Против стаи (СИ)

- Все готово? - князь по-прежнему восседал на своем каменном троне, а рядом, на резной лавке, Равен увидел старика с пепельно-белыми волосами, в длинном черном балахоне. Друид.

- Все готово, князь, - тихо произнес один из омег, кто подготавливал к церемонии юношу.

- Тогда нечего ждать, - произнес Ричард, сигналя оборотням о начале церемонии. Чьи-то руки схватили Равена за талию, и пленник оказался напротив князя, рядом с Вольфгангом.

На новобрачных накинули прозрачное покрывало, и друид начал читать себе под нос какие-то заклинания. Радость от новой красивой одежды как рукой сняло. Юноша стоял, боясь пошевелиться, слушая бормотание старика и стараясь не смотреть на Вольфганга. О том, что его ждет в конце, Равен старался не думать. А еще он чувствовал на себе взгляд угольно-черных глаз своего жениха.

- Первое совокупление произойдет при друиде, - прошептал Вольфганг, отчего юноша замер и даже стал тише дышать. Он не хотел, чтобы близость с оборотнем случилась так быстро, однако здесь выбирал не он. Между тем с молодых сняли покрывало, и старик начал обматывать руки новобрачных ярко-желтой лентой.

Равен уже не следил за обрядом, он смотрел на своего будущего мужа, с которым ему скоро придется делить ложе, чувствуя себя женщиной. От этой мысли становилось тошно.

Обряд был долгим, сопровождался заклинаниями, окуриванием, обвязыванием... А потом друид освободил руки молодых и объявил, что теперь они стали супругами. Равен поднял глаза на Вольфганга, надеясь, что удастся оттянуть момент близости, когда друид обсыпал обоих зернами пшеницы и объявил, что теперь молодые должны отправиться в отведенные им покои.

Равен опустил глаза, чувствуя приступ паники. Сейчас? В покои?

Вольфганг приобнял мужа и вывел его из зала в боковой коридор, где молодые дошли до комнаты с огромной резной дверью. Друид был тут же, он шел, окуривая дорогу какими-то благовониями, от которых сильно щипало глаза. Наряд уже перестал радовать юношу. Ему стало жарко, неуютно.

Войдя в комнату, оборотень тут же начал раздевать Равена, который стоял, ни жив ни мертв, поглядывая то на мужа, то на друида. Когда Вольфганг обнажил юношу, старец снова начал читать заклинания.

Равен не знал, что делать. Возникало только одно желание - прикрыться чем-нибудь, особенно чувствуя, как смотрел на него Вольфганг. В красных глазах оборотня горела похоть. Он сбрасывал с себя одежду, жадно пялясь на обнаженное тело мальчишки. Наконец, альфа разделся полностью и подошел вплотную к мужу, обнимая его за талию и прижимая к себе, резко и немного грубовато. Равен почувствовал, как обнаженный, налившийся кровью член Вольфганга упирается ему в живот. Мальчишка был на голову ниже мужа и значительно мельче. Оборотень, тяжело дыша, коснулся губами рта юноши, стараясь проникнуть языком внутрь, похозяйничать там. В это время руки поглаживали теплую бархатную кожу спины, опускаясь к упругим ягодицам. Это ни капли не возбуждало Равена, но не повиноваться он не мог. В углу комнаты друид продолжал шептать молитвы хрипловатым, низким голосом.

- Иди в постель, - почти прорычал перевозбужденный Вольфганг, поворачивая мальчишку лицом к ложу и ставя на четвереньки. Терпеть оборотень уже не мог, и, поглаживая своей широкой, грубоватой ладонью ягодицы Равена, альфа нагнулся и провел языком между лопаток, - Расслабься.

Юноша не пытался сопротивляться. Преодолевая липкий ужас, он повернул голову в сторону мужа. Его взгляд упал на его возбужденный член, чьи размеры значительно превышали человеческие. Мальчишка сжал в кулаках простынь.

