Параллельные линии пересекаются (СИ)

Кей отодвинулся, облизывая губы. Такума с отвращением посмотрел на его испачканный рот и подумал, что его сейчас стошнит.

— Это твоё наказание, — объявил Кей, застёгивая Такуме штаны. — Если не будешь меня слушаться, то я буду это делать постоянно.

«Постоянно?!» — в панике подумал Такума, и ему стало ещё хуже.

— Да как ты вообще можешь делать такие вещи! — воскликнул он, подавляя рвотные рефлексы. — Отвратительно!

«Хочу сделать это с ним снова…» — Кей с трудом избавился от этих мыслей и вернулся к нравоучительному тону:

— Поскольку я бисексуал, то я не вижу в этом ничего отвратительного. Я не думал делать такое с тобой, с личной жизнью у меня всё в порядке… и это было исключительно… чтобы «привести тебя в чувства», так сказать. Тебе стоит подумать над своим поведением. — Кей пожал плечами. — Мне ведь ничего не стоит сделать это снова… или ещё что-нибудь.

«Ещё что-нибудь? Это он о чём?» — с испугом подумал Такума.

(Пожалуй, вариантов тут было много.)

Кей счастливо вздохнул и упорхнул из подвала со словами: «Принесу тебе таблетку, как и обещал».

Такума выдохнул. Ушёл…

«Нужно выбираться отсюда», — с остервенением подумал он, снова и снова дёргая руки, но наручники лишь ещё глубже врезались в плоть и не поддавались.

— Чёрт… — сквозь зубы пробормотал Такума, — никак… Чёрт!

Он упрямо продолжал выкручивать себе кисти, пока не задохнулся от боли и не осознал, что это бесполезно.

На лестнице послышались шаги, Такума напрягся: «Возвращается!»

Кей, мурлыча, спустился в подвал, держа в руках пластиковый стаканчик с водой и таблетки.

— А вот и таблетка, — доложил он с улыбкой, но его улыбка застыла, и взгляд превратился в очень холодные кристаллы.

Он заметил кровь на кистях Такумы. Тот съёжился, предполагая, что похититель разозлится и не ровён час сделает с ним ещё что-нибудь. Но губы Кея задрожали, и он едва ли не со слезами спросил: — Зачем ты так? Хочешь сбежать? Бесполезно! Чем больше будешь пытаться освободиться, тем сильнее поранишься.

Такума снова растерялся. Почему этот маньяк так реагирует? Разве он не должен быть в бешенстве? Что это за жалостливое выражение лица? Такума подался назад, потому что Кей встал возле него на колени и сжал его запястье, не позволяя ему двигаться.

— Больно? Я постараюсь помочь. — Кей закрыл глаза и осторожно провёл языком по окровавленному запястью. — Меньше всего я хочу причинять тебе боль.

Такума насторожился. Не так уж это было и больно, скорее противно: с чего это он выдумал его облизывать? К тому же у похитителя был такой страдальческий взгляд, что это выбивало из колеи. Кей вздохнул и протянул парню на ладони таблетку: — Вот, выпей.

Такума изогнул бровь и с подозрением спросил:

— А почём я знаю, что это не клофелин какой-нибудь?

Кей невольно засмеялся. Наивность Такумы его умилила.

— А какой смысл мне пичкать тебя наркотиками? Если бы я захотел с тобой что-нибудь сделать, я бы предпочёл это делать на трезвую голову. Без наркоза, так сказать.

— «Без наркоза»… — Глаза Такумы полезли из орбит. — Эй, это ты о чём, мать твою?!

Кей прикрыл рот кулаком, закрывая глаза. Не стоило думать о таком сейчас: это его слишком взвинтило, и голова отказывалась соображать, сдаваясь похотливым фантазиям, роящимся в ней.

— Эй! — Такума посерьёзнел. — Что конкретно ты со мной делать собираешься?

Кей открыл глаза и ответил так же серьёзно:

— Будешь моим натурщиком. А когда я нарисую картину, то я тебя отпущу.

Но, когда Кей говорил это, что-то внутри закопошилось и зашептало: «Отпустить его? Не смогу…»

Такума скептически прищурился:

— Обещаешь?

— Обещаю, — твёрдо сказал Кей, не собираясь выполнять этого обещания. Он надеялся, что парень привыкнет к нему и забудет об этом «обещании».

— Меня искать будут, — упавшим голосом добавил Такума.

Кей только улыбнулся. Он прекрасно знал, что Такуму никто искать не будет.

