Песочные часы (СИ)

Дальше на страницах, день от дня, текла спокойная и мирная жизнь. Летний зачарованный лес был наполнен ароматом цветов, пением птиц и ярким, кружащим голову солнцем. Здесь журчали ручьи, рыскали мелоры и сверкали зеленью сочные листья вековых деревьев. И именно среди этого неуёмного буйства жизни они с Хиджар стали любовниками.

Баот не писал подробно о том, как именно это произошло, но Кейне готов был предположить, что, вероятно, всё это не слишком отличалось от их с Люце истории. Он уже детально изучил характер южанки и был уверен, что в ней жила та же безграничная доброта, что и в его целителе, что женщина даже в самом тёмном существе видела светлые стороны. И некромант, опьянённый самым недопустимым для таких как он чувством, сделал то, что обещал — простой обряд, и к Хиждар вновь вернулась способность иметь детей.

Дальше страницы нового тома дневника были пропитаны счастьем и неверием в собственную удачу, в то, что Высшие позволили сыну Смерти зажить так же, как жили многие другие мужчины: в прекрасном доме и с любимой женщиной. И уж совсем безграничной стала радость некроманта, когда через две недели он почувствовал, что Хиджар беременна.

<i>Сегодня утром я проснулся рядом с ней и увидел знак, который ни с чем нельзя спутать. Её энергия, всегда такая воздушная и чистая, расходилась широкими волнами по всей комнате, дрожа и переливаясь. Я, не сразу поняв, в чём дело, позволил своему дару всмотреться глубже, в самую её сердцевину, и не было предела моему счастью, когда я увидел знак Матери, это простое, но такое потрясающее пересечение двух линий. Хиджар носит моего ребёнка! Раньше я и предположить боялся такое, я посмеялся бы над любой предсказательницей, увидевшей это в моей судьбе. А теперь рядом моя женщина, и она отмечена самой щедрой из Высших. Теперь я готов поверить в то, что и у некроманта жизнь может пройти не в одиночестве.</i>

Ещё несколько страниц были посвящены, в основном, планам Баота на будущее. И вновь Кейне видел в древнем некроманте себя. Устроиться на какую-нибудь службу (ведь с его силой это не проблема), построить или купить дом в каком-нибудь небольшом городке (ведь он не выносит суеты), и долго-долго, до конца своих дней жить рядом с любимым человеком. Мужчина, представший в начале дневника довольно мрачным человеком, нетерпимым к людям и ищущим одиночества, в этих строках больше напоминал провинциального студентика, поступившего в Высшую Школу Магии в столице и переполненного самыми радужными мечтаниями о безоблачном будущем. И точно так же, как этот гипотетический молодой человек, Баот не думал о том, что его счастье вполне может быть скоротечным.

Первое разрушение души некромант испытал через три недели после того, как узнал о беременности своей женщины. К ней оно пришло ещё через неделю, и тогда Баот понял, что нужно что-то делать, чтобы они оба остались в живых. Именно с этого момента Кейне начал вчитываться в текст так, словно пытался запомнить наизусть каждое слово. И в эти самые часы, впервые в жизни, парень испытал горячую благодарность к своему учителю. Деамайн часто учил его каким-то совершенно невообразимым вещам, заставлял заучивать казавшиеся бесполезными формулы высшей некромантии, которые, по его же собственным заверениям,  на деле всё равно не используются. Но сейчас, читая записи Баота, Кейне понимал, что без этих знаний он бы ни за что не понял, что именно хотел сказать мужчина. Чем больше парень углублялся в дневник, тем больше осознавал, что даже тех формул, которые он терпеливо учил в своё время, не хватит для полного понимания текста. Он бегал по библиотеке, совершенно забывая о времени, выискивая справочники и специальные энциклопедии, написанные некромантами, жившими ещё до Баота, которые сам древний эктос-некромант бережно собирал. Это всё могло затягиваться на много часов, так что Кейне даже не замечал, как день сменяется ночью. Об этом ему напоминал лишь Люце, осторожно заглядывающий в библиотеку и говорящий о том, что уже давно за полночь. И тогда некромант, потянувшись, оставлял костяную закладку между плотных страниц и уходил в их спальню-столовую, где торопливо и жадно поглощал приготовленный Люце ужин, а после ложился спать. На самом деле, целитель почти не умел готовить, но с учётом того, что Кейне, засиживаясь в библиотеке, пропускал обед, даже не слишком изысканная еда ему казалась просто божественно вкусной.

