Переговоры (ЛП)

— Как он? — спрашивает Оби-Ван, не в состоянии сам увидеть из-за камня, на который он опирается. То, что он говорит, значит, что он остается в сознании — хороший знак.

— Похоже, просто царапина, — отвечает Энакин, осторожно, чтобы не потревожить рану, поднимая Трипио на руки. И хотя все выглядит не так уж плохо, нет смысла беспокоить рану и, возможно, ухудшать ситуацию.

Когда он возвращается к Оби-Вану, тот с трудом встает на ноги. Энакин считает, что тому не стоит двигаться, но не выказывает недовольства. У них действительно нет выбора, учитывая их нынешнее местонахождение. Им нужно добраться до хижины, чтобы обработать раны, а дойти они смогут, только если Кеноби будет на ногах.

— Как думаешь, в какой стороне дом? — спрашивает он, переступая с ноги на ногу, когда Оби-Ван опирается на его плечо для баланса. Ноги Кеноби дрожат; он выглядит так, будто при резком порыве ветра может легко упасть. Лес, прежде означавший убежище и безопасность, теперь холоден и враждебен.

— Лучше держаться подальше от дороги, — произносит Кеноби, — на случай, если нападавший все еще здесь. Сюда.

Он тяжело опирается на Энакина, пока они продираются сквозь ветви, и возвращение занимает гораздо больше времени, чем дорога сюда. Играя роль костыля для Оби-Вана, неся не такого уж легкого Трипио и все еще не отойдя от недавнего секса, Энакин к моменту, когда они добираются до хижины, дрожит почти так же, как Кеноби. Адреналин, кипевший а его крови во время атаки, быстро рассеивается. Он падает — они оба — а ему необходимо занести Оби-Вана в дом прежде, чем шок накроет его окончательно.

Пока что, оставив Трипио на его лежанке вместе с Ардва, все еще бродящим рядом, Энакин пытается проводить Оби-Вана наверх за маленькой аптечкой, которая хранится под раковиной в их ванной. Он мысленно обдумывает, что ему нужно сделать, чтобы поднять их обоих по лестнице, когда Кеноби внезапно собирается с силами и встает на ноги, заставляя его остановиться.

— Нет, — хрипло говорит он, утягивая Энакина в другую сторону из прихожей. — Сюда.

Позволяя Оби-Вану направлять их, Энакин помогает ему, пока они не останавливаются перед дверью в подвал. Внутри снова поднимается страх, пока Кеноби дрожащими руками пытается нащупать ключ на шее. Энакин все еще ни разу не был в подвале, но он чертовски уверен, что не хочет спускаться туда. И все-таки он прислоняет Оби-Вана к стене, снимает цепочку с его шеи и вставляет ключ в скважину. Его собственные руки трясутся чуточку меньше, чем у Оби-Вана.

— Идем, — шипит Кеноби, и Энакин обхватывает его рукой со здоровой стороны, чтобы помочь спуститься.

Он совершенно не желает оказаться в подвале, но сейчас ничего не может с этим поделать.

========== 25. ==========

— А-ауч! — кричит Оби-Ван, дергаясь от прикосновения Энакина. — Ты не можешь быть поаккуратнее?

Энакин закатывает глаза, сжимая хватку на руке Оби-Вана и продолжая обрабатывать рану от пули на плече антисептиком. Он бы отнесся к его положению с большим состраданием, если бы это не была уже четвертая жалоба Оби-Вана. Энакин на миг удивляется: что бы подумали люди в Корусанте, узнай они, что знаменитый убийца на самом деле такая плакса.

— Ты хочешь заражения? Вряд ли гангрена принесет пользу хоть кому-то из нас, если этот сумасшедший стрелок внезапно узнает, где мы живем.

— Я по-прежнему полагаю, что тебе стоило бы вытащить пулю, — надувается Оби-Ван, приводя еще один аргумент, бесполезный в споре с Энакином.

— Несмотря на то, что говорят по телевизору, удаление пули — довольно глупое решение, — фыркает Энакин, отложив ватку, которую использовал, и, дотянувшись до иголки, начинает зашивать рану. У них нет хирургических ниток — и вообще каких-либо ниток — поэтому он вымачивает зубную нить в алкоголе и вдевает ее в иголку. — Это как… пробка в бутылке вина. Никогда не знаешь, какое давление она удерживает. Она может пережимать артерию или что-то еще, и ты умрешь от потери крови, если я вмешаюсь.

