Чёрная роза (СИ)

- Ты что, глупый совсем? – удивлённо зашептала девочка. – Ты же должен быть в мастерской, как обычно! Сегодня у нас двадцать пятое сентября. Помнишь?..

- Ничего не двадцать пятое… - попытался возразить Йори: сентябрь пока ещё не успел начаться. Малышка отрицательно покачала головой:

- Ты уже совсем дни не считаешь! Сегодня двадцать пятое. Помнишь, что случилось? Ты ведь помнишь? Ты не забыл?..

Йори, не осмелившись спорить с призраком, кивнул: мало ли, что решит это странное существо. Проклятье, Хару, когда ты уже проснёшься! Младший из близнецов понимал: если эта девочка приблизится, он просто сойдёт с ума от страха. Но она, словно чувствуя это, оставалась у окна:

- Ты знаешь, почему тебе нельзя здесь быть. Уходи, пока Элинор не увидела! А я не скажу, что ты спал в её кровати, правда-правда! – заверила малышка. Тем временем Хару, сонно хлопая глазами, сел на кровати – и призрак тотчас исчез, словно его и не было. Похоже, она хотела поговорить только с Йори.

- Чего это с тобой? – удивлённо поинтересовался старший из близнецов, от души зевая. Йори, с трудом отходя от пережитого шока, бросился к брату и повис у него на шее, перепугано трясясь и сбивчиво рассказывая о произошедшем. Хару задумчиво протянул:

- Думаю, нужно будет поговорить с госпожой Ришар. Она наверняка знает, если здесь что-то произошло… В крайнем случае, попросим перевести нас в другую спальню, только и всего.

Йори промолчал. Его не покидало ощущение, что всё происходящее случилось совсем не просто так. И что это – лишь начало…

========== Глава VIII: Эржебет ==========

Лучи утреннего солнца неспешно забрались в окно спальни, и не привыкший к столь яркому свету Хару недовольно поморщился: нет, всё же не зря здесь столь тяжёлые и плотные занавески. Когда он открыл глаза, Йори спал у него под боком, и это впервые не порадовало: будь всё произошедшее ночью лишь дурным сном, брат бы спокойно дремал на своей кровати. Чуть подумав, Хару осторожно выполз из-под спящего братишки и направился в ванную.

Бело-серебристая плитка переливалась, и на ней вольготно раскинулось множество солнечных зайчиков. Это место не казалось странным или жутким: вчера оно словно выглядело совершенно по-другому. Хару шагнул в ванную комнату – и едва не поскользнулся на пороге. Вода! Отчего-то пол оказался мокрым, словно его совсем недавно вымыла какая-то очень неловкая горничная. Вздохнув, Хару вытер воду валявшимся близ ванны ковриком, после чего принялся умываться. Сейчас уже утро – значит, госпожа Ришар, скорее всего, уже прибыла. Надо будет поискать тот самый план здания, о котором говорил господин Меньер. Вряд ли ведь кто-то явится к ним, дабы сопроводить… Страшновато, но ведь герои в фильмах как-то справлялись с такими ужасами? Значит, и они с братом справятся.

Хару вытер мокрое лицо полотенцем – и в этот момент послышался стук в дверь. Старший из близнецов Хигаши вздрогнул: мало ли, кто там явился! Если это не господин Меньер, то, скорее всего, кто-то незнакомый. А знакомиться с кем бы то ни было ему было страшновато после встречи с той девочкой. Но, рассудив, что призраки вряд ли станут стучаться в дверь, Хару всё же открыл.

На пороге топтался вполне миловидный молодой человек, может, где-то семнадцати-восемнадцати лет. Такие в фильмах обычно бывают романтически настроенными художниками или уличными певцами: вьющиеся каштановые волосы, уверенная, немного мечтательная улыбка. Наверное, ученики из числа тех, кто постарше.

- Здравствуйте, - насторожено поприветствовал гостя Хару. Разумеется, по-французски: стоило привыкать общаться на чужом языке. «Художник» неожиданно улыбнулся и отозвался по-японски:

- Доброе утро. Простите за вторжение.

