Отражение: Миссия (СИ)

— Все, — радостно сказал Барнс, устраиваясь на подоконнике и болтая ногам. — Можно забыть как страшный сон. С другой стороны, ко мне не подкопаешься, я бесплоден, а она родила мулатку. Я засветился по телеку, и нам перепало немало денег. Можно сказать, что все прошло удачно.

— Думаю, кому приспичит, выучат, что до нас докапываться попросту разорительно, — согласился Себастьян.

— Хорошо, что это происходит редко, — Барнс закинул за спину косу, кончик которой теребил. — С другой стороны, тоже неплохой способ заработать. Только небыстрый.

— Знаешь, ты так нервничаешь от подобных вещей, что нафиг такие заработки, — уверенно сказал Себастьян.

— Я не нервничаю, — уверенно сказал Барнс, хотя сам помнил, как у него чуть ли не руки тряслись от всего этого, но больше от злости и бессилия что-либо сделать.

Себастьян снова погладил его по голове и ничего не сказал.

Солнечным, слишком теплым для середины февраля днем, Барнс встречал детей из школы. Первый класс, отличный от садика режим, но дети хорошо справлялись, очень неплохо учились и не конфликтовали ни с учителями, ни с одноклассниками.

— Рара, — сказала Мика, когда они с Лексом, держа Баки за руки, шли домой. — Боб сегодня сказал, что точно знает, что ты не наш отец. Я его хотела ударить.

— Нельзя драться в школе, — грустно сказал Лекс.

— Правильно, нельзя драться в школе, — подтвердил Барнс. — А с чего это Боб такое сказал?

Этого Барнс опасался и давно ждал, но вопросов пока задано не было, да и, если честно, не знал он, что в таком случае детям ответить. Рассказывать про то, что не тот, кто родил, а тот, кто воспитал, было как-то рановато, доказывать с пеной у рта, что он-де их папа бесполезно, но что-то говорить было надо. И говорить надо было именно ему.

— Он говорит, его мама точно знает, что у тебя не может быть детей, — Мика пнула крышку от кока-колы.

— Врет он все, — добавил Лекс. — У него папы нет, вот он и завидует.

— Ну вот пусть он со своей мамой и знают, — спокойно сказал Барнс. — Вы сами как считаете?

— Я думаю, — рассудительно сказал Лекс, — ты наш отец. И Себастьян. Только мне непонятно, где наша мама.

— Мужчины же не могут родить, — добавила Мика.

Барнс был уверен, что в этом возрасте он не предполагал, откуда берутся дети, сейчас дети имели во много раз больше знаний о человеческом организме и мире вокруг, чем они со Стивом.

— Да, у вас нет мамы, зато два папы, у кого-то ведь вообще только мама, или только папа есть, — заговорил Барнс, осторожно подбирая слова. — Но да, мужчины родить ребенка не могут. Одна добрая женщина помогла вам появиться на свет. Но это не значит, что она ваша мама. Не всегда женщина, которая родила, будет мамой ребенку. Чтобы быть мамой, надо растить своего ребенка. И чтобы быть папой, надо растить своего ребенка, быть рядом.

— Потому что вы с татой любите друг друга и хотели детей? А женщины, которая вас любит и хочет родить вам ребеночка, вы не встретили? — спросила Мика.

Лекс выжидательно посмотрел на Барнса.

— Да, именно так все и было, — подтвердил Барнс, поражаясь, к каким интересным, а, главное, правильным на данном этапе выводам приходит Мика. — Мы с татой хотели вас, а любимой женщины у нас нет. Но разве нам вчетвером плохо?

— Нам хорошо, — улыбнулась Мика.

— Боб нам завидует, — снова сказал Лекс. — У нас два папы, а у него ни одного. И брата или сестры у него нету. А когда мы рассказывали, как с дельфинами плавали, он тоже говорил, что это все неправда. Хотя это правда, у нас и фото есть.

— Есть. А он говорил, что это фотошоп, — сморщила нос Мика. — Я его все-таки стукну!

Барнс бы предпочел стукнуть маму этого Боба, он помнил ее, одинокая замотанная женщина, ищущая себе мужика, могла бы трепаться на темы отцовства и материнства не при сыне. Дети, по мнению Барнса, в этом возрасте были еще достаточно жестоки, хотя и не сознавали этого.

