Смерть — только начало (СИ)

В конце заметил две двери.

— Нужник, — Арас указал налево, потом направо. — Ванная.

Мы вошли в нее.

— Довольно уютно, — честно сказал я.

Большую часть занимала чаша из неопределенного металла или камня, размером полтора на полтора, почти джакузи. Был тут столик из того же металла и деревянная скамейка.

— Спасибо, слив есть и в полу, так что не бойся пролить воду.

— А что это за решетки?

Не сразу, но я заметил в полу и на части стены что-то вроде гриля, вмонтированного прямо в пол.

— Это и есть слив, тут же стирка. Тазик, мыльник с оруми для полоскания и корень.

— Оруми?

— Трава.

По взгляду Араса я понял, что спросил нечто глупое, и даже ребенок в курсе того, как выглядит оруми… Ладно, разберемся.

— Спасибо, я сразу и ополоснусь.

Арас кивнул и вышел всего на миг, открыл шкафчик у входа и вручил мне мягкую тряпицу, полотенце, наверное, и хлопковую рубаху со штанами.

— Сможешь переодеться.

— О, то что нужно, ты меня спасаешь, — я обнялся с находкой, и гордо улыбнувшийся Арас вышел.

Первым делом я запер дверь на задвижку и перевел дух.

Вода в таз и ванну подавалась через трубу, был ли какой-то насос для скважины или колодца где-то у дома, я не знал, но вода пошла теплая, а по периметру «джакузи» засветились маленькие камни от бледно-желтого до красного оттенка. Воду я предпочел бы погорячее, но хоть не холодная, уже хорошо. Натерев самые страшные пятна на одежде корнем, я запихнул шмотки в таз и черпнул из глиняного горшка мыльника с оруми примерно с пару столовых ложек. Много это или мало? Потом выясню.

Вода набралась в ванну, я натер нечто похожее на мочалку мыльником, сел на скамейку и принялся себя оттирать от пыли. В туалет так и не хотелось, еще я не пах потом и волосы не засалились. Испачкались в пыли — да, но не больше. Сейчас второй день в новом мире, а порез на ладони уже затянулся. Тоже любопытно. Смыв с себя пену, я залез в ванну понежиться. Камни по борту светились, вода не остывала, но и горячей не стала. Может, камни под хозяев настроены?

Бросив взгляд на таз, вздохнул и выбрался из воды. Постирушки… Я вылил воду из таза, набрал чистой и стал полоскать.

— Вау, — вырвалось удивленное.

Чем бы ни была эта травка, но оруми разорила бы всех производителей стиральных порошков в нашем мире. Мне даже тереть не надо. Ни одного пятна! Я всю куртку осмотрел. Ни одного! Да она даже новой такой чистой не была. Как и остальное. Обрадовавшись, я прополоскал вещи, отжал их и сполоснулся в ванной. Трудности у меня возникли со сливом воды. В «джакузи» никаких дырок не оказалось. Ладно… Я вытерся, оделся и, высунув нос за дверь, крикнул:

— Птичка, а как воду слить из ванной? И погорячее делать…

Парень пришел через минуту и с подозрением на меня посмотрел:

— Где ты до этого жил? Неужели в чанах воду грел?

Птичка подошел к ванной.

— Смотри, так можно подогреть воду, — он провел по камням, те загорелись ярче. — А так слить, — закатав рукав, юноша добрался до маленького камушка у дна и, чуть повернув, надавил. Вода тут же стремительно начала убывать.

— А… Спасибо, Птичка. Где могу развесить сушку?

Я подхватил таз со шмотками.

— Можно на улице, а можно тут. Сейчас! — он выбежал из ванной и вернулся через минуту с небольшой стремянкой. Поставив ее в угол ванны, взобрался и встал на носочки. Только тогда достал до рычажка и потянул за него. С потолка спустилась труба. — Давай развешу.

— О, отлично, выручаешь.

Я встряхивал одежду, расправлял, Птичка вешал. Под конец нас застал Арас.

— Вот вы чем занимаетесь, — улыбнулся он. — Ужин готов, тушеное мясо с овощами, а к чаю будут пирожки.

— Пирожки с чем? — ожил Птичка и, улыбаясь, спрыгнул со стремянки и, подхватив ее, нагло всучил мужу.

Тот поцеловал супруга в макушку, с теплотой глядя в зеленые глаза зверолюда.

— С яблоками есть, картофелем и луком, рисом и яйцами с луком, на подходе ягодные, — похвастался Арас. — Беги, выбирай самые румяные.

