Если я скажу, что люблю тебя, не забудь мне врезать (СИ)

— Кхм, Михаил Валерьевич, пройдемте…

— А? Да-да, конечно. Прошу прощения.

Они ретировались, а я незамедлительно отправился на поиски Валентины Семеновны — бухгалтера и человека, который знает обо всем, что происходит у нас в офисе. Должен же я был поинтересоваться, что мой одноклассник тут забыл. И в который раз не ошибся, что эта веселая женщина пятидесяти с лишним лет — ценнейший источник информации.

Нашей строительной фирме срочно понадобился юрист, и шефиня вызвала Загородского аж из другого города. Как будто больше юристов в нашем не осталось. Хотя, хороших, наверное, не было. Как бы то ни было, она собиралась предложить Михаилу работу в нашем отделе: следить за документацией и разбираться с нерадивыми заказчиками. Со своим техническим образованием я даже не хочу совать нос во всю эту юридическую ерунду. Моя задача заключалась в одном — следить за состоянием компьютерной базы и в случае неполадок напрягать мозг в попытке их устранения, а также разработке некоторых программ. Этим-то мы с Прохоренко успешно занимались уже который год. Не могу сказать, что работа мне не нравилась, но иногда хотелось выть от однообразности будней и биться головой о процессор моего рабочего компьютера.

Все незамужние женщины и девушки уже вовсю шушукались о появившемся внезапно «красавчике». Я мог только усмехаться наивности и недалекости некоторых из них и продолжать пить чай у Валентины Семеновны в рабочем закутке. Она всегда приносила из дома какие-нибудь вкусности — пирожные, булочки или пирожки, собственноручно ею сделанные, заставляя нас с Димкой частенько забегать к ней на чашечку чая.

За окном шел сильный дождь. Я мысленно возмутился капризам погоды и фактом забытого дома зонтика, и уткнулся в монитор. Загородский просидел у шефини в кабине около сорока минут, а когда вышел, вопреки моим ожиданиям, пошел прямой наводкой не ко мне, а в бухгалтерию. А после к секретарю Натальи Вячеславовны. А потом к заместителю отдела по закупкам. А затем еще к кому-то. Но не ко мне, блин!

До моей скромной персоны он так и не снизошел. А я даже не думал расстраиваться! Правда, что я маленький, что ли? Не хочет со мной общаться и не надо! Кажется, я даже хмыкнул и буркнул нечленораздельное ругательство, так как Димка неожиданно спросил:

— Эй, Темыч, все нормально? Ты чего такой надутый? Обидел кто?

— А? Нет-нет. Просто настроение паршивое. Сегодня грымза опять достает, да и погода испортилась совсем, — в доказательство своих слов я даже бросил взгляд за окно. Ливень. Стеной.

— Да уж. Наша Наташа не упустит случая поорать, попричитать, премии лишить,— тяжело вздохнув, констатировал Прохоренко. Его уже лишали. В прошлом году. — Кстати, этот новый юрист ничего так. Серьезный. Приходил и спрашивал, как и что устроено. Вся ли документация в порядке. Я даже удивился. Всего-то несколько часов, как появился, а уже работает. Кошмар!

Я улыбнулся. Все-таки, даже представить не мог, что его еще увижу. Точнее, я о Загородском и не думал. До сегодняшнего дня. А сейчас чувствую, что вроде как подсознательно и не забывал. Нужно продуктов закупить и к бабушке съездить. Лучше о ней подумаю, чем об этом зеленоглазом хмыре.

Рабочий настрой никак не шел. Виновата была и погода, и настроение, и Загородский. Вот какого черта он тут объявился! И ладно бы просто зашел в гости, так он работать теперь здесь будет! Через час заканчивается рабочий день. Все вздохнут с облегчением и понесутся к лифту на перегонки. Все хотят покинуть это душное помещение как можно скорее. И впереди ревущей и несущейся толпы будет Прохоренко.

Уже начинало темнеть, когда я, потянувшись лениво на стуле, выключил компьютер и вышел из здания…чтобы попасть под ливень. Ну почему я такой неувязок?! Это что, моя карма на всю оставшуюся жизнь? И до остановки совсем не рукой подать…

Я слишком громко возмущался, когда услышал за спиной голос:

— Пойдем, Калинин. Я тебя подвезу, — Загородский, не смотря в мою сторону, прошагал под дождем к злосчастной красной иномарке и добавил: — Мне что, прямо к ногам вашей августейшей особы транспорт подать?