— Выпей таблетку. — Кей втолкнул лекарство между губ Такумы и поднёс к его рту стаканчик с водой.

Такуме пришлось проглотить таблетку, но он с досадой подумал: «Вот чёрт, в таком положении я абсолютно беспомощен…»

Он поперхнулся и мотнул головой, показывая, что достаточно воды. Кей со вздохом отставил стаканчик:

— Понимаю, не очень удобно, но я пока не могу снять с тебя наручники, ты же понимаешь.

Такума поджал губы и отвернулся. Да как на него вообще смотреть после того, что он сделал! Перед глазами опять всплыло испачканное лицо Кея, Такума едва не взвыл:

— Чёрт тебя подери! Зачем ты это сделал, а?

Кей насупился и пробурчал:

— Ты так реагируешь, потому что я парень?

— Ещё спрашивает! Я нормальный мужик! Мне плевать на парней! — Такума даже плюнул.

— Но ты всё-таки кончил. — Кей не удержался и подмигнул ему, показывая кончик языка.

— Это просто естественная реакция организма! — Лицо Такумы залила гневная краска. — Мерзко даже думать об этом…

Кей зарделся и сказал на полном серьёзе:

— Ну, если это тебя утешит, ты вкусный. Я многих пробовал и…

— Заткнись! — Такума зажмурился и снова стал отплёвываться. — Меня стошнит сейчас.

«Похоже, это его не утешило, — понял Кей. — Ой, наверное, не стоило таких вещей гетеросексуалу говорить…»

Такума отдышался и спросил:

— И долго ты собираешься меня здесь держать?

Молчание. Это был вопрос, на который Кей не знал ответа. Тем не менее художник раздвинул губы в улыбке и произнёс:

— До тех пор, пока не нарисую то, что хочу. Обещаю, что буду хорошо с тобой обращаться.

Такума изогнул бровь, словно бы сомневаясь в его словах, но у него не было выбора, приходилось верить на слово.

Кей прижал руку к груди и с воодушевлением добавил:

— Я могу дать тебе всё, что попросишь, кроме свободы.

«Я готов сделать что угодно, лишь бы это не кончалось», — хотел сказать он на самом деле, но, разумеется, не сказал.

Такума фыркнул и демонстративно отвернул лицо.

«Так началась наша совместная жизнь», — напишет позже Кей в дневнике.

====== Вот такой вот первый раз ======

Щёлк! Зажигалка вспыхнула, озаряя сумрак подвала. Щёлк! Щёлк! Такума сидел на ступеньках и апатично щёлкал зажигалкой. В углу горел принесённый Кеем торшер, но его свет едва добирался до лестницы, рассеиваясь по углам. Щёлк!

Если честно, Такума не знал, что и думать. Сколько он уже находился здесь? Неделю? Две? Три?

«Его отношение ко мне… Я не понимаю!»

Щёлк! Такума поднёс зажигалку к ароматической свече, стоящей поодаль. Запахло розами.

Кея было сложно понять, хотя Такума честно пытался это сделать. С одной стороны, он был пленником здесь, но… у него было всё, чего бы он ни пожелал. Стоило лишь заикнуться о чём-то, и Такума тут же получал это. Сигареты? Любой марки. Что-то особенное на обед? Запросто.

«И как на всё это реагировать? — озадаченно размышлял Такума. — В такое идиотское положение я ещё не попадал…»

Кей был заботливым и предупредительным «хозяином». Такума практически не испытывал никаких неудобств — за исключением ограничения свободы, разумеется. Он спал на диване, и постельное бельё менялось каждые три или четыре дня. Кей разрешал ему пользоваться ванной и приносил чистую одежду (Такума тогда не знал, что вся эта одежда покупается Кеем специально для него). Если бы ещё не наручники, можно было бы и в самом деле подумать, что Такума здесь «в гостях». Кормил его Кей тоже неплохо, потихоньку вытянув из Такумы, что ему особенно нравится. И пока он держал своё слово, дотрагиваясь до Такумы лишь в исключительных случаях. Что за странный тип!

Но кое-что в Кее пугало. Когда Кей брался за карандаш, он совершенно менялся. Будто он не слышал и не видел ничего, кроме своего альбома. Он мог часами сидеть не говоря ни слова, и лишь карандаш шуршал по бумаге. Но эта отрешённость была лишь видимостью: стоило Такуме пошевелиться, потому что обычно у него затекало что-нибудь от долгой неподвижности, Кей взвивался и едва ли не орал, ломая в пальцах карандаш: — Я же просил не двигаться! Это так сложно сделать?