Проклятые (СИ)

- А как же Мэри? – Шерлок все еще боится теней прошлого, которые могут встать между ними, да и события на Арубе не вполне убеждают его в словах Джона.

- Мэри всего лишь медсестра с работы. У ее матери проблемы с позвоночником, и она просила посмотреть ее. Я хороший мануальный терапевт, Шерлок, и помогал ей некоторое время. Вчерашний ужин – благодарность. И я по-свински с него сбежал…

Джон что-то еще говорит, но Шерлок не слушает. Главное он уже услышал. Сердце Шерлока ликует от осознания того, что он никогда не был одинок в своих чувствах. Джон всегда, ВСЕГДА разделял их. Шерлок улыбается.

- Ты чего? – Джон удивленно замолкает.

- Кажется, я только сейчас понял смысл шутки Майкрофта, - говорит Шерлок. – Помнишь, после твоего эпического выстрела? Я подумал, он издевается, а Майкрофт уже тогда все знал. Столько дней не вместе… - Шерлок осторожно целует запястье Джона со своим именем, ощущая, как сердце наконец-то оттаивает, согреваясь. - А ведь достаточно было только спросить, наступив на горло собственной гордости…

- Оба идиоты, - подводит итог Джон, и с этим Шерлок тоже соглашается.

В памяти всплывает девственно чистое запястье Майкрофта. Может, когда-нибудь и на нем появятся заветные буквы, которые сложатся в дорогое имя – лучше поздно, чем никогда – человек не должен оставаться один.

За завтраком Шерлок все время приглядывается к Джону, пытаясь кое-что прояснить для себя, не вмешивая в это Джона, и, конечно же, Джон понимает Шерлока без слов.

- Спрашивай, - говорит он спокойно, подливая себе кофе. – Что тебя волнует?

- Скажи, - Шерлок словно бросается вниз головой с вышки, - в детстве, лет в десять, тебя не похищали? – рука Джона с чашкой замирает, не достигнув рта. – А в последних классах школы ты случайно не работал курьером у криминального авторитета, которого потом убили у тебя же на глазах? – рука дергается, и кофе проливается на стол. Шерлок спешит закрепить произведенный эффект. – А когда ты заканчивал медицинский, не случилось ли с тобой одно происшествие в лондонском метро? Помнишь, знаменитые взрывы… - чашка падает на стол.

- Это был ты? – глаза Джона расширены, а губы дрожат. – Это, правда, был ты? – Шерлок кивает, сдерживая рвущееся из груди ликование. – Тот кудрявый малыш, это был ты? – Шерлок еще раз кивает, сияя как новенький подшипник. – И тот подросток в костюме, такой умный и такой решительный, тоже ты? – Шерлок опять кивает. – И наркоман ты? – Шерлок молчит, но Джон уже и так знает, что это был Шерлок. – Невероятно, - выдыхает он. – Невероятно. Это всегда был ты.

- У меня даже шарик твой счастливый сохранился, - признается Шерлок.

- А я твой платок потерял, - в глазах Джона мелькает раскаяние.

- Скажи, - просит Шерлок, - куда ты делся тогда? Мы пришли с полицией в тот дом, но никого уже не было. Я так боялся за тебя. Думал, с тобой сделали то же, что и с другими.

- Нет, - Джон качает головой, тянется за полотенцем и принимается тщательно вытирать пролитый кофе. – Я воспользовался шприцом, который уронил один из типов в халате, когда мы дрались. Помнишь? Когда он пришел за мной, я воткнул его ему в ногу и сбежал. Когда добрался до полиции, увидел там тебя и решил не вмешиваться. Отцу могли начать задавать вопросы. Ты уже понял, что он занимался не вполне легальным бизнесом. Меня никто не искал. Проблем хватало. Мама решила, что я сбежал за приключениями, только Гарри волновалась. Добрался до Шотландии своим ходом. Вот и все.

- А метро? – с придыханием спрашивает Шерлок. – Ты помнишь Дорогу из желтого кирпича? Девочку Долли? Ее маму, превратившуюся в Огненного Бога? Тотошку? Волшебный телефон?

Сейчас Шерлок рискует быть заподозренным в возвращении к наркотикам. Но он не может не попытаться прояснить раз и до конца тот эпизод. Слишком яркий, чтобы быть всего лишь наркоманской фантазией. Джон молчит долго, а потом отрицательно качает головой:

- Я помню взрывы. Я помню девочку, погибшую в метро. Не смог ее спасти. Я помню тоннель, по которому мы шли, помню завал, погибших спасателей и огонь, когда загорелись вагоны, помню заброшенный тоннель и как выбирались через пролом в стене. Тебя забрали парамедики, а я ушел, потому что в тот момент здорово опаздывал на встречу. Вот и все.