Моя особа не заставила себя долго ждать и запрыгнула в машину. И заговорила.

— Спасибо…— я хотел как-то к нему обратиться, но не мог выбрать между «Загородским», «Мишей» и «Михаилом Валерьевичем».

— Мне не трудно, — сухо ответил он, не отрывая взгляда от дороги. Его глаза были сосредоточены на движении за окном и даже не обращались в мою сторону. Вы когда-нибудь чувствовали, как тишина своей напряженностью и натянутостью просто ощутимо давит на каждую клеточку тела? Тогда вы меня поймете. Пришлось первым ее разрывать.

— Как жизнь? — я старался придать голосу как можно большую непринужденность и заинтересованность.

— Нормально, — нет, я, конечно, помню, что он всегда был немногословен, но поразвернутее ответ хотелось бы!

— Понятно…А как семья поживает?

— Хорошо. Родители в другом городе живут, — он не понял, кого я подразумевал под семьей.

— А твоя?

— Кто? — вот теперь он посмотрел на меня с любопытством. В уголках губ спряталась улыбка, а изумрудные глаза ожидали моих дальнейших слов.

— Ну, жена…Дети….

Несколько секунд прошло перед тем, как он самым наглым образом расхохотался. Я опешил и смотрел на Загородского не иначе, как на душевно больного.

— Ой, Калинин, я не могу!!! С чего ты взял, что у меня есть жена? — в перерывах между гоготом спрашивал он.

— Но это же естественно…И возраст позволяет…

— У меня нет жены. И не будет. Потому что я… как там... «долбаный педик», кажется…

Мне пришлось заткнуться. Просто потому, что удивился и даже вздрогнул от услышанного. Больше десяти лет прошло, а он все еще помнил, что я ему сказал тогда! Хотя, это могли быть случайно выбранные им слова.

— Чего замолчал, Калинин? Испугался? — с уже хорошо знакомой издевкой в голосе спросил он. — Не переживай. На тебя набрасываться не буду. Мне хватило того помутнения рассудка, который на выпускном был.

— Ты до сих пор …

— Нет. Нет. Этот эпизод совсем неважен в моей биографии. Можно даже сказать, лишний.

Вот эти слова меня раздосадовали, обидели и разозлили. Можно подумать, я сам в тот вечер к нему полез! А он даже не помнит! Хотя, собственно, меня не должно это беспокоить и волновать.

Вновь воцарившуюся тишину нарушил звонок мобильного. Загородский сразу же ответил, непривычно мягко улыбаясь. Я никогда не видел, чтобы он так улыбался. Не мне уж точно.

— Привет, Зайка… Да, сейчас буду… Конечно, куплю…Что приготовишь?... Ох, мой кулинар!... Целую...

Я внимательно слушал. Слушал и не понял, с мужчиной или женщиной он болтал! Второй вариант был бы логичнее всего (ну не верил я, что он педик!), но странным образом, оба варианта были досадными для меня. Я даже возмутился собственной реакции.

— Высади меня вон у того супермаркета,— надо вновь подумать о бабушке и тех продуктах, которые понадобятся для приготовления моих любимых пирожков с яблоками и орехами. Моя бабуля могла их печь в любое время суток. Хоть утром, хоть поздним вечером.

— Спасибо, что подвез, Миша…— сказал я, вылезая из машины, и даже в неясном свете фонарей видел, как этот взрослый мужчина смутился. Опять при произнесении его имени.

— Кхм, не за что. Счастливо.

Хотя, мне все могло казаться…

С утра мое настроение упорно не хотело подниматься выше отметки «дерьмовое». Не спасли даже пирожки и здоровый десятичасовой сон. А все почему? Потому что всю ночь во сне я упорно допытывался у Загородского, кто его пассия, а когда, наконец, узнал, оставшуюся часть сна занимался с ним сексом. И мне это нравилось! Просто невозможно! Какой-то оживший кошмар этот Михаил Валерьевич, а я, видимо, очень впечатлителен и чувствителен к кошмарам. До его появления я даже помыслить о мужчинах в сексуальном плане не мог. А теперь мне снятся эротические сны с ним в главной роли.

Всерьез думая о том, что существование Загородского отравляет мое собственное, и убеждая себя, что это всего лишь любопытство, вызванное отсутствием гомосексуального опыта, я и добрался до работы. Где меня, радостно крича на всех сотрудников чуть ли не матом, встретила шефиня.