Ведьма (СИ)

Том удивлялся. Он ведь не девственник. Очень далеко не девственник… но непонятно почему, всё произошедшее воспринималось именно как первый раз. Причем, полноценный первый раз. С сопровождающими его соответствующими эмоциями, чувствами и накалом страстей. Наверное, сейчас, надо было что-то сказать. Назвать лучшим. Доказывать, как он счастлив и горд, но Трюмпер молчал. Только голову повернул, чтобы иметь возможность видеть.

Том разглядывал тонкую, словно фарфоровую кожу, расцвеченную едва заметным румянцем. Длинные ресницы, слипшимися стрелками лежащие на щеках. Неестественно яркие искусанные им же губы. Одна белая веревочка дредлока выбилась из общей спутанной массы, змеей обвиваясь вокруг шеи. Том осторожно отодвинул ее, захватив пальцами. Почему-то от вида этой своеобразной удавки стало неприятно.

Из самой глубины души поднималось что-то сильное, властное, всепоглощающие. Такое Трюмпер испытывал лишь однажды, когда увидел, как Зак обижает его ведьму, показывая, кто здесь главный. Единственный инстинкт - защитить, растерзав обидчика на куски.

Вскочив с кровати, Том схватил одежду, стараясь не шуметь. Голым прошел в душ. Быстро ополоснулся под прохладными струями, смывая следы самых запоминающихся мгновений в своей жизни. Оделся. Вернулся в комнату. Билл ежился во сне, видимо, начиная замерзать. Взяв лежащий на стуле плед, Том замер у кровати на несколько минут, как завороженный любуясь обнаженным изящным телом, прежде чем укрыть его теплой тканью, спасая от холода.

Набросав пару строк на найденном на полочках с книгами листочке, сообщая про дела и про то, что вернется через пару часов, Трюмпер положил записку на подушку. Провел ладонью в паре миллиметров над волосами, не прикасаясь из-за страха разбудить настоящей лаской, и выскочил из квартиры. Ему срочно нужно было поговорить с Ричардом Вильгельмом Каулитцем. Пора заканчивать всю эту хе*ню с прятками. Надоело.

До здания, в котором находился офис фонда, Том добрался минут за двадцать, поймав такси. Идея как попасть на аудиенцию к королю этого мини-царства пришла спонтанно. Трюмпер не стал ничего придумывать или прорываться с боем. Он просто совершенно спокойно подошел к сидевшей в холле на ресепшене милой девушке, ласково ей улыбнулся и сообщил, что у него есть достоверная информация о местонахождении сына их босса, надеясь, что гуляющие годами вокруг этого таинственного дела сплетни сделают всё, что ему необходимо.

В своих расчетах Том не ошибся. Ждать, сидя в стоящем тут же кресле пришлось не больше пятнадцати минут. Подошедший амбал-охранник окинул его подозрительный взглядом и попросил следовать за ним. Том последовал. Тягуче-заунывный подъем на лифте сменился нескончаемым коридором и привел к массивной, услужливо распахнутой двери.

– Мне передали, что у вас есть сведения, касающиеся моих жены и сына. Рассказывайте, – приказал стоящий у окна мужчина.

Свет, льющийся ему в спину, мешал рассмотреть лицо, скрывая черты не хуже ночной мглы. Глаза заслезились из-за бьющих световых потоков. Невозможность видеть собеседника давила на нервы, делая Тома непривычно неуверенным и почти беззащитным.

Разговор с привлечением третьих лиц и угрожающим рычанием был тяжелым и давящим на психику, вызывая желание плюнуть на всё, вернуться домой, обнять Билла или хотя бы покурить. Но ничего из этого пока позволить себе было нельзя. Том поверил. Безоговорочно. Каждому слову. Он точно знал, что всё именно так, как ему рассказали.

Но поверил во все сказанное в огромном угнетающе-дорогом кабинете только Том. Господин Каулитц такой доверчивостью не отличался и поэтому домой, Трюмпер возвращался сидя в дорогой черной машине с шофером, да еще и с охранником в придачу. Хочет ли Том, быть сопровожденным таким конвоем до места жительства никого не волновало. Приказы хозяина не обсуждаются.

У него есть всего сутки, чтобы предоставить Билла его отцу.

Зачем он поперся туда? Так рвался поговорить, выяснить все до конца… выяснил, мать твою! Только как теперь Биллу-то рассказать о результатах этих идиотских изысканий? Трюмпер понятия не имел, как воспримет правду его ведьма.

Билл вышел его встречать, видимо, услышав, как открывается входная дверь.

– Привет, – улыбка была ласковая, убивающая затаенной радостью и детской наивностью. – Ты долго. Я уже волноваться начал…

Том молчал, смотрел на него больными глазами потрепанного жизнью пса и не знал, как начать разговор.

– Что случилось? – насторожился Билл, вглядываясь в его лицо.

– Нам надо поговорить, – все-таки решившись, выпалил Трюмпер. – Я только что встречался с твоим отцом. Он хочет тебя увидеть…

15.

– Когда?

Том вздрогнул, настолько непривычно прозвучал голос Билла. Как будто и не его вовсе. Тусклый, безжизненный, лишенный силы и эмоций.

– Завтра утром… – растерянно отозвался Трюмпер, лихорадочно придумывая, что бы такое сказать, чтобы успокоить и убедить в том, что всё хорошо.

– Ладно, – неестественно спокойно согласился Билл. – Я в свою комнату пойду. Увидимся завтра.

– Билл, послушай… послушай меня, – принялся уговаривать Том, стараясь задержать. – Ты сам говорил, что веришь мне. И у тебя есть на это причины. Я никогда не предавал тебя и не предам. Я всегда буду на твоей стороне и не сделаю ничего, что могло бы тебе навредить. То, как ты живешь… так нельзя. Этот страх, он ведь не дает тебе существовать нормально. Мешает любить, радоваться, перетягивая всё внимание на себя, а бояться-то, по сути, нечего…

– Я не хочу тебя видеть до завтра, - перебил его Билл. – Не смей приходить в мою комнату, – четко, почти раздельно приказал он и ушел, оставив Тома одного.

Зарычав от отчаяния, Трюмпер со всей силы шарахнул кулаком по спинке дивана. Рука спружинила о мягкую поверхность, не причинив никакого вреда. Это был не его Билл. Это снова была ведьма, одиноко живущая на лесной поляне. Злая, дикая, недоверчивая. Как будто и не было всех этих дней. Не было привыкания, понимания, доверия… любви. Том готов был заорать от бессилия или избить кого-нибудь, но ему оставалось лишь ждать и надеяться, что когда этот проклятый разговор закончится, Билл простит и поймет, что всё делалось только ради его блага.