Проси за меня у святого Мартина, хранителя всех бродяг (СИ)

— Подавись своим интересом, — так же тихо советует Рыжий.

Эти негромкие фразы делают их разговор каким-то слишком личным, вот о чём хочется думать в этот момент. Словно в парке действительно больше никого нет.

Рыжий, будто мысли услышав, напрягается, а у Хэ Тяня слегка кружится голова от того, что… чёрт, взгляните на них — сидят в парке. Говорят друг с другом, как два нормальных человека.

— У меня есть предложение.

— Отвали, я не шучу.

Когда человек стремительно встаёт с явным намерением уйти, есть всего несколько способов его задержать. ХэТянь поступает по инерции — схватывается за ним, цепляет за руку, в два шага преграждает путь. От касания ладонь жжёт, будто бычком припалили.

Рыжий резко ведёт плечом, уходит от контакта и раздражённо отводит глаза, сверлит взглядом забегаловку за спиной Хэ Тяня, словно пытается не забыть, что он на работе и за драку могут устроить выволочку.

— Что тебе, блин, надо? — рычит Рыжий.

— Ты умеешь готовить?

— Не понял?

— Всё ты понял, — ХэТянь сжимает руки в кулаки, всё ещё чувствуя левой футболку Рыжего. Как мнётся под прикосновением ткань, слегка нагретая теплом кожи. — Хочу тебя нанять. Готовь мне. За бабки, разумеется.

Рыжий, словно цементом облитый, застывает на глазах.

Кажется, что его нарастающую злость можно потрогать пальцем, если поднести ладонь поближе. У него даже глаза как будто стали светлее. Или это опять солнце чудит.

— Ты прикалываешься?

ХэТянь молчит.

Он перебарывает желание облизать губы и начать нервно отбивать ногой по асфальту, чувство такое, что весь парк вдруг ударил ему в лицо и в лёгкие.

Рыжий шумно дышит, крылья носа слегка раздуваются от ярости. А потом…

ХэТянь успевает поймать его предплечье, которое моментально, рывком вырывается из его пальцев.

— Пошёл ты, гондон!

— Стой!

— Ещё раз тебя увижу… — рявкает Рыжий. — Вот же, доебался! Да пусти ты!

ХэТянь поднимает руки и делает шаг назад. Он понимает, как это выглядит со стороны. Понимает, какой херни мог надумать Рыжий. Чёрт, кажется, всё летит в задницу.

— Пять ужинов, — говорит он, держа руки в жесте “сдаюсь”.

— Отойди.

— Пять ужинов, — повторяет ХэТянь. — Цену сам назовёшь. Идёт?

— Уйди отсюда. По-хорошему.

— Что ты теряешь?

— Да что с тобой не так?!

У Рыжего глаза горят, ХэТянь внезапно думает: куда бы он ударил, если бы собирался бить. Наверное, в челюсть или в солнышко.

Лицо у Рыжего словно одеревенело. Смотрит прямо, как бык. ХэТянь чувствует, что ему сейчас действительно прилетит.

— Просто подумай, лады?

Рыжий молчит.

Желваки вовсю гуляют на щеках, словно он представляет, как перегрызает глотку Хэ Тяня.

Видно: отвечать ничего не собирается.

Рыжий напрягается весь, словно каменный. Застывает, пока ХэТянь достаёт у него из нагрудного кармана блокнот и маркер. Пишет свой номер на первой же странице прямо под последним заказом. Лапша и тушёная курица. Кофе и песочное пирожное для дамы.

Под рядом цифр — короткая подпись.

— Подумай, — повторяет ХэТянь.

Они смотрят друг на друга, пока за спиной не скрипит дверь и чей-то голос не врывается в сознание:

— Шестой столик рассчитывать кто будет?!

Рыжий слегка вздрагивает, моргает. Переводит нервный взгляд, быстро кивает куда-то ХэТяню за плечо. Потом в пару шагов обходит, торопливо идёт обратно в “Тао-Тао”.

— Пять ужинов, — громко говорит ХэТянь, оборачиваясь.

Рыжий поднимает руку с выставленным средним пальцем.

— После этого я отъебусь от тебя, — кричит ХэТянь.

Рыжий будто бы на секунду запинается, но продолжает идти.

— Насовсем! Подумай хорошенько.

Он смотрит, как напряжённая фигура исчезает за служебной дверью, и почему-то хочется укусить себя за сжатый кулак. Вернуть последние слова назад.

Незнакомая дама с картонным стаканом толкает его плечом и смущенно извиняется.

В сумке, оставленной на лавке, снова начинает звонить мобильный.

…утка с тушёными овощами пахнет так, что слюна невольно собирается под языком.

Если бы он знал, что Рыжий так готовит, предложил бы ему всё это ещё в тот день, когда увидел, как тот сидит с разбитой рожей около школы.

Рыжий молчит.

ХэТянь стоит за ним, опираясь бедром о кухонный стол и сложив руки на груди. Он не хочет чувствовать себя тюремным надсмотрщиком, но не может заставить себя уйти с кухни. Он рассматривает коротко стриженный затылок и считает удары сердца. Следит за чёткими движениями. Кажется, он сам не ориентировался на своей кухне так, как этот тип.