В бою (СИ)

На то, что шарахнулась она большей частью от Брока, Баки указывать не стал, потому что понимал, что он тоже не само обаяние.

— Ты всегда такой дружелюбный? — снова спросил Брок.

— Мне не очень нравятся люди, — честно ответил Баки. С Броком хотелось быть честным, это казалось естественным, правильным, словно именно с этим человеком так и должно было быть. Он чувствовал с ним определенное сродство, словно они были давно знакомы, но где и когда они могли познакомиться, Баки не знал, потому что очень хорошо помнил свой год, и в нем не было этого мужчины. Брока. Никого ни с такой внешностью, ни с таким именем.

— Нравятся они тебе или нет, это не важно, — махнул рукой Брок. — Надо располагать к себе этих тварей, чтобы они не пытались тебя наебать на ровном месте. Понимаешь?

— Люди врут, — как что-то обыденное сказал Баки. — Мне тяжело, когда мне врут, мне хочется вызнать правду. Любыми способами.

Он не стал говорить, что ложь сбивает его с толку, ему кажется, что он где-то ошибся, что-то сделал неверно, и ошибка эта будет стоить ему жизни. Сам он знал, что умеет врать, но врать ему не нравилось.

— Да, Баки, все люди лицемерные пиздливые твари, — согласился Брок.

— Почему ты не врешь? — вдруг спросил Баки, потому что он так привык к тому, что ему врут, что честность Брока даже ставила его в тупик.

— Не вижу смысла, — пожал плечами Брок. — Мы с тобой только познакомились, детей нам не крестить, так нахуй врать? О чем мне тебе соврать?

— Почему ты решил со мной познакомиться? Ты смотрел на меня все три боя, думая, что я этого не вижу, — подумав, заговорил Баки. — А потом вышел за мной и сказал, что хочешь познакомиться. Зачем?

— Я думал, что знаю тебя, — ответил Брок, а Баки понял, что не уловил ни крупицы фальши, но Брок еще не все сказал. — Ты дерешься как тот, кого я знал. Я сначала подумал, что это он, но потом понял, что нет.

— Он был тебе дорог, — понял Баки, он вообще довольно много понимал, если вникал в то, что ему говорят. Обычно понимать не хотелось, потому что у всех было одно и то же. Простое и, чаще всего, меркантильное. Тут тоже не было ничего сложного, но сейчас не врали да и, честно сказать, стало интересно, кто может драться так же, как он. Он знал только одного, человека, которого вытащил из Потомака. Неужели Брок тоже его знал?

— Был, — кивнул Брок, не став спорить, а потом, странно посмотрев на Баки, добавил. — Но его больше нет.

— Мне … жаль, — уверенно закончил он, потому что ему действительно было жаль, что у Брока больше нет того, кто был ему дорог. У самого Баки тоже был кто-то, давно, он иногда приходил во снах, но его больше не было в реальности, поэтому он Брока понимал. Хотя бы в этом.

— Не жалей, ему сейчас лучше, чем было со мной, — отмахнулся Брок.

Они вошли с освещенной фонарями улицы в тенистое нутро парка и медленно побрели по дорожке. На одной из лавочек спал бездомный, в отдалении слышался смех какой-то развеселой компании, но они просто шли вглубь парка, никого не страшась.

Баки было странно говорить о личном с совершенно незнакомым человеком, даже несмотря на то, что говорил, в основном, Брок.

— Я тебе чего сказать хотел, ты людям улыбаешься, как будто размышляешь, под каким соусом их есть будешь, — после долгого молчания заговорил Брок. — Вот они и начинают нервничать, пиздеть тебе почем зря и шарахаться. Давай, подумай о чем-нибудь хорошем и улыбнись мне.

Это было странно, вся ситуация: незнакомец в темном парке учил его улыбаться. Баки всегда казалось, что он улыбается дружелюбно, он никогда не думал, что его улыбка вызывает такие мысли.

О чем подумать, Баки не знал, потому что хорошего было не ахти, как много, и он подумал о своем новом теплом одеяле, и улыбнулся. И Брок тоже улыбнулся ему в ответ, не оскалился своими побитыми шрамами губами, а именно улыбнулся, наверное тоже подумал о чем-то хорошем.

— Молодец! — похвалил его Брок, несильно хлопнув по плечу, и это что-то всколыхнуло внутри Баки, потому что этот хлопок был такой знакомый, и рука, и сила удара, и место… Кто-то уже делал так же, и ему было это приятно. Кто-то так же хвалил Баки в том времени, которое он не хотел помнить. — О чем подумал-то?

