Жажда мести (СИ)

- Лэш, милый, я же на все готов ради тебя. Скажи, чего ты хочешь?

- Баш на баш хочу.

- Что? Какой еще баш? – Сириус даже отшатнулся.

- А такой. Ты меня оскорблял, но тут я тебе отвечал тем же, так что мы квиты. Ты навешивал на меня заклятия, но тут я пока бессилен, магией не владею. Пока. Ты запирал в четырех стенах, но за это с тобой рассчитались другие, а твой любовник поплатился своею жизнью за свою ошибку, так что тут я тебя простил. А вот за то, что ты брал меня на ложе без моего согласия и выпорол, привязав к табурету, я требую сатисфакции. - Вот это завернул, самому страшно стало. - Я требую извинений, причем не словом, а делом.

- У людей есть поговорка - «око за око», ты тоже хочешь меня выпороть?

Сириус внимательно смотрел в мои глаза, пытаясь понять, насколько я серьезен, и я не отводил взгляда, показывая, что отступать не намерен.

- И выпороть тоже. А потом ты позволишь мне быть сверху.

Вот тут Сириус вздрогнул и даже побледнел, по крайней мере мне так показалось.

- Я старший супруг! Я не могу быть снизу, это недопустимо!

«Ага, испугался!»

- Ну-ка, ну-ка, расскажи мне, что там у тебя недопустимо? Я тебе двух детей родил, а ты… Кстати, почему детей назвали не посоветовавшись со мной? Я их рожал, а меня поставили перед фактом.

- Но, это традиция. Имена детям дают старшие вампиры рода, так что дед и князь давали имена вместе. Меня тоже никто не спрашивал.

«А глазки такие жалобные, прям щас-с расплачусь. Ага».

- Ладно, оставим эту тему. Но все остальное… Если ты правда хочешь получить мое прощение, то не должен даже пытаться избежать наказания.

- Нет, это неприемлемо!

- Нет, так нет, - я вышел из-за стола, где мы обедали с Сириусом, и направился на выход из столовой.

- Если передумаешь, приходи в мою спальню после ужина.

- Но Лэш, тебе же еще нельзя. Это же такое напряжение, а ты всего восемь дней назад родил, да еще и роды были сложными. Ты уверен, что сможешь?..

- Уверен, - я остановился в дверях и оглянулся, - я еще вчера был уверен, но при Великом Лорде, дедушке твоем, не стал права качать. У такого хорошего деда, такой… нерешительный внук.

Слово «трусливый» не произносилось, но интонация и весьма выразительное молчание говорили сами за себя. И Сириус прекрасно понял, потому как грохнув кулаком по столу, вскочил на ноги.

- Не смей называть меня трусом!

- А я не называл. Это ты сказал.

Вот так, оставив за собой последнее слово, я и ушел, прикрыв за собой дверь, пока Сириус хватал ртом воздух, словно рыба на льду.

«Вот так, милый. Думай теперь о своем поведении и о том, как мы будем жить дальше. Я свое слово сказал».

Вечером, войдя в спальню, я застал Сириуса сидящим на кровати в одних штанах. Рядом с ним на подушке лежал сложенный вдвое ремень, моток веревок и баночка с мазью.

Наши взгляды встретились. В его синих глазах мерцали красные огоньки, а лицо дышало решительностью. Честно говоря, я испугался. Одно дело придумать свою месть, а другое – привести приговор в исполнение.

Во рту пересохло, и я невольно облизал губы, судорожно вздохнув.

- Передумал? – тихий вопрос Сириуса чуть не заставил меня отступить от задуманного, но все же я решился и сделал несколько шагов вперед.

- Нет. Штаны снимай и ложись животом вниз, только пару подушек под живот подложи.

- Связывать не будешь?

- А ты собираешься сопротивляться?

- Нет.

- Вот и я – нет. Ложись.

Сириус выполнил мое требование с лицом мученика. А ведь для того, чтобы самому подставить «голову под меч», требуется больше мужества, чем ругать своего мучителя, будучи связанным и не имея выбора уйти или остаться. Не знаю, смог бы я сам лечь под его ремень вот так же. Может, у меня мужества и не хватило бы. Сириус все-таки мужик!

Достав из шкафчика шкатулочку с сюрпризом (да-да, те самые шарики!), я сел на кровать позади супруга и провел ладонью по ягодицам, вздернутым вверх. Тело под моими пальцами вздрогнуло, но Сириус так и не сказал мне ни слова и не сдвинулся ни на миллиметр. Вот это выдержка!

Ожидание было намного мучительнее, когда не знаешь, чего ждешь. Я не стал больше тянуть, взял ремень и поднялся.

- Всего десять ударов.

Перехватив ремень поудобнее, я размахнулся и опустил его на сжавшуюся в ожидании удара попку. Шлепок получился очень звонкий, вампир вздрогнул всем телом, а на его мягком месте появилась шикарная красная полоса в два пальца шириной. При следующем замахе рука моя дрогнула и удар пришелся немного в сторону. Сириус зашипел, но снова остался лежать без движения. Конечно, можно было прекратить этот фарс с наказанием, но я почувствовал, как вид покрасневшей кожи возбудил меня. Захотелось прижаться к красному месту щекой, ощущая его температуру, а затем и потереться об эту горячую кожу. Р-р-р, у меня даже слюнки потекли, когда я представил себе, что меня ждет дальше. Все-таки больше двух месяцев без секса – это тяжело. Хотя мне и было не до того, беременность и роды, но ведь я мужчина и тело требует своего, причем регулярно.

Следующие пять ударов легли на задницу Сириуса ровно и один за другим, равномерно украшая ягодицы красными разводами. Следующий удар снова вышел смазанным из-за стона, вырвавшегося изо рта Сириуса. Я замер, тяжело переводя дыхание.

- Еще два осталось.

- Давай уже, - прохрипел вампир в ответ и уткнулся лицом в постель, сдерживая стон.

Черт, мне понравилась его беспомощность, а эти стоны так заводят. Раньше я за собой подобных наклонностей не замечал. Я садист? Или это вампирская сущность берет верх над человеческой? А какая к чертям собачим разница? Главное, что сегодня у нас будет шикарная ночь любви.

Быстро завершив экзекуцию, я бросил ремень на пол и, наконец, исполнил свое желание, прикоснуться к горящей от удара коже. О-о, это было классно! Потершись щеками по горячей попке, словно большой кот, я поцеловал особо сильно пострадавшие места. Сириус подо мной выгнулся и вскрикнул, заставляя мои поджилки затрястись от нетерпения.

- Какой ты у меня классный, Сириус. Ты ведь не против продолжения? Перевернись.

Когда мой вампир перевернулся, я понял, что он совсем не против продолжения. Его мокрый от смазки член стоял колом, красуясь обнажившейся пунцово-красной головкой. Я сглотнул невольно набежавшую слюну, понимая, что после этой ночи я никогда не буду прежним гетеросексуальным мальчиком. Но, кажется, мне это начинает нравиться. Отомстил, блин.