Если я скажу, что люблю тебя, не забудь мне врезать (СИ)

— Все нормально, Артем. Счастливо! — попрощался Михаил и со словами «Привет, солнце!», сел в машину, чтобы через несколько секунд скрыться из моего поля зрения.

Не знаю почему, но это «солнце» сразу мне разонравилось…

3 глава

-3-

Среда — это тот благословенный день недели, когда твои мысли уже направлены на стремительно приближающиеся выходные. Этот день — кульминация рабочих будней. Дальше пойдет развязка и планы на очередной двухдневный отдых.

А еще это день, когда я заболел. Самым обыкновенным образом. Простудился и теперь терпеливо почивал на своем двуспальном ложе в ожидании врача, с температурой под сорок. С обильным соплевыделением. С дикой головной болью. Все предыдущие дни мой организм терпеливо и усердно боролся со слабостью и нарастающими симптомами простуды, а сегодня ночью сдался под напором микробов. Прискорбно.

Я отпросился у Натальи Вячеславовны, получив сухое «Поправляйтесь быстрее», словно долг моей страдающей персоне был отдан и теперь можно забыть о моем существовании на время больничного. Предупредил Прохоренко, что на его хрупкие мужские плечи сваливается двойная работа, и получил заверения, что он непременно заглянет вечером справиться о моем самочувствии.

Оставалось только ждать тетеньку в белом халате и с безучастным лицом, чтобы через несколько минут после визита оказаться погребенным под списком необходимых лекарств. Но, видимо, Судьба любила нещадно издеваться над людьми по фамилии «Калинин»…

Звонок в дверь вернул меня из плена болезненной дремоты и заставил нетвердой походкой пройти в коридор. На пороге стоял слуга Эскулапа в сером плаще и с пресловутым медицинским чемоданчиком. И так же непринужденно улыбался, как и вчера. Загородское «солнце». Я даже вздрогнул от неожиданности и удивления.

— Здравствуйте! А не вас ли я вчера видел, когда заезжал за другом? — бодренько спрашивал «добрый дядя доктор», проходя за мной в гостиную. Ага, другом, как же!

— Да. Это был я. Мы с Михаилом коллеги по работе, — сипел я, решая жизненно важный вопрос: сморкаться или не сморкаться. — А еще мы в школе вместе учились.

Я пожалел о том, что сказал. Эта информация прозвучала слишком гордо. Как будто я был несказанно рад, что этот врач не мог похвастаться тем же. Этот дружелюбный молодой мужчина начал быстренько проверять мою грудную клетку, горло и все с ними связанное на предмет наличия вражеских гриппозных сил, попутно поддерживая диалог.

— Мишка никогда не рассказывал про свое детство. А о работе говорит только как о чем-то само собой разумеющимся. Так что единственное, что нам можно вспомнить совместно — это студенческие годы, — я в самом прямом смысле этого слова навострил уши. И впервые в жизни сильно возжелал, чтобы при мне болтали без умолку. Конечно же, перед этим я убедил себя, что мне интересно исключительно из природного любопытства, а вовсе не потому, что хотелось выяснить — связывает ли Загородского и этого светловолосого поклонника медицины что-то много большее, чем дружба.

— Раз уж мы оба знаем Мишу, то… — мужчина пожал мне руку, попутно представляясь. — Никита Свиридов.

— Артем.

— Очень приятно познакомиться. Странно, но Мишка никогда не рассказывал о ….давай на «ты»? …о тебе, — Никита определенно не испытывал таких чувств, как смущение и неловкость. Брал, как говорится, нахрапом. Пользуясь тем, что я болею и слишком туго соображаю.

— Мы не очень ладили в школе, — честно признался я, пока Свиридов выписывал рецепт на лекарства. — Он у меня даже девчонку увел.

— Хм, никогда бы не подумал…— хмыкнув, ответил мужчина и протянул листок с записями. — Значит так. Все банально: постельный режим, обильное питье, минимум физических нагрузок, побольше витамина С. Все препараты в рецепте. Может еще как-нибудь увидимся, — не унимался доктор, вскакивая и направляясь к выходу.

— Вот тогда и поболтаем от души!

— Э, Никита…..

Он обернулся. А я хотел быть чуточку наглым и немножко сумасшедшим:

— Спасибо, — но не смог.