Надо же, у него хорошее произношение, акцент почти не чувствуется… Сам Хару, несмотря на всё обучение, иногда мог запутаться в словах и звуках чужого языка, собеседник же говорил уверенно, продолжая:

- Извините, но мне показалось, будто ночью я слышал из вашей комнаты крик. Не решился заглянуть тогда, но сейчас хочу спросить: всё в порядке?.. – кажется, «художника» действительно взволновало услышанное ночью. Хару вымученно улыбнулся: он не собирался рассказывать о произошедшем всем подряд, а теперь, наверное, придётся что-нибудь соврать. Мысль пришла в голову мгновенно – и старший из близнецов Хигаши широко улыбнулся:

- Да вот, ночью пошёл в ванную, а там пол был скользкий весь! Навернулся, ну и закричал от неожиданности.

- А-а, - сразу поскучнел «художник»: казалось, он ожидал услышать совсем не это. – А я думал, что к вам Эржебет приходила.

- Эржебет? – вытаращился на странного гостя Хару. Может ли быть, что появление этой девочки-призрака – обычное явление для академии? «Художник» вздохнул и покрутил только сейчас замеченный старшим из близнецов Хигаши фотоаппарат:

- Вы ведь знаете, что это не всегда была академия? Я пытался найти что-то по её истории, но письменных источников крайне мало… - глаза «художника» сверкнули интересом. – Говорят, здесь водятся призраки. Особенно часто появляется маленькая девочка: имени её в основном никто не знает, но я думаю, что это Эржебет.

- Она что, тебе представилась? – пытался собрать мысли в кучу Хару. Как-то всё было нетипично, не как в кино: там сначала происходила куча всего страшного и путаного, а потом уже появлялся некто, способный всё объяснить. А здесь и дня не прошло, как им буквально сам свалился на голову сведущий в истории академии человек!

- Я её ни разу не видел, - с сожалением протянул «художник». – Но другие видели, и я решил проверить, не умирали ли здесь когда-нибудь девочки такого возраста. Результат оказался просто поразительным! – он всплеснул руками. – Вы знали, что когда-то это был жилой дом одной семьи? Кстати, в честь первой женщины из их рода зовётся эта академия… Про неё мало что известно, лишь то, что она имела дочь, которую выдала замуж за одного не родовитого, но богатого человека: он и построил некогда этот дом. У них было трое детей – две девочки и мальчик. Вроде бы девочек звали Эржебет и Элинор… Кстати, они жили в вашей комнате. Однажды так случилось, что Эржебет, не умевшая плавать, поскользнулась на берегу реки неподалёку и почти сразу ушла под воду. Эх, я думал, это она появилась вчера ночью, а тут… - «художник» сник. Затем, вспомнив, что так и не представился, торопливо сменил тему:

- Простите, увлёкся… Меня зовут Эмиль, а фамилия вам всё равно ничего не скажет. А вас?

- Я – Хигаши Хару, а в комнате – мой брат, Йори, - кивнул в сторону спящего близнеца старший из братьев Хигаши. Эмиль удивлённо посмотрел сперва на одного, затем на другого и восторженно воскликнул:

- Вы близнецы! Совсем как Эржебет и Элинор… Вас наверняка не просто так поселили в этой комнате! Что, если это ваше предназначение, судьба, или…

Эмиль восторженно распинался и о прочих не особо разумных вещах: кажется, «художник» оказался помешанным на всём паранормальном. Хару задумался, прикидывая, не рассказать ли ему всё, и тут же решил: нет, не стоит. Они с Йори сами разберутся, без чьей-либо помощи.

А сейчас нужно спровадить радостного, как двухмесячный котёнок, Эмиля и наведаться к госпоже Ришар…

========== Глава IX: Дурдом на выезде ==========

Кабинету директрисы, казалось бы, пристало выглядеть как можно солиднее: непременное обилие всевозможной современной техники, огромное количество стеллажей с папками и тому подобные офисные элементы казались Хару неотъемлемой частью любого кабинета. Но в кабинете госпожи Ришар не обнаружилось ничего, даже самого плохонького компьютера, а вместо стеллажей имелись старинные дубовые шкафы. Наверное, сказывалась любовь этой женщины ко всему старинному.

Не походила на киношную директрису и сама госпожа Ришар. Даже фото в рекламном проспекте академии не могло передать той неуёмной энергии, какая проявлялась в каждом движении молоденькой шатенки в совершенно не подходящих ей строгих одеждах. Казалось бы, столь важной особе положено быть серьёзной, но она при любой попытке удержать лицо начинала, точно маленький ребёнок, тихонько хихикать, прикрывая рот ладонью. И это – директриса?