Огр потащил стремянку. Вот это настоящая любовь, смотреть приятно. Похоже с ограми живется хорошо, но все же не для меня семейная жизнь. К тому же я теперь умертвий какой-то, может, вампир или зомби. Пока на кровь не тянет и не разлагаюсь на ходу. Одним словом — не понятно.

Птичка не заставил себя просить дважды и, когда мы добрались до кухни, часть пирожков лежала на отдельной тарелке, а паренек с сосредоточенным видом подметал с пола осколки разбитой тарелки.

— Думал, без табурета достану. Прости… — вздохнул Птичка.

— Не поранился? — тут же спросил Арас, я же пододвинул ближе мусорное ведро.

— Нет, — Птичка улыбнулся, — но мне кажется, что к первой нашей годовщине я тебя от посуды избавлю полностью.

— Я куплю комплект из дерева, — хмыкнул Арас, забирая совок. — Садись кушать, я закончу тут.

Он домел пол, протер влажной тряпкой и, сполоснув руки, присоединился к нам.

— Спасибо, малыш, — улыбнулся зверолюд. — И для надежности, мне бы посуду из железа!

— Металлические чашки к деревянным тарелкам? Остальные решат, что я тебя обижаю, — рассмеялся Арас.

— А как вы познакомились? — сжевав пирожок с яблоками, я потянулся за следующим, так и не притронувшись к тушеному мясу. Голода опять не было, но пирожки — это же пирожки, они вкусные!

— Остальные уже решили, что тебя обижаю я, так что решат, будто мстишь, — рассмеялся Птичка. — Я с братом поспорил, что смогу из деревни у «тупых» огров украсть что угодно. Но, как видишь, попался. Тарх, тот, кто меня поймал, счел слишком мелким, неинтересным. Сдал меня в дом тхармов, получил свое вознаграждение и исчез из моей жизни. А Арас десять месяцев назад ездил в столицу по делам. Он зашел в дом из любопытства, наткнулся на меня. В общем, я два месяца пытался от него избавиться.

— Он угостил конфетами, измазал медом, а потом свалил на меня в саду осиное гнездо, — пожаловался Арас. — А однажды, когда я задремал под деревом, мы тогда на пикник ходили, он перетащил ко мне муравейник. Все бы ничего, но там жили красные, а они жутко кусачие.

— Это ты жалуешься? За мной как приклеенный ты ходил добровольно. А ты крупнее меня раза в два с половиной, — зверолюд наигранно нахмурился. — Новок, представь, что за тобой ухаживает кто-то метра три ростом, огромный и с зубами! И слов «видеть тебя не хочу» он не понимает! А потом до меня дошло, что Арас не умеет на меня злиться.

— Во мне не три метра, — услышал «самое главное» Арас. — Просто ты такой… такой…

Огр мечтательно вздохнул, просияв лицом, взгляд сделался одухотворенным, а губы растянулись в улыбке.

— Маленький и хрупкий по сравнению даже с Новоком, а уж по сравнению с тобой и подавно, — рассмеялся Птичка, накрывая своей ладонью ладонь Араса. — И я первое время вообще не думал, что физически могу делить с тобой постель.

Я хохотнул.

— Да, это была моя первая мысль, как у вас тут все происходит.

— Моя тоже, когда мне значение слова «тхарм» объяснили! — Птичка рассмеялся. — Даже по сравнению с людьми огры большие, а по сравнению со мной — вообще огромные! Могу заверить, с этим у нас все замечательно! — улыбаясь, посмотрел на мужа зверолюд. — Даже более чем! Все проблемы, что у меня есть, связаны лишь с тем, что, если полки вешать как удобно мне, будет неудобно Арасу.

— Это объясняет любовь к подушкам и коврам, они вас уравнивают. А что значит «тхарм»? Мне объяснили в общих чертах.

— Ну, это общее слово для тех, кто заменяет жену. Но имеет два перевода: «баланс» или «ноша». «Баланс» — потому что при долгом сексуальном воздержании, огры становятся очень агрессивными, а с другим огром-мужчиной они уживаются плохо. «Ноша» — у них не очень принято, чтобы тхарм работал или работала. Арас зарабатывает тем, что продает то, что выращивает. Я же на огород выхожу очень редко и работать там мне особо не дают. А еще тхарма часто носят на руках, — пояснил Птичка.

— Прям не жизнь, а сказка о Шреке, — хмыкнул я. — На самом деле я рад за вас. Хотя странно, когда тебя ловят, а потом тащат и назначают тхармом.