Свою душу отдам тебе...(СИ)

- Что, княже? – не замедлил откликнуться старый друг. Вот скала-человек! Уж пятый десяток разменял – а кремень мужик!

- Проследи, чтоб княгиня покоев не покидала. И к детям охрану приставь, людей надежных… Не пускай к ним никого… Ни княгиню, ни людей её, – перечислял князь. – Понял? Сам последи уж за детками, чай, не велика забота…

- О чем сказ, княже, – улыбнулся он. – Как за своими смотреть буду! – и нахмурился: – Но не рано ли ты всполошился?

- Ничего не рано… – покачал головой. – Боязно мне, кабы беды не приключилось. Ведь все слыхали, что в бедах наших княгиня повинна… За детей переживаю.

- Эх… Да… Беда… Баба-дура… Что хоть вернуть-то надо?

- Не могу молвить, не проси. Не по тебе ноша та.

- Но вернуть-то надо!

- Надо, – кивнул князь. – Я сам пойду. Не княгине же в путь-дорогу собираться…

- Ох, Радомир…

- Не кручинься, друг мой… Теперь все хорошо будет. Вернем оброк, солнце вернется! – твердо пообещал князь, хоть и не было в сердце веры в то.

Всю ночь до рассвета думал князь.

Хотя… Что тех дум-то…

И так вестимо, что вернется в лес.

Пусть Ярга Хозяина лесного убила, но и на нем вина великая… Не разобрался, не понял, с ней сам, по своей воле ушел…

Только не покинуть терем, не попрощавшись. Да и напутствия следует передать. Не вернется он, хоть и не стоит о том родным знать. А потому о них озаботиться надобно. Молод еще княжич, десяти весен нет. Наставником ему Валодар будет, это несомненно. Кто же лучше дяди подскажет, как быть-то… Но править он вдругорядь не возьмется, и так в прошлый раз рад был-радехонек передать бремя княжества. Брат младший слишком спесив и горд, не будет от него прока, не сдюжит землю поднять после голода. Сестрица старшая мудра и рассудительна… Выйдет из неё хорошая княгиня… Лишь бы муж не воспротивился. Десять лет – это не раз чихнуть, долгий срок. Да и пока еще княжич созреет для княжества, тут не десять, поболее лет-то минет.

Так и станется, решил князь. Быть его сестрице Зимушке княгиней, пока сын не подрастет.

А ему поспешить надо. До нового месяца лишь две седмицы и осталось.

осталась последняя глава.

Немного печально вышло, но ХЭ гарантирую))

А кто угадает, кто есть Лель – печеньку с барского плеча презентую!!! Корзинку печенек!

====== Ты найди меня... ======

Белкой вертелся князь, чтоб дела все успеть до срока назначенного. Времени-то нет расхолаживаться. Но сумел. Всё успел. И сестру убедить, и брата приструнить… Разве что не поведал родным, как скоро назад обернется, да и вернется ли… Не смог…

Тяжело принял люд честной волю княжескую. Роптали да негодовали, расправы немедленной над негодной княгиней, навлекшей гнев божий на землю родную, требовали. Пусть и не ведали они, что забрала княгиня из леса, но знали, что по своей воле не вернула в срок да к Хозяину лесному в немилость впала. Князю теперь самолично грехи женины замаливать да ехать долги княгини возвращать. Ну, а ежели не вернется, то править Зиме – сестре старшей, разумной.

Но смириться пришлось народу честному. Не дело это – с князем спорить. Он за землю свою идет просить, за него богов молить надобно, надеяться на встречу скорую.

Третьим днем распрощался князь с домом родным.

Крепко сына к груди прижал, напутствовал дядьку Валодара слушаться. Уже не дитя Ярослав, все понимает. Нет, не плакал сын, крепился, когда князь поведал ему, что не вернется он, да что сыну придется раньше срока означенного шалости забыть да готовиться княжение принять. А посему надлежит ему учиться прилежно и наставников слушать внимательно.

Доченьку младшую расцеловал, в сердце образ запоминая. Пожелал ей жениха любимого да семьи крепкой. Рассмеялась на то крошка-ягодка, рано ей о замужестве мечтать…

Княгиню обнял, велел сына под сердцем хранить. Не винит он её, ни в чем не винит. Кабы не Ярга – не было бы сына у Радомира, прервался бы род. Да и дочурка Ладушка – разве можно представить мир без её ясной улыбки? Нет, видят боги светлые. А младшего сына, нерожденного, повелел своим именем наречь. Все поняла Ярга. Высохли слезы. Лишь головой кивнула, отпустила его.

