Плач по мечте

— О мире во всем мире, — отшутился Артем.

— Я серьезно, — улыбнулся Давид и снял с его плеча длинную речную водоросль.

— Я хочу, чтобы это не кончалось. Я тут чувствую себя дома. Прошлая моя жизнь — тоскливый и серый сон. А здесь я дышу, я живу. Тут я чувствую себя нужным и чувствую, что меня любят, — Артем отвернулся от Давида и уставился в небо.

— Ты очень тут нужен. Мне нужен, — Давид тоже лег на спину и взял Артема за руку, — а знаешь, о чем мечтаю я?

— Ну-ка, — Артем повернул к нему голову.

— Я представляю себя, стоящим на сцене. Передо мной зал. Огромный такой зал, а в нем сотни зрителей. Я волнуюсь немного, но мне не страшно, потому что из сотни лиц зрителей я вижу только тебя и маму. Вы сидите в первом ряду и смотрите на меня. И вот гаснет свет, и я начинаю играть, — Давид прикрыл глаза и тихо запел какую-то песню. Его рука взмыла вверх и запорхала на фоне черного неба, выписывая на нем мелодию. Когда Давид замолчал, Артем тихо спросил.

— Что за песню ты пел?

— Это то, что у меня в голове. Я еще не написал эту музыку. Ты первый, кто ее услышал, — ответил Давид.

Его лицо было таким красивый и одухотворенным, и оно было так близко, что Артем, поддавшись нахлынувшим чувствам, погладил щеку Давида рукой.

Это стало их местом. Их маленькой тайной. Их убежищем от всего мира. После ужина под предлогом искупаться они шли в беседку и под покровом темноты наслаждались поцелуями. С каждым днем поцелуи становились все горячее. Давид тихо сопел, покусывая губы, и тянул рубашку Артема на себя так, что тонкая ткань трещала по швам. И с каждым днем им было все тяжелее унять возбуждение в холодной воде речки. Но оставшись наедине в своей комнате, они не решались дотронуться друг до друга. Несмотря на то, что от остальных жителей их отделяли стены, лежа на диване, они не позволяли себе любовных утех.

— Почему? — иногда спрашивал Давид. — Почему это неправильно?

— Мне трудно тебе объяснить, — говорил Артем, проводя рукой по крутым завиткам волос, — нас так воспитали. У всего должен быть результат. У любви результат — это рождение потомства.

— Разве в этом есть смысл любви? И разве есть смысл в чувствах? Любовь либо есть, либо ее нет. И ведь влюбленным нет дела до результата. Они просто любят, а не хотят продлить свой род? — Давид посмотрел на Артема с надеждой. — Ты же не думаешь про какой-то результат, когда рядом со мной?

— Ты наивный, Додь. Смешной и наивный, — Артем вздохнул. — Спроси прямо, что ты хочешь от меня услышать?

— Ты меня любишь? — Давид сжал кулаки и затаил дыхание.

— Люблю, — ответил Артем, — главное, чтобы про это никто не узнал. По-моему, статья за мужеложство уже есть в УК.

В последний день июля к вечеру поднялся сильный ветер, небо затянуло тучами, и оно прорвалось сильным ливнем. Капли воды забарабанили в тазиках и ведрах, расставленных по всему бараку. Яркие всполохи молний озаряли темноту комнаты. Давид лежал на диване, укрывшись одеялом под самый подбородок, и при каждом раскате грома испуганно вздрагивал и моргал.

— Ты чего, грозы боишься? — Артем смотрел на него с улыбкой.

— Мамину сестру, тетю Симу, молнией убило, когда она маленькой была. А еще я читал, как одна семья сгорела от шаровой молнии. Тут главное не шевелится, тогда молния тебя обойдет, — прошептал Давид.

— У нас на бараке громоотвод стоит, — успокаивал его Артем, — молния если и попадет в крышу, то уйдет под землю. Иди-ка лучше ко мне. А то, я смотрю, ты совсем перепугался.

Давид переполз поближе к Артему, положил ему голову на плечо и перекинул руку на его грудь.

— Я все хотел тебя спросить… Откуда у тебя это? — спросил Давид, крутя в пальцах монетку на веревочке.