— Нет, дорогая, — погладил он Мику по яркой фиолетово-белой шапке с тремя висячими помпонами, — бить никого не надо. Тебя за это будут ругать, а тебе это надо? Не надо. Лучше просто не общайся с ним, раз он такой злой и завистливый мальчик.

— У нас в классе всего восемь человек, — объяснил Лекс. — А мисс Беккер говорит, что мы все должны дружить и друг друга не обижать.

— Боб — мочалка, — заявила Мика.

— Мочалка? — не понял Барнс.

— Ну ты же нам не велишь ругаться плохими словами, — посмотрела на него Мика так невинно, что в это почти можно было поверить. — А мочалка — не плохое слово.

— Дружить — это хорошо и правильно. Это важно, когда в классе все друг другу хорошие товарищи, — заговорил Барнс. — Но это не значит, что вы обязаны со всеми дружить. Это значит, что своих товарищей нельзя обижать и нужно помогать в трудную минуту, если видите, что нужна помощь. Но дружить не обязательно.

========== 26 ==========

Стоял прохладный дождливый сентябрь, близнецы недавно отпраздновали свой восьмой день рождения, ходили уже в третий класс и сегодня поехали на экскурсию в лесной заповедник. Не сказать, чтобы они на нее очень хотели на нее поехать, но Барнс предложил им не отделяться от коллектива и, может быть, даже что-то рассказать интересное своим друзьям о лесных походах.

Барнс с близнецами много времени проводил, таская их в разные заповедники и национальные парки на выходные, они очень хорошо умели ориентироваться в лесу, даже готовить на костре, разводить его. Палатку им самим было поставить еще слабо, но они честно как-то попытались.

Уезжали они жутко обиженные на Себастьяна, потому что тот не купил им чипсов, которые дети до этого ни разу не просили. Барнс с Себастьяном вообще не покупали им никакого фаст-фуда, снэков и прочей вредной еды, но тут кто-то их угостил, и детям понравилось.

Приближался вечер, и Барнс ждал звонка от детей, чтобы пойти забрать их от школы, когда их привезут обратно, но пока стояла тишина и он радостно работал, сидя в квартире втроем со Стивом и Гризом. Себастьян был на рекламных съемках и должен был вернуться поздно.

В половине восьмого Барнсу позвонила мисс Беккер.

— Мистер Барнс, простите за беспокойство, — испуганно сказала она. — Мика и Лекс… Наш автобус опрокинулся и мы… Они не пострадали, мистер Барнс, но дети… Они потерялись.

— Они что? — очень спокойно спросил Барнс, понимая, что его дети потеряться не могли в принципе. Никак. В рюкзаке у Мики всегда болтался подаренный давным-давно компас, а в телефонах обоих стоял навигатор, которым дети отлично умели пользоваться. — То есть вы хотите переложить ответственность за то, что потеряли моих детей где-то на трассе, на них самих?

— Мистер Барнс, вы меня неправильно поняли… — начала мямлить учительница.

— Нет, я вас понял совершенно правильно, — продолжал спокойно говорить Барнс, хотя внутри него все кипело от ярости. Думать о том, что с детьми действительно могло случиться что-то серьезное, он не хотел, гнал от себя эти мысли, нещадно наезжая на учительницу. — Вы где-то в глуши умудрились потерять именно моих детей, совершенно не представляете, где они, и понятия не имеет, когда они пропали. Что еще вы хотите мне сообщить?

— Полиция и спасатели уже вызваны, — ответила мисс Беккер. — Извините, моего внимания требуют остальные дети. Я буду держать вас в курсе спасательной операции.

И она оборвала звонок.

Барнс очень аккуратно положил телефон рядом с собой на подоконник и глубоко вдохнул, успокаиваясь. Звонить Себастьяну с подобной новостью он не стал, боясь, что того удар хватит от такого известия. Барнс очень надеялся, что все разрешится быстро и просто, что с детьми все в порядке, они просто куда-то отошли и сейчас вернутся.

То, что там еще и автобус перевернулся, Барнса вообще взбесило до глубины души. Как можно так халатно относиться к безопасности детей? Сразу пришла мысль засудить и учительницу, и водителя, или кого там еще можно было засудить.