Налегке отправился князь, только конь верный попутчиком был. Ни к чему ему сумы тяжелые, переметные, чай, путь недалек, не до разносолов, а уж после ему и вовсе без надобности яства будут.

Навсегда покидал он землю родимую.

Вроде, слезами горючими должна душа обливаться, что навеки покидает места, с детства знакомые, едет навстречу неизвестности. Как-то примет его Хозяин лесной… Но отчего-то с каждым шагом путь все легче давался, словно не из дома, а в дом родной возвращался он. Легко на сердце, поет душа, как весной…

Доволен был Радомир. Значит, все правильно делает.

Неделя минула пути нелегкого. Уж и конь устал, а все подгоняет его Радомир. Не в силах он медлить… Сердце вперед зовет, ноги торопит…

К вечеру седьмого дня добрался князь до полянки той, с которой он с Яргой в мир выходил добрых десять лет назад.

Вот только не узнать больше места знакомого. Нет больше поляны ясной. Высохли цветы, пожухли, только прелая трава на пригорке примята. Поникли ивы, что ветви в студёном ручье купали, высохли березы-раскрасавицы. Ветер плачет-воет в раскуроченной молнией осине. А где изба крепкая? Нет её. Только пенек гнилой среди деревьев-сухостоев притаился, белеют камни печи разбитой… А за домом холм высится… Голый да покатый, лишь влажные серые булыжники блестят. Не помнит его князь… Тоскою место пропитано, болью неуёмной, кровью земля напитана, страхом затоплена… Не поляна цветущая. Могила угрюмая…

Скрепил сердце Радомир, спешился, коня по крупу хлопнул, в обратный путь отпустил.

Не время бояться. Сюда он путь держал, с дороги не свернул, не сбился. В срок успел.

Значит, пора и ответ держать. За Яргу долг отдать.

Ждут его здесь, всем сердцем чует. Знает, что ждет расплата за смерть прежнего Хозяина лесного. Пусть. Виновен он. Ничего не держит больше в мире.

- День добрый, хозяева! – окликнул Радомир негромко, опасаясь голосом громким тревожить покой ушедших. – С миром принять прошу! Каяться за ведунью неразумную пришел, простите бабу глупую. С меня возьмите, что причитается.

Молчит лес. Затих ветер. Мрачно взирают дубы глазницами-дуплами пустыми, ветви высохшие когтями ощерились. Вот только наблюдает пристально кто-то, тот взгляд цепкий да колючий Радомир всей кожей чует.

- Прошу, покажитесь, – поклонился он. – Нет мне пути назад…

Как спину распрямил Радомир – перед ним черноволосый Торок-Кощей стоит, бледный, лохматый, тощий, белая кожа на костях натянута, каждый мосол выпирает… Только глаза и светятся – единственное живое пятно на мертвом лице.

- Сам пришел? – змеится усмешка на холодных губах. – Жену пожалел?

- Что с бабы взять, – негромко ответил. – Моя жизнь ответом будет. По своей дурости за ней пошел, с меня и спрос.

- Жизнь за жизнь, да? – зло шипит дух лесной, глаза щурит, голову набок склонил. – Она тебя спасла, ты её выгораживаешь? Ох, каковы нынче княжичи!!

- Не она меня спасала, – покачал головой Радомир. – Жизнь моя у Леля.

- Неужто помнишь? – рассмеялся невесело Кощей, руками махнул. – Что с того… Не нужна твоя жизнь ему более… – отвернулся от князя, в небо смотрит. А небо то высоко и светло, хоть и пасмурно еще. Кончился дождь многолетний. Вздохнул Кощей, на Радомира глянул насмешливо: – Зря пришел… Через пару закатов померли бы твои родные, вот тогда бы мне больше проку было… А что с тебя взять-то?

- То мне неведомо, – нахмурился мужчина. – Я обманом из леса выманен… Знаю теперь… Но нет мне прощения, как телок неразумный, за девкой повелся… Вернулся теперь. Я князь, мне и ответ держать. За Яргу вину приму.

- Оставайся! – зло фыркнул Хозяин темный, рукой в насмешливом приветствии махнул: – Располагайся, где тебе глянется!! Там гроб, там могильник!! Куда глаза глядят?

- Куда ты пожелаешь! – вежлив князь, ждет наказания. Но не спешит Кощей.