Уличная магия 1: Бал (СИ)

- Помогите! Здесь люди! – кричу. Голос хриплый. Во рту грязь и пыль. Так хочется пить…

Конохамару осовело осматривается. У меня в голове как будто что-то щелкает. Не задумываясь беру небольшой осколок асфальта, лежащий рядом. Прокручиваю в пальцах и показываю мальчику.

- Гляди… - раз, и осколок исчезает из поля зрения. Пальцы дрожат, на глаза наворачиваются слезы безысходности и боли, но я улыбаюсь.

- Ты… волшебник?..

- Да. Да, я волшебник. И… мои друзья помогут нам. Обязательно вытащат отсюда. Вот увидишь…

- А… что это? – слезинки смывают с бледного лица мальчишки тонкий слой пыли. Шмыгнув носом, свободной рукой треплю темные грязные волосы.

- Это магия, Конохамару. Уличная… магия… - пытаюсь смеяться. Получается фальшиво.

Нам повезло. Мы все-таки живы, пусть и заперты в ловушке.

Теперь все, что у нас есть - ожидание. Иногда Конохомару с интересом наблюдает за моими простенькими манипуляциями, иногда надрывно плачет. У него сильный стресс.

Через несколько часов пацаненок выключается у меня на груди.

Мучительно хочется пить. Воздух в воздушном кармане сухой, спертый, с запахом крови. Отвратительный. В какой-то момент начинает казаться, что вся моя жизнь – всего лишь сон. Может быть, я всегда сидел в этой норе…

Не было болезни, унесшей жизни моих родителей. Не было периода выживания. Никаких драк. Не было фокусов. Кибы, Гаары и Сая тоже. Сакура – просто плод воображения…

Но Учиха… только мира без него я не могу представить. Он был. И есть. И будет, верно?

Липкий страх прокрадывается в душу. До этого момента я всеми силами старался оградить себя от размышлений подобного рода.

Саске сильный. Даже если я погибну здесь, он всё выдержит. Не сломается. Не будет этого никогда.

Но стоит вспомнить его глаза, я сам себе не верю. Так страшно, что Учиха опустит руки… Он ведь не сдастся, пока не увидит мое тело? Или меня. Живым…

Размышления заводят в тупик. Я не знаю.

Не знаю…

Это ужасно. Ужасное, томительное ожидание, разбавленное надеждой. Я не могу кричать – горло пересохло. Шок отступил и при малейшем движении тело пронзает боль. Может быть, сломаны ребра. А может быть это повреждения иного рода.

Очень скоро теряю ощущение времени и проваливаюсь в неясное забытье вместе с Конохамару.

Выныриваю, чтобы понять, что я все еще в западне. Пару раз пробую сдвинуть неподъемный кусок, накрывший нас справа. Естественно, сил одного человека недостаточно. Скорее всего, там несколько тонн. А если все это схлопнется до того, как подоспеют спасатели? О боже…

Я когда-нибудь молился богу? Наверное, нет. Незачем было. Мне всегда везло. Вот значит, что такое обреченность? Прежние проблемы кажутся такими никчёмными, ерундовыми и глупыми. Оказывается, вся моя жизнь состоит из глупостей.

Расслышав шум над головой, более-менее прихожу в себя. Сколько мы просидели здесь? По ощущениям лет сто, не меньше. Осторожно тяну Конохамару за плечо. Мальчик нехотя открывает глаза.

- Живые есть?! – голос спасателя звучит глухо, но слова разобрать совсем не трудно. Мы кричим из последних сил, стараясь привлечь к себе внимание людей.

И спустя час нас вытаскивают наружу. Последний кусок дороги поднимают при помощи крюка.

Черт возьми, я жив? Жив…

Конохамару не хочет отпускать меня ни на секунду.

- Эй, малец, все хорошо… - отмахнувшись от врачей, пальцем стираю грязь с высокого лба.

- Где мама?

- Мама сейчас в хорошем месте. Поверь мне, ладно?

И он верит. Он верил моей улыбке все это время…

Мир кажется невероятно объемным. Большим. Очертания местами порушенных домов – резкие и четкие. И люди такие яркие. Живые. Господи, я жив…

Понимаю, что не должен сидеть на месте, но усталость и расшатанные нервы берут свое. Врач дает мне воды и вкалывает какое-то лекарство.

Снова погружаюсь в состояние полудремы. Иногда сквозь пелену пробиваются обрывки деловитых врачебных фраз.