Шерлок глядит на Джона и видит, что тот ему врет. Шерлок слишком хорошо знает Джона. А также Шерлок знает, что на Джона лучше не давить, если Джон не хочет в чем-то признаваться. Что ж, пусть события в метро останутся неозвученными. Может, когда-нибудь Джон и признается в том, что там было на самом деле.

- Значит это ты, - Шерлок робко улыбается. – Невероятно. Столько раз нас судьба сталкивала. Но почему ты больше не цитировал Драйдена? Я бы сразу узнал тебя по этой фразе.

Джон пожимает плечами:

- Потому что прошел Афганистан и понял, какая это глупость.

Шерлок вздыхает:

- Спасибо, что выжил. На самом деле, я часто думал, что это мог бы быть ты. И проклинал несчастного Хэмиша. С тобой моя дедукция дала сбой, - он грустно улыбается. – Имя Джон я увидел, а вот Хэмиш…

- Не люблю это имя, - морщится Джон. – Не зови меня так, - предупреждает он.

- Ладно, - легко соглашается Шерлок, - если поклянешься никогда больше не заглядываться на женщин. До сих пор с содроганием вспоминаю Арубу…

Джон вскидывает на него обиженный взгляд.

- Это я с содроганием вспоминаю Арубу, - произносит он. – Я и так едва сдерживал свои чувства к тебе, а тут ты такой красивый в секси-плавках на фоне фламинго или в бассейне, Аполлон чертов. И у меня срывает предохранители. Я понимаю, что если не предприму срочных мер, то завалю тебя нахрен на беленький песочек, и конец нашей дружбе. И я бегу искать первую попавшуюся тетку и как кролик, простите, занимаюсь сублимацией. А потом ты, такой весь умопомрачительный танцуешь ча-ча-ча, и я понимаю, что прямо сейчас при всех этих посторонних людях наброшусь на тебя, как какой-нибудь озабоченный самец, и опять же конец нашей дружбе. И я опять бегу сублимировать с первой попавшейся девицей. А когда ты в сауне передо мной голым дефилируешь, и я едва не кончаю, то тут уж никакая сублимация не помогает. Потому что ни на кого другого, кроме тебя, у меня больше не встает. И я понимаю, что проиграл и просто опускаю руки. Я накачиваю тебя спиртным и, как подросток, ворую твои поцелуи, а потом боюсь, что ты все помнишь. Гадаю, до сих пор гадаю, ты помнишь или нет? – Шерлок отрицательно качает головой, во все глаза глядя на Джона, не веря тому, что слышит, счастливый от того, что слышит. – Значит, нет, - Джон бросает на пол скомканное полотенце. – Не знаю, радоваться этому или огорчаться, - шепчет он. – Знаешь, когда ты погиб, - у Шерлока дергается щека. Он хочет поправить Джона, но тот не дает. – Когда ты погиб, когда я более-менее с этим справился, я записался на уроки танцев. Ради одного единственного танца, - Шерлок сглатывает, боясь пропустить хоть слово. – Я так хотел станцевать с тобой, Шерлок. Я так хотел, чтобы ты был жив… - голос Джона срывается. – Я так хотел, - шепчет он.

- Джон, - Шерлок накрывает своей рукой руку Джона, которую не обезображивает сейчас именной браслет. Он гладит большим пальцем свое имя, запечатленное на коже Джона, и чувствует себя счастливым. - Джон, я обещаю тебе танец. Ты мне веришь?

- Всегда, - отвечает Джон, глядя ему в глаза, и Шерлок тоже верит ему. Всегда.

- Всегда… - задумчиво повторяет он. – У нас ведь получится?

- Даже не сомневайся, - Джон улыбается, - нас ведь судьба свела, а с ней не поспоришь.

========== Эпилог. ==========

- Джон, у нас дело, - Шерлок будит задремавшего перед телевизором Джона, врываясь на Бейкер-стрит ураганом. – Собирайся скорее!

- Я думал, ты еще не вернулся, - Джон улыбается и сладко потягивается.

Глаза со сна припухшие, а волосы всклокочены. Шерлок на миг замирает, забыв о своей миссии, и на полном серьезе размышляет, уж не затащить ли его в спальню. Они не виделись два дня. Джон работал, а Шерлок ездил с Лестрейдом на одно запутанное дело. Дело оказалось только с виду запутанное, и Шерлок с радостью сорвался назад к СВОЕМУ (как же сладко теперь произносить это слово) Джону. Шерлок соскучился невероятно. Но дело прежде всего.