Слова, которых нет (СИ)

Я пожал плечами и как нефиг делать раскрыл молнию, сунув ему под нос наполовину пустой предмет – сотовый на дне не в счет, а лежавшую там ранее кофту я предпочел натянуть на себя.

— Могу идти?

— Ступай, — не добрея во взгляде, дождавшись, когда я рассчитаюсь и сгружу в сумку покупки, охранник проследовал за мной, а перед самым выходом, дергая меня за руку и задирая кофту, рявкнул. — А ну стоять!

И я замер, понимая, что все – конец.

— Ах ты воришка! — взревел он, вытаскивая заткнутую за джинсы вакуумную упаковку нарезанной колбасы.

— Пиздец.

— Вот то-то же, — хватая меня за шкирку и затаскивая в подсобку, заверил служащий магазина.

Нет, ну а что от меня хотели в таком состоянии, чтобы я давился хлебом? Я все же мужик и после такой убойной пьянки неплохо бы опрокинуть в себя порцию-другую жирной добротной пищи.

— Слушай, Геннадий, — прочитав на бейджике имя, обратился я, — давай договоримся!

— Ну, рискни. Я посмотрю, как это у тебя выйдет, поганец, — охранник только усмехнулся.

***

Позже выяснилось, что облажался я сильно: схваченная впопыхах упаковка колбасы оказалась вдвое дороже той, чья цена была указана на прилавке. «Тебе пиздец», — пронеслось угрожающе в голове.

— Геннадий, ну послушайте, я же рассказал Вам свою ситуацию. Ну неужели мы не можем разойтись мирным путем, списав все на человеческий фактор? Какой смысл вызывать полицию, это же даже не статья… — пытался я рассуждать здраво, заставив охранника хотя бы выслушать меня – и на том спасибо.

— И какие у тебя предложения? Сам же говоришь, что ты в город приехал впервые.

— Могу я воспользоваться телефоном? Я позвоню своему старому знакомому – он выручит меня, — я попытался сделать как можно более жалостливое лицо, умоляюще смотря на Геннадия, и тот все-таки сдался.

— Я пойду на обход, запру тебя здесь для надежности, окон нет – не выскочишь. Телефон рабочий лежит на столе – пользуйся, вернусь через пятнадцать минут. Если ситуация не прояснится, сдам тебя ментам и дело с концом. Штрафы на работе я за тебя получать не намерен! — и он скрылся за дверью, а следом щелкнул замок.

Первое, куда я дернулся, оказался не телефон, а бутылка воды в сумке. Только осушив ее наполовину, принялся обмозговывать ситуацию, пытаясь найти грамотный выход…

Позвонить маме в Новгород и что сказать? Мама, я в Питере и я украл несчастную упаковку колбасы, не могла бы ты выслать немного денег? И даже если вместе с деньгами она вышлет мне свои фирменные пиздюли, какова вероятность, что они дойдут быстро и меня не отпустят отсюда через неделю?

И чего я ломаюсь, когда для себя уже решил, кого следует вызвать на помощь? Минуты тикают, нужно решаться, и если его не окажется в городе, если не ответит, то придется еще быстрее придумывать новые варианты.

А пока…

Я потянулся к телефону, набирая заученный наизусть номер, на который не звонил уже больше трех лет. В голову запоздало закралась мысль: «А если сменил?», но идущие длинные гудки дарили надежду. Где-то глубоко внутри начинала подниматься паника. А что я ему скажу? Неужели по факту, как оно есть? А если Он решит, что я прикалываюсь над ним, и не придет? Сердце забарабанило о ребра, когда на том конце невидимого провода послышалось сухое «алло».

— Саша? — с надеждой в голосе.

— Да, кто это?

— Прости за беспокойство, это Никита. Я могу попросить тебя о помощи?

Голос по ту сторону молчал, а я мысленными рассуждениями довел себя до трясучки, ожидая, что через секунду-другую он скинет вызов.

— Что случилось? — к моему удивлению, обеспокоенно спрашивает он, и я понимаю, что не все потеряно.

***

Октябрь, 2007 год.

Зомби-апокалипсис, шабаш ведьм и нашествие приведений в одном лице? Хэллоуин в «Легионе» не отличался особой оригинальностью, однако относительно прошлого раза подход к празднику кардинально переменился: за прошедший год мы сплотились, практически стали одной семьей, поэтому к возможности отмечать вместе особые даты в календаре относились с куда большим энтузиазмом.

