Привкус мака в темноте (СИ)

========== Глава 2 ==========

— Ну ты даёшь, — Светик в изумлении уставился на коллегу, когда за его любимым клиентом захлопнулась дверь, предварительно запустив в помещение немного свежего воздуха. — Что на тебя нашло? Я молчу, если ты срываешься на тех, кто мешает работать или плохо язык понимает, хотя и этого не одобряю…. Но здесь совершенно другое дело… И он страхование хотел…

— Да пошёл он. Ничего он не хотел, только выпендривался, — Ян и сам понимал, что переборщил, просто не признавался вслух.

Может, ему пора уже каких-нибудь успокоительных попить? Но, в конце концов, что за противный мужик?!

— Чего он добивался, чтобы я перед ним на задних лапках прыгал и хвостиком вилял, как перед VIP-клиентом, что ли? — такая черта в посетителях бесила парня больше всего. Они не держат сотрудников за людей, скорее за роботизированную прислугу, созданную для удовлетворения их прихотей. — Как же меня достали придурки! Едва получат российский паспорт, тут же мнят себя пупами Земли, которым все должны!

— По-моему, ты не прав. Герман очень вежливый человек. А его брат требовал только то, на что имел право. Вот смотри, напишет жалобу — легко не отделаешься.

— Пусть пишет, засранец-итальянец, если ещё умеет писать по-русски, — Ян уже мало соображал, о чём говорит. Напряжение переполнило его, и юноша готов был бранить весь свет, лишь бы выпустить пар.

— Вообще-то он по-русски говорит совсем без акцента.

Чистая правда. Даже у Германа лёгкий итальянский акцент присутствовал, в отличие от его брата.

— Да пошёл он, — в очередной раз вспылил Ян, понимая, что его бесит в этом человеке абсолютно всё. — У него даже имя дурацкое.

— Может, это лучше тебе сходить? — Светослав, убедившись, что больше никто приходить не собирается, запустил печать готовых договоров. — Домой пораньше? За тебя уже серьёзное переутомление говорит.

— Пара часов не спасёт. Лучше долгов побольше разобрать, пока народу нет.

Вот только и этим планам не суждено было сбыться. Перерыв среди клиентов длился недолго. Возможно, осознав, что ливень кончаться не собирается, переводчики снова потянулись в финансовую контору.

— Уважаемые клиенты, — громко возвестил Ян в толпу, — обращаю ваше внимание, что через полчаса, в семь тридцать, наш офис закрывается. Просьба самим рассчитывать своё время.

М-да, оповестить он оповестил. Вот только все сорок человек в зале, словно, не поняли. Кто-то раздражённо цокнул, кто-то переглянулся, но никто даже не подумал уйти.

— Вообще-то вы должны работать до последнего клиента! — выкрикнул из толпы возмущенный женский голос.

— Это вам не магазин, — Ян начал закипать. Всегда так. Хочешь по-хорошему предупредить людей, чтобы не ждали, а они в ответ тебя же и обвиняют. Разве его вина, что они приходят все сразу за час до закрытия?! — Через полчаса закрываемся. Будете отвлекать — меньше народу успеет!

Больше юноша не реагировал на претензии, только раздражённо поджимал губы, краснея до боли в лице, каждый раз, когда до него долетал очередной выпад на «ленивых сотрудников», которые не могут задержаться на пять минут. Даже Светослав молчал, не желая лезть на рожон. Попытайся он объясниться с людьми вежливо, в своей манере, его тихий голос потонул бы в хоре негодования.

Когда пришло время, Ян смело поднялся, глядя прямо в толпу.

— Всё. «Выручай-ка» закрывается. Завтра в десять будем рады возобновить обслуживание!

Кто-то обречённо махнул рукой и ушёл. Большинство не двинулись с места. Какая-то женщина в платке подлетела и начала говорить что-то о срочности перевода, поскольку получатель лежит в больнице, а дома у неё маленькие дети одни…

— Ага, побежит ваш получатель ночью из больницы за переводом, — юноша не поверил ни единому слову. Почему у каждого клиента, который попадает в обеденный перерыв или на конец рабочего дня сразу оказывается куча больных родственников и такая же куча несчастных детишек? Ну, придумали бы хоть что-нибудь пооригинальнее. — Всё, офис закрывается. Покиньте помещение или я вызову охрану!

