Кровь у всех красная (СИ)

***

Мадара сидел и старался не фонить на всё поселение собственным беспокойством. Изуна был слишком далеко, а дома зрел переворот. Нельзя сказать, что у него с кланом были особо доверительные отношения, скорее, наоборот. Клану был нужен сильный лидер, который будет вести их от победы к победе и которого будут бояться враги. А настоящим правлением займутся старейшины… Спихивая ответственность на официального правителя.

И если старейшинам что-то не нравилось — официальный глава быстро переставал быть и официальным, и главой. По разным причинам. Случаи бывают разные…

В том числе и такие, что главой оказывается неубиваемый шиноби с Мангекью, который творит какую-то адскую херню, не посоветовавшись с ними.

Мадара неторопливо вышел из комнаты и застучал в дверь гостя:

— Тобирама! Пойдёшь смотреть, как меня с поста смещать будут?

— Не смешно, — отозвался Сенджу, распахивая дверь. — М-да…

Выглядел Мадара не то, чтобы как покойник, но уж точно не лучшим образом. Бледнее обычного, с залёгшими под глазами глубокими тенями и резко обозначившимися складками в уголках рта. Но при всей своей предвзятости к Учихам даже Тобирама не считал, что у них такой гадюшник, что только личная сила удерживает пост главы клана.

Не стоило, правда, исключать вариант, что Изуна был любим кланом гораздо больше старшего брата… Но все равно слишком сильно смахивало на бред. Заяви что-то подобное ани-чан, Тобирама не погнушался бы запереть брата в комнате и досконально проверить на дурманные вещества в крови и общее переутомление. И потом бы не выпустил, пока Хаширама не объяснил бы этот бред логически.

— Жаль, тебя нельзя в комнате запереть, — поделился выводами Сенджу.

— Хочешь сам сходить всем мозги вправить? — приподнял бровь Мадара.

— Ты выглядишь так, что меня того и гляди обвинят в отравлении, — фыркнул Тобирама. — Но если я пойду один, все уверятся, что я не только отравил, но и закопал. Где-нибудь под кроватью.

— Хм. Звучит так, словно ты обо мне беспокоишься, — зевнул Мадара. — Весна-а-а… Птички поют, цветочки цветут, гормоны бурлят… Учихи перевороты устраивают. Обычно Изуне удаётся перенаправить энергию в мирное русло, но тут придётся действовать моими методами. Пошли. Будешь стоять и раздражать. Постарайся, чтобы тебя не убили.

— Раздражать тебя или окружающих?

Предвкушение возможной схватки грело кровь, а то, что в случае с Мадарой схватка, скорее всего, закончится бегом по всем крышам… Право, такие мелочи. Совершенно не стоят того, чтобы воздержаться от язвительного комментирования ситуации.

— Увы, Тора-чан, меня не получится. Я и так раздражён до крайности, — Мадара посмотрел на него ничего не выражающим взглядом и развернулся, направляясь к выходу.

— Знал, что шаринган влияет на зрение, но чтобы так, — поморщился Сенджу. — Ты бы к Хашираме обратился за лечением, раз уж перемирие.

Мадара его не слушал, следуя к выходу. Перед домом уже собралась небольшая толпа решительно настроенных личностей. Все вооружённые, серьёзные, готовые к бою и насмерть отстаивать свою позицию.

— Слушаю, — проговорил глава клана, подавив зевок.

— Учиха Мадара! — начал один из толпы. Он, кстати, регулярно разжигал конфликты и вообще метил на тёпленькое место начальства. Проблема в том, что ни силой, ни умом он не отличался, и все попытки его регулярно проваливались. — Совет обвиняет тебя в предательстве интересов клана! В попирании древних традиций и непростительной мягкотелости! В!..

Увы, договорить ему не удалось: Мадара сорвался с места в атаку, раздавая крепкие, но неопасные оплеухи. Как показывал опыт, побитый собеседник и слушает внимательнее, и соглашается охотнее.

— Хорошо, начнём разбор претензий, — нейтрально произнёс он, стоя посреди постанывающей толпы. — Предательство интересов клана. Невозможно технически. Так как я являюсь сильнейшим представителем клана, я определяю его интересы. Возражения?

Возражений не последовало.

— Кроме того, главными целями кланов является выживание и уничтожение врагов. Я сделал всё, чтобы этого добиться.

