Иерусалимский синдром (СИ)

Несмотря на очень ранний час, Авшалом открыл мне дверь без особого удивления,

— Что там у тебя?

Я с ненавистью ткнул себя в грудь.

— Можно посмотреть?

— Дети дома?

— Да, но они все ещё спят.

Мы заперлись в ванной, и я привычно снял майку. Лерер наклонился, чтобы разглядеть знаки получше.

— То же письмо, что и в прошлый раз — заметил он.

— Да — рассеянно ответил я, больше занятый ощущением его дыхания на своей коже. С недавнего времени я чувствовал каждое его прикосновение острее, чем любые ласки в своей прежней жизни.

Он выпрямился.

— Ничего не поделаешь, тебе придется пойти со мной.

— В синагогу? — я застонал. Не так я представлял себе свой долгожданный выходной. Сначала — опостылевшие послания, потом — перспектива провести все утро в компании религиозных фанатиков.

— Ты ведь помнишь, что тебя попросили сообщать о знаках немедленно? Один из той пятерки живёт недалеко отсюда, и мы сможем встретиться с ним уже сегодня.

С каждой минутой все лучше и лучше, блин.

— Я не очень понимаю, почему мы вообще должны с ними сотрудничать.

— Потому что если будем скрывать новые записи, рано или поздно они это заметят.

— Ну и что?

— Я не хочу оказаться в конфликте с самыми влиятельными людьми в Иерусалиме — коротко ответил Лерер.

— Поэтому подставляешь им меня?

— Они ничего тебе не сделают, Янон.

— Угу.

Он осторожно взял меня за плечи и посмотрел в глаза. Если бы я не был так удручен, то наверняка оценил бы этот жест.

— Может быть, они смогут найти ответы, которые мы сами никогда не узнаем.

— Как спасти человечество, например?

— Почему бы и нет? Если надписи так упорно появляются, значит, не все ещё потеряно, понимаешь?

— Нет.

— Если нам что-то хотят сказать, значит, мы что-то ещё можем сделать.

Мне пришла в голову ужасная мысль.

— Значит, все эти годы я мог пойти к тому бородатому и он смог бы всё исправить? — я почувствовал, как у меня темнеет в глазах.

Авшалом невесело хмыкнул.

— Вряд ли. Но ведь стоит хотя бы попробовать, правда?

— Как ты можешь быть таким спокойным? — спросил я с тоской — тебе не страшно? Нас всех скоро не станет!

Он встряхнул меня.

— Нас может не стать и сегодня вечером, если кому-то взбредёт в голову уронить на нас бомбу, или начнется третья мировая. Я очень боюсь, Янон. Но мы будем делать то, что в наших силах. Если сможем изменить что-нибудь — то изменим, чего бы это ни стоило. Если нет — то просто будем жить.

— А весь остальной мир? Неужели тебе не жалко…всего этого?

— Мне его безумно жалко. Но исчезнет этот мир — и появится другой. Мы не первые, не последние.

В ванную постучались.

— Пап, вы скоро? Элия хочет в туалет — услышал я голос Йоава.

Авшалом спохватился.

— Иди в гостиную, Янон. Через сорок минут нам всем нужно выходить.

Я открыл дверь, кивнул мальчишкам. Те словно бы совершенно не удивились моему присутствию у себя дома в полседьмого утра, как и тому, что мы с их отцом разговариваем о высоких материях, стоя в ванной комнате.

Я только очень надеялся, что они не подслушивали.

В синагогу я шел как на казнь. В зале Лерер указал мне на самую дальнюю скамейку у стены.

— Сядь там, я подойду к тебе после молитвы.

— Сколько времени длится служба?

— Часа два-два с половиной.

Два с половиной часа!!!

Я не успел ничего сказать, потому что он отошёл от меня, чтобы поздороваться со знакомыми. Попросту — сбежал.

Для приличия я открыл молитвенник, лежавший на полке передо мной, на первой попавшейся странице. Заметил, что все пришли со своими талитами, но у меня такого не было, и я просто забился подальше в угол, чтобы не привлекать внимания. В эту секунду я пожалел, что не был женщиной. Им, по крайней мере, не нужно было проводить манипуляций с этими простынями.