— Ты все это узнал за время службы в полиции? — недоверчиво спрашивает Оби-Ван.

Энакин пожимает плечами.

— Я смотрю много детективных сериалов, у меня много свободного времени, и я умею пользоваться гуглом.

— Справедливо.

Протыкая рваные края раны иголкой, Энакин слышит полное боли шипение Оби-Вана. Он пытается быть осторожным, наложить швы как можно быстрее, но у него нет никакого медицинского опыта. Выходит коряво, но это работает; Энакин не так уж много шил с тех пор, как мама научила его в детстве. Оби-Вану хотя бы удается сидеть спокойно, скорее всего, он понимает, что не стоит дергаться больше необходимого. Достаточно крепко стянув края раны, Энакин завязывает нить и обрезает излишки ножницами, найденными в аптечке. Он накладывает повязку, приклеивает ее и приглаживает, прежде чем облегченно улыбнуться Оби-Вану.

— Готово, — говорит Энакин, наклоняясь и легко целуя его в губы.

— Спасибо звездам, — бормочет Кеноби, с любопытством трогая края повязки. Энакину приходится подавить желание щелкнуть его по пальцам, чтобы он убрал свои запачканные кровью руки от чистого материала. Но вместо этого Энакин собирает использованные ватки и складывает обратно то, что еще осталось. Нужно отнести это наверх, чтобы позаботиться о Трипио, когда они закончат здесь. И хотя он еще не осматривал рану как следует, она не казалась настолько серьезной, чтобы везти пса в ветклинику. Обработки и перевязки должно хватить. Им всем, по мнению Энакина, лучше не высовываться, пока стрелок на свободе.

— Это место чертовски пугающее, — бормочет Энакин, заканчивая собирать повязки. До сих пор он изо всех своих сил игнорировал окружающую обстановку, но теперь, когда Оби-Ван больше не истекает кровью, все труднее и труднее не рассматривать комнату.

Место вокруг основания лестницы, оказывается, оборудовано так же, как обычные подвалы. Нагреватель воды и печь встроены в одну стену так, что до них легко добраться, не заходя вглубь комнаты. На другой стене видны ряды полок, забитых пыльным садовым оборудованием и старыми праздничными украшениями. За ними обнаруживается… то, что вполне соответствует тому, как должно выглядеть логово серийного убийцы.

На других полках лежат ножи, хирургический инвентарь и множество других пугающих предметов, тускло поблескивающих в свете ламп. В центре комнаты стоит низкий металлический стол, на котором сейчас сидит Оби-Ван. Энакин не знает, как тому удается спокойно сидеть на том же месте, где он создает свои гротескные произведения искусства. Одного взгляда на крепежи, привязанные к каждой ножке, оказывается достаточно, чтобы у Энакина волосы встали дыбом, не говоря уже об ассоциациях, связанных с темными пятнами на полу. Он не против, когда Кеноби иногда привязывает его, но в том, чтобы быть настолько беспомощным, есть что-то непривлекательное. Может, знание о том, что происходит с теми, кто оказывается на этом столе, а может, просто подозрение, что, если Энакин сам когда-нибудь окажется здесь, целым он отсюда не уйдет.

— Ты ожидал чего-то другого? — спрашивает Кеноби, наблюдая, как Энакин берет ножницы и делает из своей порванной рубашки импровизированную растяжку. Будет лучше, если он не будет слишком тревожить плечо, пока оно хоть немного не заживет.

— Не особо, но тебе не повредит быть немного менее… стереотипным. А то это напоминает логово злодеев прямо из ужастиков. Капли на полу и все такое.

Оби-Ван фыркает.

— Этому есть причины, знаешь ли. Так удобнее и гораздо чище, чем делать все там же, где ты находишь жертву. Слишком велика вероятность, что тебе помешают — там, снаружи.

— Ничего не хочу знать, — вздыхает Энакин, подавая Оби-Вану руку, чтобы помочь встать. — Пойдем, мне еще нужно осмотреть Трипио.

***

Оби-Ван сидит на диване, принимая Трипио, когда Энакин кладет его рядом. Пес укладывает голову на колени Оби-Вана, лениво виляя хвостом, пока тот рассеянно почесывает его здоровой рукой. Ардва внимательно наблюдает за ними со своей лежанки. Учитывая, что он и так помешан на защите, Энакин подозревает, что сегодня Ардва станет настоящей занозой в заднице.