— Но!..

— Если удастся заключить с Сенджу крепкий мир, — Мадара обернулся на голос. — Они перестанут быть нашими врагами. Следовательно, враг будет уничтожен. Возражения? Вот и хорошо. Что до попирания традиций… Традиции — это всего лишь алгоритмы действий, приводящие к одному и тому же результату. Наши традиции приводят нас только к продолжению войны. Да, не приводят к уничтожению. Но и к победе — тоже. Так не пора ли что-то менять?

— Да, но… — проговорил кто-то из молодёжи. — Цветочного фестиваля в этом году не будет?

— Как котят… — задумчиво сообщил Тобирама. Вроде бы себе под нос, но достаточно громко, чтобы рядом стоящие могли услышать. — Развивая мысль, страшные-грозные Учихи — котятки… А что за фестиваль-то? И почему не будет? Ани-чан поучаствовать точно не откажется.

— Мы не котята! — возмутился кто-то из молодёжи, вскакивая. — Ты! Сенджу!

Мадара отвесил ему затрещину:

— Язвить сначала научись, прежде чем во взрослые разговоры встревать! — а затем повернулся к Тобираме: — Изуна ежегодно устраивает культурные мероприятия для всего селения. Началось всё со всеобщего ремонта и уборки, а теперь дошло до конкурса украшения домов цветами, литературных и песенных вечеров и представлений в театре. Но с учётом новостей… Боюсь, фестиваль будет межклановым.

— Что?!

— Кощунство!

— Да никогда!

— Обломаются эти Сенджу!

— Это наш фестиваль!

— Я уже песню приготовила!

— Думаю, Изуна не меньше вашего хочет устроить фестиваль, — продолжал Мадара. — И то, что он находится в чужом поселении, его вряд ли смутит.

— Это да…

— Изуна-кун такой!..

— Но это же опасно!..

— Но Изуна-кун такой…

— Заткнись, женщина!

— Какие знакомые интонации… — всё так же задумчиво протянул Тобирама. — «Изуна-кун такой классный… Изуна-кун такой мудак! Изуна-кун такой кла-а-асный муда-а-ак». Или он маскируется хорошо? И вообще, котята, не знаете, от чего отказываетесь. У нас весной кулинарные состязания устраиваются. С участием ани-чана, — Сенджу мечтательно прижмурился.

— Глава клана Сенджу… Готовит? — Учихи дружно впали в каплю.

— Вкусно готовит! — воздел палец к небу Тобирама.

— Стоило заключить мир, чтобы на это хотя бы посмотреть, не? — заметил Мадара. — А теперь кыш отсюда, нечего мне тут двор захламлять.

— Мадара-сама… Но как же… Месть?

— А толку-то с неё? Мёртвых ею не воскресишь. Только увеличишь количество трупов. Кыш! И займитесь уже организацией фестиваля сами.

Пока присутствующие переваривали такое революционное заявление от главы клана, Тобирама высмотрел в толпе несколько человек с характерными ухватками и пристал с требованием выдать ему почтовую птицу. Учихи отбрыкивались, заявляя, что не положено, и вообще, Мадара-сама… Тобирама пожал плечами и пошел доставать Мадару. То, что ани-чан поучаствовать в намечающихся безобразиях — что немаловажно, мирных безобразиях — не откажется, он не сомневался. Но ведь нужно согласовать время, формат, место, решить, будут ли допускать кровных врагов в селение, или же лучше устроить временный праздничный лагерь где-нибудь между…

Были у Тобирамы и еще кое-какие идеи, требующие связи с братом.

Мадара на просьбу выделить ему почтовую птицу отреагировал спокойно, только поинтересовался:

— А что, у вас нормальных тайных методов связаться нет, что ли?

— И потом доказывать, что я не секретные документы Учих пересылаю? — возмутился Тобирама. — Тебе жалко птицу выделить? К вечеру обратно прилетит, ручаюсь. А то и раньше.

— Да бери, бери, только письмо перед отправкой покажи, — снова зевнул Мадара.

Обычно недосып на него не так жутко влиял, но тут две ночи подряд он не просто не спал, он ещё и переживал за брата. Сил переживать и спорить у него уже не оставалось… Разве что драться он был готов в любом состоянии.

— Котичка, — умилился Тобирама. — Лохматый. Птицу выдайте, Мадара-сама разрешил.