Банальная сказка (СИ)

- Ах так, да? – мужчина, сдул со лба растрепавшуюся чёлку и неожиданно ласково позвал: - Дэн, хороший мой, - пёс настороженно приподнял одно ухо. – А кто хочет кушать? – чуть повременив, к нему заинтересованно присоединилось второе. – Вкусная сахарная косточка… - левое ухо вернулось на место. – Педигрипал? – падение правого уха сопровождалось презрительным фырканьем…

- Морковку предложи, - раздался у Кирилла в голове голос интуиции, наверное.

- Морковку? – переспросил он у акустического глюка и еле-еле успел отскочить с дороги радостно ломанувшегося в сторону кухни Дэна. – Морковка… Зашибись, кролик-переросток…

- Эй, ты как разговариваешь?! – рявкнул глюк подозрительно знакомым голосом и мужчина несколько запоздало сообразил, что всё это время продолжал зажимать трубку сотового между плечом и ухом.

- Э… Привет, пап, - смутился он. – А мама дома?

- Туся! – зычно гаркнул Царь-старший, заставив сына поморщиться и отодвинуть трубку от уха. – Твоё непутёвое чадо условно мужского пола жаждет общения!

- Как дела у моего старшего внучка? – через некоторое время раздался тёплый мягкий голос.

- Мамчик, я твой сын вообще-то, - поправил Кирилл. – У меня всё хорошо…

- Я знаю, что у тебя всё хорошо, - перебили его. – Иначе бы уже глушили с Витенькой коньяк на кухне. Я про Дэна спрашиваю.

- А что этой мохнатой заднице сделается? – он философски хмыкнул и пожал плечами. – Дрессирует меня потихоньку.

- Да, - рассмеялась мать. – Влияние высшего интеллекта на низший - налицо! Он тебя ещё научит тапочки приносить… Ты что-то хотел, сыночка?

- Да, - Кирилл на секунду замялся, не зная, как сформулировать вопрос. – Мам, а как женщину заинтересовать? Ну, в том самом смысле…

В телефоне подозрительно зашуршало, захрипело, застонало, сквозь помехи донеслось чьё-то: “Ох!” и шум какой-то беготни.

- Мам? Мама?.. – забеспокоился Царь.

- Не, Кир, ты совсем совесть потерял! – ответил ему обычно спокойный, как танк, муж сестры. – Алиса! – позвал он жену. – Хватит бегать! Принеси маме валидол. Кирюша, - вновь вернулся он к собеседнику. – Я, конечно, кардиохирург, но до операционной ещё доехать надо. Так что, осторожнее на поворотах в следующий раз, капиш?

- Капиш…

- Вот и славненько, - усмехнулся Виктор. – Что за баба? Решил на старости лет сменить ориентацию?

- Да какая баба?! Вы там сбрендили? – возмутился Кирилл. – Парень это, парень! Ну, только замашки у него женские, понимаешь?

- А-а-а… Алиска, отставить валидол! Тёть Наташа, всё нормально – пацан там, только на бабу похожий… Э-э-э! Алиса! Неси валидол назад! Алиса… Алиса, только не по голове! Кир… Кир, готовь коньяк, я к тебе сейчас подъеду, а то тут все нервные такие…

========== Помощники верные на пути подсобят… ==========

Витёк нарисовался на пороге Царёвой холостяцкой берлоги минут через сорок. Учитывая, что машину этому профессиональному подкаблучнику не давали из принципа, а добирался он от тестя с тёщей – читай: с другого конца города – там, видимо, и в самом деле “все ужасно нервные” и он попросту сбежал без долгих расшаркиваний. Торжественно возвестив о своём прибытии условным звонком – два коротких дзыньк, один долгий и настойчивый дзы-ы-ы-ынь и снова один короткий – Виктор прибавил ещё и пинок ногой, сообщая дополнительную информацию, мол, явился сам, без супруги. И, выждав ровно пять секунд, затянул громкую, так чтобы все соседи прониклись, серенаду:

- Ну, котик! Что же ты не открываешь своему лягушонку? Я уж истомился весь!!!

Гад… Зятёк, будь он неладен, просто обожал разыгрывать такие вот сценки, раз за разом ставя Царя в неудобное положение перед несчастными жертвами того, что заменяло этому троллю чувство юмора. С прошлой квартиры, к слову, Кириллу пришлось съехать именно из-за этого, прости Господи, шутника. Нет, нескончаемый поток жалоб жилищного комитета всем подряд, включая местного депутата Государственной Думы, его мало трогал, но вот кучки собачьих экскрементов под дверью да похабные надписи на ней же довели до ручки. От другой квартиры. Мужчина, чертыхнувшись, схватил юмориста за шкирку и потянул вовнутрь.

