы дрова будем колоть на время. Кто больше наколет – тот и мужик. Как, Нечаев? Или зассал перед пидором?

Отказываться Нечаеву было теперь не с руки. Он пожал плечами, соглашаясь.

Павел вынес из сарая еще один топор.

- Но, Миш, учти: Севка третий год дачу снимает. Они с тестем дров за лето, знаешь, сколько колют? У него – сноровка!

- Третий гоооод? – насмешливо протянул Самсонов. – С теееестем? Всё леееето? «Ах, баюс-баюс!» Засекайте время: двадцать минут.

Нечаев сплюнул в траву:

- Ну, давай!

Самсонов неторопливо откатил чуть в сторону свою колоду. Снял футболку. Поплевал на ладони. Обвел потемневшими от азарта глазами подтянувшихся зрителей.

В Ключах зимы морозные. Мишка для бабы Зои дрова рубил с семи лет. Сначала – на пару с отцом, а класса с девятого чаще - один. Случалось, чтобы на бутылку заработать, ходил соседям помогать. Деньги на Мишкиной родине стоили дорого. Работа простая – гроши. За пятьсот рублей надо было нарубить и уложить поленницу высотою по плетень. Куда там городскому Севке, в тридцать лет впервые взявшему в руки топор?!

У Самсонова с двух четко отмеренных ударов чурбан разлетался на половины. Потом несильным движением Мишка загонял лезвие в середину спила и, коротко взмахнув, разбивал половинку на поленья. Нечаев замахивался эффектно, «от плеча», но с первого раза топор у него «застревал» в древесине. Приходилось тянуть топорище, упираясь в спил ногой. Трех минут не прошло, как стало ясно: с Мишкиной стороны груда поленьев прибывает быстрей. Мишкины плечи залоснились влагой. Тело с охоткой вспомнило движения. Сильный и злой, резко выдыхая при каждом ударе, не оглядываясь на зрителей, он спокойно и размеренно делал привычную мужскую работу.

- Блин, какой кадр пропадает! – простонала шепотом разведенная табельщица Анька.

- Почему пропадает? – ответила ей Настя. – Смотри! - и кивнула на Олега.

Олег любовался своим Мишкой. Смотрел, как размеренный вдох раздвигает широкую грудь. Вел глазами по красивой линии плеча, по накачанной дельтовидке, по гладкой, по его, Олега, просьбе выбритой подмышке. Вспоминал, как под его прикосновениями бегут мурашки по фигурно вылепленным ребрам. Как эти сильные руки, чуть подрагивая, держат его над собой перед оргазмом. Сладкой судорогой передернуло плечи. Он резко развернулся и пошел прочь от места «дуэли».

- Слился Олежка! – едва слышно фыркнул Леха.

- Блин, у меня сейчас у самого поднимется! – тихо усмехнулся Арни. – Красиво всё-таки, ядрена вошь!

Нечаев сник. Двадцать минут еще не закончились, а он бросил топор и закурил. Мишка тоже спину разогнул:

- Что, сдался? И кто – не мужик?

- Пошел ты! – буркнул Севка. А потом, озаренный внезапной идеей, подхватился: - Ок: ты дрова лучше меня рубишь. Выпьем водки за твою победу?!

- Нечаев, не будь падлой! – процедил Андреич. - Знаешь же: ему - нельзя.

Но Самсонов презрительно скривился:

- Напугал ежа голым задом! Я тебя перепью!

- Достаньте уже из штанов, померяйтесь! – хмыкнул Леха.

- Хрен-то! - Нечаев зло хохотнул Мишке в лицо. – Ты хоть сто грамм успеешь выпить? Сейчас твой муж придет, поставит тебе бланш под глазом, и будешь ты, в соплях, до вечера на кухне с девчонками салаты резать. …Пирог-то с вишней – сам испёк!?