— Это ж моя работа, Артем. Счастливо!

Я так и не смог выяснить: любовники они или нет, черт их побери!

— Брат, могу я сделать тебе комплимент? — зайдя ко мне вечером, как и обещал, с порога поинтересовался Прохоренко. — Ты паршиво выглядишь!

— Спасибо за комплимент, — я только что полоскал горло жутчайшей субстанцией, и это так пошатнуло мое мировосприятие, что я даже чувство юмора друга оценить не мог.— Проходи. Чувствуй себя как дома. А именно: завари мне чай и настругай бутербродов.

— Жалкий эксплуататор! — улыбнулся Димка и прошмыгнул на кухню. — Усе будет в лучшем виде!!!

Температура немного спала, видимо антибиотики, которые я любезно попросил купить соседку из квартиры напротив, слегка подействовали. Однако сонливость никуда не ушла и даже присутствие тайфуна «Прохоренко» в моей квартире не спасало от клевания носом.

Димка рассказал мне, что сегодня все интересовались, как мое самочувствие, весь бухгалтерский отдел причитал, какой я «бедненький и несчастненький», а Загородский, отпросившись у шефини, куда-то ретировался. Я только хмыкнул. Знаем, К КОМУ он ретировался! Почему-то мой недалекий набор серых клеток никак не мог определить и классифицировать то чувство, которое я испытывал, когда думал, о Никите и Мише, как о…паре. Или не хотел определять. Наверное, это было что-то вроде защитной реакции мозга на аморальную и абсурдную информацию.

— Представляешь, даже Железный Феликс проникся сочувствием к тебе. Она попросила меня узнать, как твое самочувствие и на какой период тебе нужен больничный. Я был шокирован, друг! Просто не к лицу нашей грымзе заботливые нотки в голосе и сочувствующий взгляд! — Рассуждал Димка, наглым образом уничтожая мои съестные припасы.

— Угу. Фальшивит! — согласился я, стыдливо думая, что если мой лучший друг не уберется из квартиры в ближайшие полчаса, то будет свидетелем моего засыпания и выпадения из реальности.

Но положение спас мобильный телефон Прохоренко. Да здравствует технический прогресс!

— Алле! Ой, Машенька, привет! Конечно! Нет, как я мог забыть о тебе, красавица?! Да, как и договаривались! Целую, — пролепетал друг, словно венецианский ловелас, и только после того, как положил трубку в карман джинсов, треснул себя по лбу. — Я ЗАБЫЛ!!!

— Не та ли это Машка из бухотдела? — поинтересовался я, хотя заранее знал ответ.

— Она самая. Прелестнейшее создание, правда?

— Определенно.

— Слушай, я побежал. Ты прости, но ради попытки устроить свою личную жизнь, я все-таки рискну тебя покинуть! — Димка стал собираться. А я, зная о рассеянности друга, осмотрел внимательно гостиную, чтобы «похититель женских сердец» ничего не забыл.

— Можно подумать, она у тебя не налажена. Личная жизнь, — сказал я как можно громче, ведь Прохоренко уже натягивал ботинки в коридоре.

— Ты не обижаешься, брат? — напоследок поинтересовался он и, удовлетворившись моим отрицательным ответом, откланялся. — До встречи, друг! Поправляйся!

Не прошло и пяти минут, как входная дверь подверглась очередной атаке. Я прошлепал открывать, уже заранее зная, что это Прохоренко, который никогда не отличался внимательностью, пришел забрать что-то забытое впопыхах.

— Я так и знал, что ты БАЛБ… — я не договорил, так как совершенно не ожидал увидеть его.

Загородский стоял на пороге моей квартиры с двумя пакетами из супермаркета, забитыми под завязку, и всматривался в мое лицо, словно на предмет наличия внешних повреждений. А я вновь почувствовал, что температура стремительно подскакивает вверх. Оставалось только выяснить, были ли это происки вражеского вирусного десанта, или присутствие этого зеленоглазого чудовища на моей территории «святая святых», в моем жилище, мешало мне прийти в себя.

— Калинин, ты так и будешь держать меня на пороге? — опять издевательский насмешливый тон. Я виноват что ли в том, что Загородский — последний человек, которого я ожидал здесь увидеть. — У меня пакеты тяжелые…