Первая любовь (СИ)

      Они вошли в гостиную, где полным ходом шло веселье, на столе творился настоящий кавардак и уже было невозможно разобрать где, чья тарелка или бокал, а весь алкоголь, что был выставлен на него, исчез. Юля прошла дальше, чтобы заглянуть на балкон, а Стас так и остался стоять в дверях, понимая, что они не присоединяться к всеобщему безумному празднику, а найдут место, где можно уединиться. Бастов облокотился о дверной косяк и с кривой улыбкой скользил взглядом по пьяным и подвыпившим приятелям, отмечающим Новый год на полную катушку, пока не наткнулся на на парочку, сидящую в кресле. В парне Стас без труда узнал Диму, а на его коленях сидела та брюнетка, к которой Маркелов подсел за столом, парень гладил ее спину и целовал. Стало больно. В этот момент он отлично понял суть фразы Саши о том, что он собака на сене. Он не хотел сам целовать Диму, когда тот просил, но еще меньше он хотел, чтобы Маркелов целовал эту девчонку. Стас не хотел это до такой степени, что непроизвольно сжал кулаки и стисну зубы. Из руки выпала коробочка с диском. Бастов медленно наклонился и поднял ее с пола, рассматривая обложку. Кажется, он задолжал кому-то новогодний подарок.

- Дим, - произнес Стас, нависая над парочкой.

- М-м-м?

      Маркелов разорвал поцелуй и посмотрел вверх, его карие глаза тут же широко распахнулись, а светлые брови выгнулись ровными дугами.

- Стас? - выдохнул он, отталкивая от себя девушку.

- Отвлекись на минутку, - хмыкнул Бастов. - У меня тоже кое-что есть для тебя в подарок.

      Дима поднялся и вышел вслед за Стасом, он думал, что в коридор, но мальчик прошел дальше и толкнул дверь хозяйской спальни. Эта была единственная комната, куда Рома запретил входить гостям под страхом страшной смерти. Но сейчас Стаса этот запрет мало волновал, он думал и волновался по другой причине. Как только Дима вошел за ним, мальчик закрыл дверь и толкнул Диму в грудь, чтобы тот уперся в стену.

- Что ты делаешь? - ошарашенно спросил тот.

- С Новым годом! - весело шепотом крикнул Стас, положил руки на широкие плечи Маркелова и коснулся его губ.

      Первые несколько секунду Дима не отвечал, но потом сам резко перехватил инициативу, развернул Стаса и вжал его в стену, проникая языком в рот, лаская и с каждым биением сердца увеличивая напор.

- Это был самый лучший подарок, - прошептал Маркелов, оторвавшись от заветных губ и поглаживая Стас, замершего у него в объятиях.

  Глава 14. Первое января.  

- Я думал, что это никогда не закончится, - тихо сказал Саша, намыливая губкой последнюю тарелку, когда Рома закрыл входную дверь, выпроводив всех гостей.

      Раннее утро первого января, пусть за окном еще непроглядная темнота ночи, но большие квадратные часы над кухонным столом показывали начала восьмого утра.

- Устал? - Рома подошел сзади и обнял Сашу, устраивая подбородок на русоволосой макушке.

- Да. Раньше мне не приходилось быть в роли хозяйки, - хохотнул мальчик, ставя тарелку в сушку и выключая воду.

- Тогда, пожалуй, мы больше не будем обременять себя этим, - Рома потянул за руку и усадил Сашу к себе на колени, крепко обнимая.

      Саша прикрыл глаза и облокотился о широкую грудь. Под ухом спокойно билось сердце любимого человека, а его рука нежно поглаживая спину под тонкой тканью кофты.

- Пойдем спать? - спросил Рома, касаясь губами щеки.

- Угум.