— Я себе одеяло купил новое, — несколько смутившись сказал Баки, почему-то с Броком было легко говорить о чем угодно, даже о такой глупости, как одеяло, — вот о нем.

— Любишь потеплее? — заключил Брок.

— И это тоже. Просто оно большое и, да, теплое, — Баки снова улыбнулся и по реакции Брока понял, что именно так, как надо улыбаться людям.

— Один живешь? — спросил Брок словно между делом, но Баки уловил неподдельный интерес и какую-то еще, другую эмоцию, словно Броку было очень важно узнать, живет ли Баки один, но не для того, чтобы навредить ему, и не потому, что интересно, а важно, что ли.

— Да, один, — легко ответил Баки, словно был уверен, что Броку можно доверять. С другой стороны, Если бы Брок хотел причинить ему вред или отобрать его деньги, у него была масса возможностей, потому что они уже давно шли по довольно темной части парка, вот только у него не было ни шанса это сделать.

— Молодец, — искренне похвалил Брок, словно самостоятельность Баки была чем-то для него важным.

— Ты часто дерешься? — спросил Баки, он хотел знать, как часто имеет смысл приходить ему, чтобы это не было странным, ведь он просто не мог проиграть простому человеку, откуда-то Баки был в этом уверен.

— Да как тебе сказать, — Брок пожал плечами и сплюнул на влажный после дождя асфальт. — Когда деньги нужны.

— А ты проигрывал?

— Нет, я знаю, когда остановиться, — ответил ему Брок, и Баки посмотрел на него заинтересованно.

— Мне ты проиграешь, — уверенно, даже как-то самодовольно сказал Баки.

— Ты это в клетке проверить хочешь? — опасно оскалился-улыбнулся Брок, словно ему бросили вызов.

— Нет, — Баки очень хотелось подраться с Броком, не умотать его, разбив лицо в кровь, не вырубить, а окунуться в бой, в танец, где на каждый твой удар у противника есть, чем ответить. — Но проверить хочу.

И Баки улыбнулся, вкладывая в улыбку весь свой азарт, предвкушение, и Брок улыбнулся ему в ответ. Уже это было похоже на начало того танца, о котором так мечтал Баки, впервые оказавшись в клетке. Он был уверен, что это было из его прошлой жизни, и это было чем-то приятным, чем-то, что радовало его.

— Хорошо, Баки, — кивнул Брок, словно пробуя имя на вкус. — Мы станцуем. Приходи завтра одиннадцать-одиннадцать на четырнадцатой. Найдешь?

— Найду, — кивнул Баки, боясь, что на этом прогулка закончится, но Брок не спешил с ним расставаться.

Баки внезапно захотелось, чтобы это был именно тот человек, который ему нужен. Который бы приходил сам, который бы помогал, но не задавал бы ненужных вопросов. Который не спрашивал бы про руку, даже зная, какая она.

— Рассказывай, как дошел до того, что бьешься за деньги, — предложил Брок так, словно они были старые друзья, которые давно не виделись и вот встретились и гуляют сейчас, разговаривая о жизни.

И это все было, кроме самого главного — они не были друзьями. Но Баки казалось, что Брок знает его, а он знает Брока, что они давно знакомы, и можно действительно взять и рассказать, как он дошел до такой жизни. Потому что раньше было хуже, а сейчас он даже молодец. Хотелось хоть кому-то об этом рассказать. А чем незнакомец, который позвал завтра проверить, кто из них круче, хуже кого бы то ни было другого, если этот незнакомец ощущался близким и родным?

— Я не знаю, кем я был, — почему-то Баки начал сначала, с того начала, которое у него было. Он никому об этом не рассказывал, но, похоже, пришло время. — Я просто однажды очнулся на улице, помня странное, но кто я — я не знаю. А имя мне вообще приснилось. Я по ночлежкам жил, а две недели назад пришел человек и предложил легкие деньги. Ну и вот… А ты как?

— Думаешь, с такой рожей много куда работать берут? — Брок откинул капюшон, зло стянул кепку, вставая так, чтобы свет ближайшего фонаря хорошо его осветил. Зрелище было не самое приятное, но Баки был уверен, что видел много худшие вещи. А шрамы… Ну а что шрамы, если человек звучит с тобой в унисон. А Брок звучал, и еще как.