- Не надо, умоляю, - Равен, не шевелясь, стоял на четвереньках, бледный и трясущийся.

- Соития требует ритуал, прости, - Вольфганг продолжал поглаживать ягодицы мужа, постепенно продвигаясь к вожделенной дырочке. Зная, что люди не производят смазки, как омеги, альфа взял с собой рыбьего жира, которым начал смазывать свой член и тугое колечко мышц партнера. К удивлению оборотня, туда едва проходил палец, поэтому оборотень начал медленно разминать дырочку, постепенно пуская туда еще пальцы.

Равен стоял на четвереньках, красный как рак. Никогда в жизни он не испытывал такого унижения, да еще и смешанное с болью. Хотелось что-то крикнуть, попытаться убежать, но он оцепенел, не в силах произнести ни слова. Вскоре Вольфганг вытащил пальцы, решив, что достаточно размял отверстие. Бормотание друида стало громче.

Все это напоминало Равену самый настоящий ад, особенно когда дырочки коснулась горячая плоть Вольфганга.

- Расслабься, расслабься, - шептал оборотень, одной рукой поглаживая бедра юноши, а в другой руке сжимая собственный член, налитый кровью. Равен попытался внять совету мужа, и в эту секунду острая, неожиданная боль заставила его заорать на всю комнату. Головка члена преодолела сопротивление колечка мышц и проникла внутрь. Равен дернулся вперед, но рука, прежде поглаживающая бедро, теперь крепко держала партнера.

- Вытащи, прошу тебя! - юноша выгнулся, пытаясь посмотреть на Вольфганга, который в ответ на стоны мужа схватил его бедра второй рукой и медленно толкнулся вперед снова. Еще один бешеный крик разнесся по комнате, - Мне же больно! Мразь!

Казалось, оборотень был в другой реальности. Подождав несколько секунд, он начал медленно вращать бедрами, вводя член всё глубже, наблюдая, как завороженный за тем, как ствол проникает в слишком тесное для него отверстие. Ощущения Вольфганга были необыкновенны. Ни одна омега не могла обеспечить такой тесноты, как девственная попка Равена, который, скуля и сжимая в кулаках простынь, тщетно пытался выбраться из-под своего мужа.

Вольфганг понимал, что партнеру больно. Однако, он не останавливался по двум причинам. Во-первых, это был ритуал, в конце которого альфа должен был поставить на муже свою метку. А во-вторых... Оборотень просто не мог остановиться. Мучения, которые испытывал Равен, почему-то возбуждали еще больше, провоцируя на резкие толчки, от которых между ягодицами партнера стали появляться капли крови.

Равен уже не кричал, он сорвал горло, охрип и, прижавшись грудью к кровати, чувствуя катящиеся по щекам слезы, теперь ненавидел себя за то, что смалодушничал, выбрав брак, а не смертную казнь. Он не ожидал, что выполнение супружеского долга окажется таким мучительным. Движения Вольфганга становились более резкими, юноша слышал, как партнер протяжно сладострастно стонет, вбиваясь в него.

У Равена темнело в глазах от боли, когда он почувствовал, как изнутри его начала распирать горячая жидкость, а зубы альфы впились в нежную шею. Это оказалось последним аккордом, и парень завалился на простынь, без сознания.

Глава 5. Пробуждение

Равен очнулся в знакомой, освещенной солнцем комнатушке, увешанной гобеленами. Казалось, прошло уже более суток. Перед глазами юноши сразу воскресла картина брачной церемонии, хотя больше всего юноша сейчас хотел бы забыть о ней. Его глаза остановились на одном из гобеленов, на котором была вышита сцена совокупляющихся мужчин в тени огромных деревьев. Ковер был очень ярким, хорошо вышитым, и Равен сам не заметил, что тупо и продолжительно рассматривает изображение, совершенно не сравнивая картинку с собственным опытом. Он смотрел на нее, чувствуя, что будто впадает в транс, из которого его вывел знакомый голос.