Save my soul (СИ)

В следующее мгновение озвученным Йеном:

– И как, по-твоему, я должен от этого «избавиться»?

***

Телефон продолжал разрываться от звонков и сообщений Игги, удивленного твердым отказом Микки от предложения Терри, но Милкович настойчивые попытки приятеля связаться со своим несостоявшимся подельником упорно игнорировал.

Все мысли брюнета занимал его неземной парень, так и не вышедший на связь, не появившийся в стенах пустующей квартиры или где-то на пути следования Микки по маршруту работа-дом, расчетную ночь разлуки увеличивая втрое, в груди Милковича рождая неприятного рода чувство приближения чего-то неотвратимо плохого.

Вспоминая тяжелый разговор, состоявшийся в заброшенном новострое несколько недель назад, брюнет цеплялся за данное Йеном обещание, надеясь на то, что задержка Хранителя вызвана исключительно рабочими моментами, и в скором времени он увидит знакомые клубы серебристого тумана, обещающего новую встречу.

Но по прошествии четвертых суток готов был сам отправиться на чертово облако и притащить своего парня на землю за его рыжие волосы.

– Эй, – открывая входную дверь ключом и заглядывая в пустующую квартиру, позвал Микки, особо не рассчитывая на возможный ответ и встречая ожидаемую тишину, под тихий скрип зубов заходя в дом и разуваясь.

Проглотив оставленный Мэнди ужин, не чувствуя вкуса и даже не заметив факта своей забывчивости, оставившего его холодным, Милкович принял душ и устроился за кухонным столом, остатки вечера намереваясь провести за привычным ему в последние дни занятием – уничтожением очередной пачки сигарет и рассматриванием серых облаков, затягивающих осеннее небо, в попытке угадать, на каком из них сейчас находится его парень.

Микки не мог знать об окончании разговора Йена с отцом, не предполагал наличие десятка озвученных вопросов одним и другим, безапелляционных доводов Френка, призывающего сына к разрыву возникшей связи, пока не стало слишком поздно, и отказе Хранителя выполнить приказ. Он не слышал наполнивших Зал аудиенции криков и не видел блеснувших в уголках глаз рыжего соленых капель, когда отец озвучил самый весомый свой аргумент.

Время.

Комментарий к 20.1. Время (часть 1)

Вторая часть главы будет завтра (надеюсь)

Простите, если получается рвано и бессвязно,

в голове лишь яркие вспышки и сменяющие друг друга картинки…

Надеюсь, Вы в них не потеряетесь =]

========== 20.2. Время (часть 2) ==========

Неделю спустя

Хранитель не появлялся и не выходил на связь, игнорируя призывы своего подопечного, выдохнутые шепотом в ночное небо через раскрытое настежь окно или выдавленные в подушку отчаянным стоном чуть позже.

А Милкович ждал.

Старательно выискивая возможные причины к задержке Йена наверху, брюнет продолжал просиживать часы и вечера за кухонным столом, пересчитывая звезды в ясную погоду или количество завихрений облаков, когда над Чикаго сгущалось ненастье, выкуривая пачку за пачкой и опустошая дверцу холодильника от рядом стоявших в ней бутылок Йегера.

Отправляясь в неприятно холодившую кожу пустую кровать лишь под утро, чувствуя едкую горечь жженого табака на языке и ощутимую тяжесть в желудке от поглощенной хмельной жидкости, Микки заверял себя в том, что завтра, уже завтра, рыжий обязательно появится, но и следующий вечер не радовал парня желанной встречей.

Масло в огонь, сжирающий внутренности Милковича продолжительной разлукой с любимым человеком, подливала Мэнди, не раз подкалывающая брата на предмет отсутствия его настроения, вызванного, по мнению девушки, исключительно отсутствием регулярного секса и неожиданной пропажей его тайного любовника, зажатое в тиски отчаяния и одиночества сердце брюнета заставляя чуть ли не остановиться от мысли, что Йен и вовсе может больше никогда не вернуться.

Хранитель исполнил свое предназначение, и необходимости во встречах больше не было.

Подобные мысли все чаще посещали воспаленное сознание Микки, рождая крупные мурашки липкого холода на теле и заметную дрожь рук, едва ли способных чиркнуть колесиком зажигалки с первого раза. Тупая боль в груди мешала дышать и нормально функционировать, выкручивая серебряные крылья души Йена, запертой в клетке ребер смертного, не позволяя яркому теплу и свету чистой энергии достучаться до Милковича.

«Он вернется».