Прихожу в себя в больнице. Светло. С минуту наслаждаюсь комфортом постели. А потом подскакиваю и с шипением падаю обратно. Учиха! Я должен увидеть его прямо сейчас!

Медсестра заскакивает в палату. Пытается дать мне обезболивающее. Послушно глотаю, но не прекращаю попыток подняться.

- Простите… вы Узумаки Наруто? – спрашивает девушка, придерживая меня за плечо. При мне не было никаких документов. Узнала, значит.

- Да… я могу уйти?

- Нет, пока нет.

- Я должен, - кусаю губы. – От этого зависит жизнь… жизнь дорогого мне человека.

Она хмурится.

- Да вы же сами едва в сознании держитесь!

Киваю и встаю. Стараюсь делать все спокойно, чтобы медсестра не решила, что у меня посттравматический стресс.

- У вас наверняка достаточно пациентов, а я имею право отказаться от лечения.

- Если хотите, можете позвонить по телефону! Прошу вас, успокойтесь…

Самое смешное, что я даже при желании не смогу позвонить Учихе. Не удосужился запомнить последние цифры его номера. Поэтому вежливые уговоры не действуют. Подняв всё отделение на уши, все-таки выбираюсь из плена заботливой медицинской братии. Забираю вещи. В толстовке есть немного денег, как раз хватит на такси.

И впервые по-настоящему молясь богу, с тяжелым сердцем отправляюсь к дому Саске.

========== Не важно о чем ==========

Никакой реакции на дверной звонок. И на стук. Из-за действия обезболивающего тело неповоротливое и неуклюжее, но я двигаюсь быстро, почти как там, на дороге, пытаясь спасти мальчишку. Оббегаю дом, проверяю черный ход. Нервозно дергаю ручку. Заперто. Волнение становится невыносимым. Хочется панически кричать, звать, бежать куда-то…

Я не смогу осознать реальность, в которой его не существует.

Окно. Приоткрытая створка выглядит как приглашение. Осматриваю подоконник, убеждаюсь в том, что плечи пролезут. С шипением и рычанием подтягиваю себя вверх и трачу последние силы на то, чтобы проникнуть в дом Заклинателя Змей. Так тихо…

Нет. Нет, что угодно – только не тишина. Не заглядывая в другие комнаты, бегу в «магическую». Мимолетом удивляюсь тому, что дверь открыта.

И замираю. Саске лежит практически посередине комнаты. Белый, как снег. В своей домашней одежде, в обрамлении карт и фигурок оригами. Внутри меня что-то обрывается, потому что его глаза плотно закрыты, а грудь не вздымается.

Хотя, нет… Это мое воображение. Учиха дышит. Очень-очень медленно. Он спит.

В бессилии падаю рядом на колени. Замечаю мой полуразбитый сотовый. Так Саске был там? Приезжал к моему дому, искал, и нашел только телефон?

Чуть дальше вижу баночку снотворного. Вздрагиваю и хватаю ее. Почти полная. Беспокойство снова отпускает, на этот раз практически полностью. Учиха не настолько малодушен. Он просто больше не хотел мучиться в неведении и выпил пару таблеток, чтобы уснуть.

От врачей я понял, что мы с Конохамару пробыли под завалами примерно шестнадцать часов. Не знаю, сколько я валялся в больнице. Но судя по свету, бьющему в окно, еще часов двенадцать.

Одновременно с облегчением накатывает боль и тяжесть. И как я вообще добрался сюда в таком состоянии? Черт знает.

Поднимаю взгляд на странно оживленную змею, наяривающую круги по террариуму. Обычно Орочи себя так не ведет. Либо я чего-то не понимаю, либо мир сошел с ума… беспокоится что ли? Да у него мозг размером с монетку! Может быть, голоден? Саске вроде бы совсем недавно кишку кормил…

Долго сижу рядом с Саске, почему-то не решаясь его разбудить. Что он скажет? Что сделает в первую очередь? Ударит, наверное? Это же Учиха.

Осторожно беру в ладонь маленького кривоватого журавлика. Здесь не меньше пятидесяти фигурок. И все какие-то немного неправильные, косоватые. Сложенные в несколько раз. Положив поделку на место, придвигаюсь ближе. Поддеваю пальцами темные пряди, смахиваю челку в сторону. Мягко кладу ладонь на щеку. Саске недовольно хмурится и медленно открывает глаза.