«Сын, зачем тебе выбирать образ, когда круглый год ты сам – ходячий маскарад?» — шутила мама, наблюдая за моими сборами. В итоге ничего особенного придумывать я не стал: нарисовал на правой половине лица череп, вставил белую линзу с черной радужкой, вытащил из недр шкафа черную толстовку с глубоким капюшоном и был собой доволен.

Оживленная беседа, активное распитие и поедание всего, что имелось, громкая музыка и куча свечей в погруженном во тьму помещении – вписка была в самом разгаре. По традиции праздника не обошлось и без страшных историй, обязательно приправленных фразами вроде «достоверный источник», «основано на реальных событиях», «видел собственными глазами».

— Мы гнали по автомагистрали. Ночь, движение редкое, поэтому уверенно врубили дальний свет, — воодушевленно рассказывал Бим. — Кто-то вдалеке подозрительно медленно переходил дорогу, и дядя сбавил скорость. Мне тогда было лет одиннадцать-двенадцать, но в реальности происходящего я и по сей день не усомнился. Мы вырубили дальний свет, просигналили, но человек не обратил на нас внимания. Только когда подъехали ближе, нас передернуло: он обернулся, а на лице вместо глаз пустые провалы, и на щеках следы запекшейся крови, словно содранная кожа. Я впервые видел, что взрослый мужик так испугался: схватил с заднего сиденья ружье, выскочил из машины и пальнул в воздух раза три. Оно на нас даже не обернулось, просто скрылось с дороги в своем направлении. Дядя обратно в машину и по газам. Мы еще час поочередно оглядывались в зеркало заднего вида, — выдохнул Бим.

Раздался резкий стук в окно – все подскочили, кто-то вскрикнул. От неожиданности происходящего, находясь во власти атмосферы рассказа, мы не сразу поняли, что произошло, но уверен, сердце в пятки ушло не у одного меня. Позже оказалось, что причиной звука стал лопнувший провод.

— Обосраться! — в сердцах выкрикнул Бим, держась за грудь. Нет-нет, причиной столь громкого возгласа оказался не страх от удара в окно, а нечто иное: от испуга Мэри упала к парню на колени, обхватив руками за шею и вжавшись в него. Бедный Бим аж растерялся, не зная, что предпринять.

Я смял в руках пустую пачку.

— Я в магаз за сигаретами. Еще заказы будут?

Совсем рядом, прямо в затылок, раздалось едкое:

— Испугался?

И меня передернуло во второй раз – Тень в своем репертуаре.

— Уверен, если повернусь и гляну на твою рожу – точно коньки двину.

— Не страшно одному будет? С тобой сходить? — проигнорировал меня Тень.

— Не откажусь. Дай только поссать схожу, — обогнув парня, я скрылся за дверью. Конечно же, с походом в сортир я повременил, прыгнув в кеды, схватил кожанку и вышел из квартиры.

Жди сколько влезет, детка!

А компания мне не нужна – хочу проветрить мозги.

Вообще, не знаю, что со мной творилось в последнее время: держусь особняком, все больше и больше отдаляюсь от «Легиона», хоть и прекрасно осознаю, они – мои единственные друзья, больше я никому не нужен. Но желание вливаться в коллектив нулевое, поддерживать беседу или же участвовать в жизни компании практически нет. Совесть, считывая меня как сканер, говорит, что моя апатия - своего рода форма осенней депрессии. Советует особо не грузиться по этому поводу, мол, не замечу, как само отпустит. И я пользуюсь ее советом…

На обратном пути подъезд встретил мраком – кто-то разбил последнюю рабочую лампочку. Чиркнув крикетом, подкурил сигарету и осторожно побрел на последний этаж, жалея, что в доме Тимы не было лифта. На пролете между четвертым и пятым меня ждал Тень, сидя на ступеньках – я едва не налетел на него.

— Осторожней, — он подхватил меня под локоть.

— Нахер ты тут расселся? Я чуть лоб из-за тебя не расшиб!

— И все же ты цел, так что ротик свой прикрой, а то помогу!

— И чего ты тут ошиваешься? Не меня, часом, ждешь?

— Тебя!

Я был в хорошем подпитии - голос приобрел серьезный тон, черпая из неизвестного мне источника куда больше решительности, чем на трезвую голову. Со стороны казалось, что я и вовсе не пил, но те, кто знал мое обычное поведение, поняли бы с первого взгляда: излишний официоз и сосредоточенность – признак последней стадии опьянения, после только отключка.