- Постеснялись бы, охальники! – высунулась из квартиры напротив всезнающая и несущая бессменную вахту на страже морали баба Глаша.

- Да это зять мой! – начал оправдываться Царь под предательское ржание означенного родича за спиной.

- Тьфу, извращенцы! – возмутилась соседка и, сдавленно пискнув, захлопнула дверь. Вы бы тоже пискнули, если бы на вас, насупив брови, двинулся такой шкаф, как занимающийся с детства боксом Кирилл.

- Восемнадцать-четыре, - радостно возвестил юморист и, бесцеремонно дёрнув шурина назад в квартиру, с чувством исполненного долга прошествовал на кухню.

Четыре в данном контексте означало количество раз, когда Кириллу удалось насладиться сладкой местью за те самые восемнадцать. Виктор, как видите, вёл в счёте с огромным перевесом, но зато выходки экономиста обладали куда большим резонансом. Например, в последний раз он заявился к зятю на работу и, громко причитая на всё отделение, потребовал немедленно “заняться его попкой”. Она, видите ли, очень болит после вчерашнего.

- Я-то тут причём? – возмутился тогда кардиохирург. – Подведомственная мне часть тела находится немного выше.

- Ничего не знаю! – лукаво щурясь, вещал Кирилл, наслаждаясь вниманием собравшейся вокруг них кучки любопытных. – Это же из-за тебя она теперь болит! Значит, тебе и лечить.

О том, что болит у него не теоретическая “попка”, а конкретный копчик, по которому в пылу ремонта косорукий в этом плане Витя от души приложился стремянкой, Царь коварно умолчал. За что и поплатился буквально на следующий же день, получив на рабочий факс, причём не личный, а тот, что стоит в отделе кадров, официальный именной больничный бланк с пошаговой инструкцией по использованию анальных шариков при медицинском массаже простаты. Вместо подписи на бланке стояло лаконичное “семнадцать-четыре, мальчик!” Вот теперь уже восемнадцать…

- Ну, Кирюша, давай, колись, с каких фигов тебя на трансвеститов потянуло? – сначала безошибочно выудив из бара самый дорогой коньяк, поинтересовался Витёк из недр холодильника, где шарил в поисках лимона.

- Какой трансвестит, Вить? Ты в своём уме? – поперхнулся Кирилл от неожиданности.

- Какой - тебе виднее, - не найдя лимон, зятек достал сковородку с котлетами. Равноценная замена, блин.

- Да нормальный он мужик! Обычный.

- А за что я тогда от Алиски по башке огрёб? – резонно заметил родственник, наливая по первой.

- За язык свой длинный…

- Ага… То есть помощь тебе не нужна, - сощурился Виктор, - и мы сейчас хлопнем на дорожку и разбежимся?

- Знаю я твоё “хлопнем на дорожку”, - буркнул Кирилл. – Когда сказать Алиске тебя забрать?

- А… Не-не, - отмахнулся тот. – Она у ваших ночует, так что скажи Дэну, что диван сегодня мой.

- Сам с ним договаривайся, - хохотнул хозяин. – Но чует моё сердце - максимум, что тебе светит, это его подстилка в коридоре.

- Это та, которой он ни разу не пользовался?

- Почему не пользовался? Пользовался, ещё как. Он под неё сухари закапывает…

- Ясно… Тогда ты спишь с Дэном, а я, так и быть, воспользуюсь твоей кроватью, - и, предупредив готовое сорваться с губ шурина возмущение, вернулся к предмету обсуждения: - Итак, что за парень и чего тебе от него надобно, старче?

Ну что ж, против лома нет приёма, как неоднократно повторял отец, косясь на собственного зятя, когда тот в очередной раз чем-то увлекался. Впавшего в раж Виктора мог остановить только подзатыльник в исполнении худенькой ручки благоверной, коей тут, к сожалению, не наблюдалось. Ладно…

- У меня есть подчинённый… - осторожно начал Царь.

- О! – закатил глаза семейный клоун. - Злостное совращение и принуждение младших по званию? Я с тобой, брат!

- Никаких принуждений!

- То есть, совращение да имеет место быть? – плотоядно скверкнув глазами, уточнил зятюшка.