      Саша лениво сполз и поплелся в спальню, едва переставляя ноги. Обнадеживало только то, что они нашли в себе силы убраться сейчас, и уборка не будет ждать их после пробуждения. В гостиной царили чистота и порядок, только новогодняя ель, украшенная яркими шарами, мерцала в темноте, разгоняя импульсами света синий мрак. Этот праздник его вымотал, и, если честно признаться, то он не хотел именно такой Новый год. Его идеалом был праздник, проведенный наедине с Ромой, сопровождаемый тихим звоном двух бокалов шампанского, легкими закусками и ласками на толстом мягком ковре под пушистыми лапами датской ели, но тот решил собрать большую компанию и повеселиться от души. Что же, это веселье выпило из них все соки. Жаль, что сегодня не случится то, на что Саша, наконец, решился. Мальчик криво усмехнулся, рухнул на постель и уткнулся лицом во взбитую подушку, понимая, что сил на то, чтобы снять одежду не осталось.

      Он хотел полежать немножко, пока Рома принимал душ, а потом сбросить с себя тряпки, пропахшие табаком, сорвать покрывало и вместе с Ромой забраться под легкое пуховое одеяло, но уснул очень крепко. Поэтому не слышал, как вернулся его парень, не слышал его тихий смешок, не реагировал на осторожные поглаживания, которые должны были разбудить, не обратил внимание и на то, что Роман звал его по имени.

- Ты явно не намерен просыпаться, - шепотом, немного обиженно произнес Рома и поднялся с края кровати.

      Он осторожно перевернул Сашу на спину, расстегнул ремень джинс, пуговицы и медленно стянул их со стройных ног, отбрасывая вещь на спинку своего кресла. Ноги Саши были потрясающие, длинные для его роста и прямые, а еще гладкие. Эту странность своего мальчика Роман заметил уже давно - Саша не терпел лишней растительности на теле и постоянно избавлялся от нее. Роме это нравилось, приятно было касаться гладкой кожи здесь, он провел рукой по правой ноге вверх, а потом по левой вниз, и здесь, Рома снял нижнее белье с Саши и погладил пах. Но мальчик не отреагировал, тогда Рома просто раздел его до конца, вытащил из-под Саши покрывало с одеялом, сбросил полотенце с бедер и лег рядом, обнимая. Саша вздохнул во сне, когда Рома накрыл их, и прижался еще теснее, вдавливая попку в пах Романа. Ему осталось только тяжело вздохнуть, стиснуть зубы и убедить свое возбуждение убраться до поры до времени. Саша сейчас не был способен на любовные игры, им следовало выспаться.

      Белые хлопья снега давно уже перестали посыпать город, тучи расползлись, и темно-синее небо теперь без преград смотрело вниз на яркие фейерверки, раскрашивающие его синеву во множество переливающихся оттенков, на яркие гирлянды, украшающие жилые дома, строения, дороги, деревья и огромные пушистые новогодние ели. Атмосфера праздника не угасла даже за столь длинную и насыщенную ночь. Но Диме опять не было никакого дела до столь любимого снега, который скрипел под ботинками двух пар ног, все его мысли занимал человек, идущий рядом. Стас подарил ему свой поцелуй - по истине "царский" подарок, и все. Как только между их губами появилось какое-то расстояние, Бастов уперся ладонями в его грудь и оттолкнул, превратившись вновь в ледышку. Но Дима все равно пошел домой с ним, точнее проводить его, он надеялся на разговор, но как только они вышли на морозный свежий воздух, и Дима открыл рот, чтобы выяснить, что изменилось между ними, как Стас четко дал понять, что не будет ничего обсуждать, и молча пошел вперед.

      Дима злился, только он сам знает как сильно обуревает его ярость, как хочется схватить Стаса за плечи и встряхнуть так, чтобы дернулась голова и клацнули зубы, а потом посмотреть в светло-голубые глаза и увидеть в них не безразличие, а согласие. Зачем он полез целоваться, если ни на грамм не изменил свое отношение к нему? Безумно хотелось знать ответ на этот вопрос.