А потом некромант просыпался часов в семь утра, без всякого будильника, и осторожно будил Люце мягкими нежными прикосновениями. Утренний секс стал для них совершенно обычным делом, возможно потому, что больше времени для него у них не было, ведь, позавтракав, Кейне вновь принимался изучать дневники Баота, а его любимый отправлялся бродить по дворцу, либо по лесу, прихватив с собой Луру. Кто-то, возможно, на месте Люце стал бы жаловаться на отсутствие постоянного внимания, на то, что его совсем забросили, но целитель понимал, что Кейне не просто так тратит это время, что он тщательно работает в поисках способа обойти Испытание. Если бы Люце мог, он бы очень хотел помочь, но, к сожалению, дневники требовали от читателя слишком глубоких знаний некромантии, которыми он, конечно же, не обладал. Кроме того, по словам Кейне, очень многие страницы были заколдованы так, что увидеть их содержимое мог только сын Смерти, так что Люце приходилось довольствоваться тем, что он поддерживал любимого морально и не давал ему умереть с голоду.

Но, в принципе, Люце не скучал. Обитатели зачарованного леса его просто обожали, и именно от них он впервые узнал о том, что может исцелять даже растения. Талух никогда об этом не упоминал, и на самом деле парень не был уверен в том, что его учитель сам знал об этом. В конце концов, эна-целители рождались очень редко, и, в отличие от некромантов, предпочитали хранить свои знания сугубо при себе, не делясь порой даже с учениками.

Так что лес Сиан сиял под клубами снега, благодарно шурша ветвями на тихом ветру, а мелоры, эти милые создания, порой бегали за Люце целыми толпами, забавно фыркая и отставая лишь тогда, когда целитель возвращался туда, где много веков назад жил один из самых выдающихся некромантов за всю историю. Как и все живые существа, защитники леса недолюбливали сыновей Смерти, и Люце, как всегда, сталкиваясь с этим фактом, лишь вздыхал. Он не был уверен, что все некроманты такие, как Кейне. Но он точно знал, что его любимый никогда и никому не желал зла, что он, по сути, добрый, и лишь иногда, в те моменты, когда опасность грозила самому Люце, Кейне просто терял контроль над даром, творя такое, о чём без содрогания вспоминать было невозможно.

«И я всё равно люблю его», – думал Люце каждый раз, когда в его голове появлялись подобные мысли. И теперь он уже совсем не жалел об этом.

Их след был отчётливым. Настолько, что ему даже не приходилось на нём сосредотачиваться. Остаточная магия так и сверкала повсюду, щедро рассказывая о том, чем занимался хозяин в том или ином месте. Извлечение вещей из подпространства, лёгкие согревающие чары, секс…

Деамайн улыбнулся: Кейне использовал то самое заклинание, которому его научил он сам. Пожалуй, это было самое первое, чему мужчина научил юного мальчика, забрав его из семьи: заклинание, придуманное некромантами специально для изнасилований, чтобы не отвлекаться лишний раз от жертвы.

«Интересно, если бы Кейне знал об этом, стал бы он использовать его для секса со своим любимым целителем?»

Эта мысль заставила Деамайна усмехнуться и лишь ускорить шаг. Он чувствовал, что уже очень близок к своей цели, осталось совсем чуть-чуть. Он помнил, где расположен лес Сиан, хотя с того раза, когда он приходил туда в последний раз этой дорогой, всё вокруг сильно изменилось. Разрослись леса, появились новые дороги… но сам зачарованный лес остался прежним. Величественным и немилостивым к сыновьям Смерти, хотя тот же Баот, например, живя там ничего плохого обитателям ни разу не сделал.

«Глупые предрассудки, вбитые в головы безмозглых идиотов непонятно кем», - с презрением подумал мужчина, фыркнув.