Только убедившись, что сотрудники не шутят и не собираются больше никого принимать, клиенты начали покидать зал, недовольно бормоча себе под нос.

Выпроводив последнего и щёлкнув дверным замком, Ян вздохнул с облегчением. Редко, когда они расходились спокойно, не задерживая закрытие. У него есть полчаса, чтобы хоть как-нибудь раскидать документы и убежать на свой автобус. Дождь как раз закончился.

Уже по дороге домой, обходя лужи и вдыхая долгожданную свежесть после дождя, Ян нехотя вспомнил сегодняшний день.

«Надо стараться быть спокойнее», — парень и сам понимал, что реагирует чересчур эмоционально, но ничего с собой поделать не мог.

Сказывалось сильное переутомление. Шутка ли работать в шестидневку, почти по двенадцать часов в сутки около трёх лет. Им даже первого января не давали выходной. Только разрешали открыться не в десять, а в три. Да, такие переработки хорошо оплачивались, но новые нервы себе не купишь.

Уходить, собственно, тоже некуда. Все хоть как-то оплачиваемые места в окрестностях уже заняты и освобождаться не собираются. Значит, либо жить в бедности, либо терпеть. Какой ещё выход? Податься в Москву? Пробовал. Завалил экзамены в институт, не нашёл нормальной работы и вернулся ни с чем обратно в свою деревню.

Чем ближе юноша подходил к дому, тем медленнее перебирал ногами. Заходить внутрь совсем не хотелось. Может, стоит ещё погулять? Ян посмотрел на дорогу впереди, потом снова перевёл взгляд на дом. Его обитель нуждалась в заботе и внимании не меньше, чем капризная барышня. А времени забирала и того больше. Дом был слишком старым. Входная дверь сильно скрипела. Краска на стенах начала трескаться, даже сетки на окнах, спасающие от комаров, местами прорвались. Почему-то стоило починить одно, как обязательно тут же ломалось другое. Требовался капитальный ремонт, на который Ян пока не мог выделить ни времени, ни денег. Да и для кого стараться? Прошло почти два года, как он стал жить в нём один, потеряв единственного родного человека.

Как это иногда бывает, юноше не повезло с родителями. Мать нагуляла сына ещё до совершеннолетия и никогда ребёнком не интересовалась. А в тридцать лет и вовсе бросила, выйдя замуж, и переехала к новому мужу, не оставив ни телефона, ни адреса. Мальчика вырастила бабушка. Именно она стала его опекуном при рождении, а после совсем усыновила. Пожилая женщина как могла старалась заменить ребёнку обоих родителей, чтобы Ян провёл детство в любви и заботе.

Увы, чем ближе и дороже человек, тем больнее его терять. Старость ничем не остановить, от неё нет лекарства. Бабушка Яна умерла около двух лет назад, быстро и внезапно. Просто однажды села за любимое вязание… Юноша нашёл ее, вернувшись с работы, уже холодной. Как после сказали врачи — оторвался тромб.

Собственно, с тех пор Ян забросил обустройство дома. Если раньше старался, бегал, красил, чистил, ремонтировал, то, оставшись в одиночестве, плюнул на всё. От горя удалось отойти нескоро. Только в январе этого года юноша смог заставить себя вернуться к ремонту, желая спасти от полного разрушения дом своего детства.

Сегодняшнее гуляние парень решил заменить пятиминутным стоянием во дворе. Просто подышать свежим воздухом, пока вновь не настала привычная жара.

Дома он первым делом взялся за ужин. Ничего сложного: отварить картошку, пожарить котлеты да порезать салат. Привычно бегая по маленькой кухне, юноша каждый раз радовался, что его бабушка несколько лет назад провела в доме газ и электричество. Несмотря на возраст здания и запущенный внешний вид, в нём можно жить с комфортом. Тем более, парень постепенно заменил в нём всю бытовую технику: газовую плиту, холодильник, стиральную машину. Также приобрёл хорошую душевую кабинку.

Времяпрепровождение после ужина обычно не сильно отличалось. Ян мог почитать или посмотреть перед сном фильм, но сегодня ничего не хотелось. Может, из-за перемены погоды упало давление, может, просто не выспался прошлой ночью. Даже до шкафа в другом конце спальни идти лень. Хорошо, что пижаму он с утра бросил на кровать.