Вера в реальную возможность появления рыжего в тихой пустой квартире постепенно сходила на нет, уменьшая количество проведенного перед окном времени и тихих призывов Хранителя, к вечеру пятницы и вовсе доходя до отметки «ноль», возвращающегося домой с работы Микки вынуждая пройти мимо двери своего подъезда, следуя по только одному ему известному маршруту.

– Хей, ты тут, – окликнув сосредоточенно рассматривающего что-то в Чаше друга, подошел ближе Филлипос, останавливаясь рядом с ссутулившимся Хранителем с осторожной улыбкой на губах. – Конечно, где тебе еще быть, – отметил он вполне очевидный факт нахождения рыжего в Зале, который Йен не покидал, кажется, уже пятый земной день подряд.

– Привет, – не поворачивая головы, поздоровался Хранитель, собирая взглядом с поверхности мельчайшие детали мелькающих картинок жизни любимого человека, боясь пропустить хоть что-то.

– Почему ты не спустишься к нему? – решив не ходить вокруг да около и не мучить друга ненужной прелюдией, в лоб спросил Филлипос, наклоняясь, чтобы заглянуть в потухшие зеленые глаза, веки которых, он готов был поклясться, были подозрительно красными из-за сдерживаемых внутри соленых эмоций.

– Не могу, – выдохнул Йен, кусая губы и сжимая кулаки на каменном борту, возрождая в памяти продолжительный спор с Верховным.

– Отец, что, силу забрал? – нахмурился кудрявый, предполагая единственный вариант, способный удержать непокорного Хранителя от побега к Милковичу. – Если хочешь, я могу…

– Нет, – мотнул головой рыжий, предвосхищая предложение друга нарушить ради него приказ Владыки и рождая в подтверждение словам своим легкую дымку над поверхностью Чаши. – С силой все в порядке, – пояснил он свои действия, рассеивая туман взмахом ладони, позволяя себе секундную улыбку брюнету, неожиданно повернувшемуся в его сторону и будто заглянувшему в глаза.

– Тогда какого ты здесь стоишь? – захлопал в непонимании мотивов приятеля ресницами Филлипос, бегая взглядом от лица рыжего к отражению, успевшему уже смениться и показать наблюдателям очередную страницу жизни Микки.

– Потому что отец был прав, – поднимая руки к лицу и прячась в дрогнувших ладонях, приглушенно простонал Йен, озвучив пришедшее в рыжую голову понимание, стоившее парню не один день терзаний и мучений.

– И в чем же? – свел брови на переносице кудрявый Хранитель, ожидая услышать безапелляционный ответ, прекрасно зная, что одно единственное слово из шести букв, обозначающее испытываемые двумя молодыми людьми чувства, с легкостью перечеркнет любые возможные трудности и переступит самые высокие преграды.

– Какой же ты идиот, – всплеснул руками Лип, дослушав монолог друга до конца, находя в словах его и доводах смысл, но не желая смиряться с необходимостью разлуки также быстро, как это сделал рыжий. – Ты опять делаешь тоже самое, Йен, – осуждающе покачал головой он. – Решаешь за двоих, даже не спросив у Микки, чего хочет он, – напоминая о подобном разговоре, случившемся некоторое время назад, проворчал Филлип, хватая приятеля за плечо и крепко сжимая его ключицу, беглым взглядом скользнув по мерцающим в Чаше картинкам и принимая необходимое решение.

– Так будет лучше для него, – сосредоточенный на своих мыслях, обреченно пробормотал Хранитель, опуская веки в знаке капитуляции, не заметив окутавшей собеседников полупрозрачной серебристой дымки и сообразив о том, что происходит, лишь когда почувствовал знакомую тяжесть в животе, сопровождающую каждое перемещение.

– Давай-ка, ты у него самого спросишь, что для него будет лучше, – подтолкнув друга в сторону замершего на месте с широко распахнутыми в удивлении глазами Микки, строго проговорил Лип, усмехнувшись неуклюжести рыжего, запутавшегося в своих собственных ногах и чуть ли не повалившегося на землю, если бы тут же ринувшийся на встречу покачивающейся фигуре Милкович не поймал своего парня в опасной близости от асфальта. – Привет, Микки, – махнул брюнету рукой Хранитель, улыбаясь тут же всплывшим в кудрявой голове воспоминаниям о голубоглазом подростке с проблемами с контролем гнева, пробывшем его подопечным пару лет. – Надеюсь, ты выбьешь из него эти идиоткие мысли, – намекнул он Милковичу о необходимости откровенного разговора и вновь растворился в тумане, оставляя в узком проулке двух молодых людей, не сводивших друг с друга взглядов и не смевших произнести хоть слово.