Последняя фраза была лишней. Мишка озверел. Метнулся к бочке, в которой охлаждалась для застолья водка, выудил два пузыря по 0.75:

- Садись. Будем пить поровну, каждый - из своей бутылки. Я – на своих ногах уйду, а ты – рАчки*. Понял?

Мужики с электромеханического как никто понимали, что означает фраза «нельзя водки». Не одного и не двух друзей схоронили от «белочки». У Глазовых средний брат, Генка, был «зашит». И про Самсонова все были в курсе, что ему – «нельзя».

Однажды, обмывая премию, Мишка пива перебрал. Когда понял это - побледнел: «Мужики, мне пьяному домой – никак!» И Арни отвечал по его телефону на Олеговы звонки, мол, «вышел, сейчас позову», пока Мишка стоял в заводской душевой, сунув башку под холодную воду, чтоб протрезветь.

Вот почему Андреич положил руку Мишке на плечо:

– Миш, подумай: когда Олег придет – что ты ему скажешь?

Но Мишка поднял горячечный взгляд:

- Я сейчас не могу уступить! Понимаешь?

И мудрый Андреич прочитал в его глазах, что сегодня – не тот день, когда надо перечить Самсонову. Он окликнул одного из вертящихся около дартса пацанов:

- Антош, поищи дядю Олега!

Малыш с готовностью кивнул и побежал к дому. А через пару минут вернулся:

- Его бабушка Катя послала к автобусной остановке Алину встречать. Он на машине уехал.

- Блин! – сокрушенно выдохнул Андреич.

Спорщики открыли по бутылке, спросили у Насти стаканы и миску соленой капусты, разлили по сто грамм:

- Вздрогнем!

От мангала подошел Арни:

- Что, вторая серия? Мишка, ты ж не враг себе, уймись!

Но Андреич оборвал его:

- Случилось что-то у него. Не лезь, только хуже сделаешь.

- Настёна, убери детей! – прикрикнул Арни на жену. – НЕ фига им тут….

Настя беспрекословно увела мальчишек в дом.

- Между первой и восьмой перерывчик небольшой! – балагурил Самсонов. – Наливай, не щелкай клювом!

- Мих, а ты бухой – буйный? Предупреди, чтоб знали.

Самсонов огляделся по сторонам:

- Малышню увели? Я бухой до девок падкий. А они – до меня. Баб своих держите крепче, а не то – не устоят!

Лёха прыснул:

- Поэтому Олег тебе пить не разрешает?

Мишка подмигнул:

- Ага! Нечаев, наливай, чего застыл? Сачкуешь!

Захмелевший Севка пялился на соперника квадратными глазами:

- Самсон, ну ты – насооос!

За четверть часа они навернули по поллитра.

- Я, знаешь, почему больше тебя мужик?! – откровенничал Мишка. - Потому что я тебя могу трахнуть, а ты меня – нет!

- Хрен тебе! – уже совсем пьяно всхлипнул Нечаев. – На фиг ты мне сдался! А вот Олег….

- Уууу, парень, да ты пьян! – просек Самсонов. – Ты, давай, молчи. Не пались! А то узнаем про тебя то, чего не надо….

Леха попытался вмешаться:

- Всё, довольно. Отдайте!

Но Мишка вцепился в бутылку и стукнул кулаком по столу:

- Не смей! Я сказал – перепью, значит – перепью! Давай, Сев, еще по одной.

Нечаев кивнул, соглашаясь, но рука уже не держала стакан. Он еще раз мотнул головой и улегся щекою на стол.

- Этот – готов! – подытожил Андреич.

У дома затормозил автомобиль.

- Олег приехал, - сказал Арни и пошел к воротам.

Мишке тоже в голову дало – будь здоров! И он уже не помнил ни про Свету, ни про то, что Олег сам разрешил ему выпить. Он осознавал только, что – пьян, и что Олег этого может не простить. Растерянным взглядом обвел приятелей: