Сгорая в синем пламени любви, я прошу тебя стать моим на веки (СИ)

У отца был осуждающий взгляд, полный укоризны и теплоты, но я чувствовал, что вскоре мне все выскажут, а пока я просто отдаюсь ощущениям и тянусь к столь желанным губам. Отец меня не отталкивает, но не отвечает, словно позволяет себя целовать, а мне больно от его покорности и я как ошпаренный отскакиваю от него и понимаю, что сделал поистине глупую ошибку. Я прижался к стене и с расширенными глазами смотрел на Широ. В голову лезли мысли о том, что я тот еще кретин, что идет на поводу своих чувств и не может с ними справиться. В груди сердце готово было проломить грудную клетку, а ноги предательски дрожали.

И вот отец встал и направился в мою сторону, а я думал о том, куда бы сбежать, слишком много ощущений свалилась за одно утро. Фудзимото остановился в паре шагов от меня, и я взглянул ему в глаза и понял, что отец на гране между спокойствием и гневом.

- Поговорим, сынок?

- Д-д-д-да.

-Хорошо. Может ты мне объяснишь, для чего ты вытащил меня с того света и что ты отдал Сатане, за сделку?

- Ты знаешь про сделку?

- Знаю, потому что он меня вытащил с другого света и смеясь как сумасшедший сказал, что сын у меня сделку заключил с ним. А теперь отвечай на мои конкретно поставленные вопросы.

- Я заключил сделку с Сатаной, чтоб ты вернулся к нам… Ко мне… Я… Я… Я люблю тебя… И это не любовь сына к отцу, я люблю... ТЕБЯ КАК ЧЕЛОВЕКА!!!

- Ты… Ты понимаешь что несешь!

- Да, но я больше не могу так жить… Мне плохо без тебя. Я любил тебя как отца, но потом понял, что это больше чем любовь к отцу и тогда я стал скрывать это… Я пытался перебороть это чувство, но что бы я не делал все было без толку и тогда я просо перестал называть тебя отцом, чтоб ты не заметил, как я произношу это слово. Я просто пытался отгородиться от тебя, но это сделало лишь больнее мне и я стал вечно влипать в разные истории и драки, чтоб стало немного легче, а потом ты умер… ТЫ БРОСИЛ МЕНЯ!!!! – я закричал и упал на колени, закрывая свое лицо руками и пытаясь унять льющиеся слезы, я задыхался от подступающей истерики, а Широ стоял с крепко сжатыми кулаками и прямой спиной.

Не знаю сколько я так просидел, но истерика не прекращалась, а затем я почувствовал крепкие объятья, а в нос ударил знакомый запах, настолько сильно что на миг закружилась голова. Большие теплые ладони стали ласково стирать слезы, а до слуха долетали какие-то успокаивающие слова. Отец меня успокаивал, гладил по голове, целовал щеки и скулы, а я все продолжал жалостливо всхлипывать и обвил свои руки вокруг его шеи. Было так тепло и хорошо, что я стал успокаиваться, а вскоре и вовсе затих в родных и надежных объятьях. Широ, как и я сидел на коленях и все еще гладил меня по волосам, его мерное биение сердца не столько слышалось сколько чувствовалось и тут я понял, что наши эмоции тоже связаны друг с другом и может ли так случиться, что отец тоже их чувствует, это ведь больно знать, что твой сын любит тебя не той любовью, что принята для родственников, а теперь он еще и чувствует это!

- Тише Рин, я тебя больше не брошу… Слышишь, не брошу, мы будем вместе… Я постараюсь принять твои чувства, я знаю что ты мне не солгал, я это почувствовал… Прости за боль что принес тебе своей смертью, я не хотел.

Его слова были такие искрение, в них не было ни капли лжи. И я поднял свой заплаканный взор на отца и увидел его улыбку, такую родную, искреннею. А взгляд его был таким понимающим, и печальным. Я не сдержался и поцеловал его, осторожно, боясь разрушить возникшее между нами доверие. Его губы были теплые и обветренные, а еще самые желанные на свете, и это подтолкнуло меня на большее. Я осторожно провел языкам по его шершавым губам, и слегка прикусив его нижнюю губу, оттянул ее, а затем отпустил и стал ее посасывать. Мне нравилось это делать и я не чувствовал у отца отвращение ко мне и моим действиям, это была легкая заинтересованность. Я отпустил губу отца и проник языкам в приоткрытый рот отца, изучая его. Мне было безумно это приятно, и я почувствовал приятное тепло в животе. Я провел языком по ряду белых зубов, уделив внимание верхнему резцу, а затем прошелся по внутренней стороне щек и пощекотал небо, отец слегка застонал и я повторил движение, до слуха снова донесся слабый стон и я, желая сделать отцу, приятно стал заигрывать с его языком, а свои руки запустил в его пепельные волосы, слегка перебирая их. Широ, же обнял меня за талию и стал подтаскивать к себе ближе и в итоге я сел к нему на колени и уперся своим возбуждение ему в живот. Я поняв в каком положение хотел прервать поцелуй, но меня крепко схватила за талию и вовлекли в соблазнительный танец языков.