Бормотание общины и периодические речитативы кантора усыпляли, и, кажется, я даже умудрился заснуть с открытыми глазами. И то к лучшему — часть времени проскочила незаметно, а я смог выспаться, хоть и недолго. Последние полчаса до окончания службы я едва выдержал.

Когда кантор наконец распустил собрание, я готов был прыгать от радости. Но все же смог усидеть на своем месте, пока ко мне не подошёл Лерер с тем самым раввином, которого мы встретили дома у Нерии.

— Янон, уважаемый рав хотел бы поговорить с тобой наедине. Ты не против?

Даже если против, кому это интересно?

— Здесь? — уточнил я.

— У меня дома будет удобнее — отозвался как его там…ах да, номер раз.

— Кстати, рав Элькана́ живёт совсем недалеко от тебя — сказал Авшалом.

Да, помню, что меня хотели держать к себе поближе, чтобы не сбежал. В этом мне повезло: таким образом, я все ещё мог видеть Лерера, хоть и не так часто, как раньше.

От синагоги мы шли от силы минут десять, как раз в сторону моего дома, не дойдя до него лишь метров сорок. Повернули в узкий проулок с живописными домиками и остановились возле небольшого двухэтажного коттеджа.

Возле дверей нас ждал Нерия. Скорее всего, ему сказали подойти сюда отдельно, чтобы не вызывать подозрений нашей пестрой компанией.

Он переминался с ноги на ногу, избегая смотреть на Лерера — наверное, чувствовал, что тот видит в нем предателя.

— Заходим — негромко сказал Элькана…ах да, простите: рав Элькана.

В доме было прохладно и очень приятно. Наверное, в первый раз после Германии я увидел здесь паркетные полы. Обстановка была почти как дома у моего деда в Дрездене: книжные шкафы из темного дерева с красивыми резными узорами, длинный овальный стол и стулья с гнутыми ножками. С удивлением увидел даже обои, пусть и почти незаметные.

— Ну что же, Янон, можем мы посмотреть на новое послание? — спросил Элькана.

Я молча снял куртку и майку, засунул руки в карманы, хотя больше хотелось сложить их на груди, защищаясь от чужих взглядов.

Эти трое долго разглядывали знаки, испещряющие мою кожу и вполголоса перекидываясь словами, которые мне ничего не говорили. Я думал, что со вчерашнего вечера ещё не ел, и что остальные тоже не завтракали до утренней службы. Только бы не забурчало в животе.

— Ну что? — спросил Элькана Нерию — каков вердикт?

Зря они говорили при мне на идиш, надеясь, что я не пойму — знание немецкого обеспечивало мне почти полное понимание языка.

Я подумал, что Авшалом это тоже должен знать, но тот молчал, не останавливая тех двоих.

— Не знаю, рабби. Если надеетесь на какой-то выход, то ничем не могу обрадовать. Если бы наш кандидат…..- тут началась какая-то каббалистичная тарабарщина, и я перестал что-либо понимать. Значит, они всё-таки шифровались.

— Я могу одеться?

— Можешь. Идите мыть руки, сейчас будет завтрак — устало сказал Элькана.

Я хотел было отказаться — безумно хотелось уйти отсюда — но Авшалом остановил меня взглядом.

За завтраком все какое-то время молчали, что было понятно: новости были неутешительные. Вопросов я задавать не мог, так как за столом присутствовала и жена Эльканы.

Потом разговор кое-как наладился, и все слегка пришли в себя. Но я всё же чувствовал витавшее в воздухе напряжение.

— Вы можете хотя бы в двух словах рассказать мне о том, что смогли прочесть? — спросил я рава, когда завтрак был наконец окончен и мы вернулись в его кабинет.

Он кивнул Нерии, тот откашлялся.

— В тексте перечисляются землетрясения и цунами, но, как мы думаем, они будут лишь малой частью общего процесса. Основное… так сказать, центральное место занимает некое «поглощение». К сожалению, мы так и не смогли понять, что это означает.

— Поглощение? — я сглотнул. Сразу вспомнился один из фильмов Ларса фон Триера, где Земля сталкивалась и сливалась с какой-то блуждающей планетой.