Этот поцелуй был крыше сносящий, но воздуха стало не хватать, и я протестующее замычал, отец меня отпустил и положил свою руку между моими ногами. Я дернулся и попытался отстраниться, было стыдно, но мне не дали это сделать.

- Если будешь сопротивляться, то решать твою проблему, тебе придется в ванне, так может примешь мою помощь?

- Х-хоро-ш-шо.

Широ на это ничего не ответил, но почувствовал, как его ловкие пальцы расстегнули мой ремень на брюках и ловко от него избавились, а затем расстегнули ширинку и проникли под резинку трусов. Я сдавлено застонал от приятного чувства чужой руки на моем возбужденном члене. Я сильнее сжал свои пальцы в волосах отца и чтоб слегка отвлечься стал целовать шею Фудзимото, расстегнув слегка ворот его плаща.

Рука на моем члене двигалась равномерно и не спеша, от чего я стал сам толкаться в руку отца, тот поняв, что я от него хочу, стал двигать ею быстрее, и я застонал от наслаждения и укусил шею отца до крови, тот вздрогнул, но не перестал движения, а я стал зализывать рану и хвостом оглаживать спину Широ. Вскоре тугой узел возбуждения резко размотался, и я кончил, застонав в поцелуй отца.

Широ высунул свою руку и вытер ее о свою одежду я же, тяжело дыша, висел на державшей меня руке и был красный как помидор от смущения. Фудзимото же встал и, подхватив мое тело поудобней выглянул в коридор и, убедившись, что рядом никого нет, направился в ванную. На наше счастье, она была на втором этаже и не занята. Широ положил меня в душевую кабинку, так как ванны здесь не было и, включив теплую воду, оставил меня отмокать. Когда он вышел, я подставил свою голову под бьющие струи воды и задумался о том, что все могло быть хуже. Когда вернулся отец, у него в руках была сменная одежда, а сам он снял свой плащ, оставшись в черных брюках и белоснежной рубашке.

Он положил вещи на пол и подойдя к кабинке протянул мне руку, я схватил ее и поднялся, а вместе с этим с меня упали мои брюки, благо трусы на месте остались. Я, вспыхнув как маков цвет, и посмотрел на Широ, что весело хмыкнул и все же вытянул меня из душевой. Он скинул с меня намокшую одежду и протянул мне сухое полотенце, я дрожавшими руками стал вытираться, а затем, услышав очередной смешок отца, почувствовал, как у меня забрали полотенце и стали меня вытерать. Я стоял и наблюдал за этим, а когда лицо отца было напротив моего достояния, я залился краской еще сильнее отгоняя прочь непристойные мысли. Вскоре я был одет в сухую одежду и заключен в теплые объятья.

- Рин, что ты отдал сатане за сделку с ним?

- Ничего. Он сказал, что хочет посмотреть на то, что из этой истории получится, а если я и ты в течение года крупно поссоримся и разрушим нашу связь… Ты умрешь, а я помогу ему захватить Ассию.

- Тогда, нам нужно быть внимательнее. Все сейчас играет против нас. Ты очень глупо поступил, но я теперь чувствую тебя как самого себя и немного понимаю тебя лучше. Я не буду тебя винить, но и моего поощрения ты не заслуживаешь. Хотя в будущем мое мнение может измениться.

- Ты не оставишь меня одного? Ты ведь обещал!

- Я тебя не брошу

Услышав это, я крепче прижался к любимому человеку и незаметно для себя уснул.

Я хочу, засыпать в твоих объятьях, и просыпаться в них.

====== Давай, начнем нашу любовь сначала? ======

(POV Широ)

Я проснулся, от противного треля мобильного телефона, что грозился перебудить всю гостиницу, и нехотя вывернулся из крепких объятий сына. Рин же потеряв источник лишнего тепла, свернулся в клубочек и попытался заснуть, не обращая внимания на трель мобильника. Я весело ухмыльнулся и, укрыв свое чадо одеялом, встал и пошел к письменному столу, на котором все еще трезвонил сотовый.