Это только цветочки (СИ)

– Ты уже почти умеешь, только на ноги мне не наступай, – усмехнулся Вала, они неторопливо кружились по маленькой площадке, глядя друг другу в глаза.

– Я и не наступаю!

– Тогда чего орёшь? – Мелькор забавлялся реакциями своего подопечного, Хэннер возмущённо фыркнул и пихнул его кулаком в верх живота.

– Не смейся надо мной!

– Я и не собирался, – примирительно сказал Вала. Хэннер дулся.

– Чего ты мне собирался показать? – спросил он ворчливо.

– Посмотри вверх, – попросил Вала тихо.

Широкие крылья распахнулись, и Хэннер с открытым ртом посмотрел на чёрное небо, сияющее и переливающееся всеми оттенками льдисто-холодных цветов, прозрачными, колеблющимися, переходящими один в другой.

– Северное сияние… красиво, да?

Майа открыл рот ещё шире, чтобы что-то сказать, не нашёл слова и бурно закивал, выражая полное согласие со словами своего Валы.

– Мы с тобой на вершине мира, Хэннер. Нет никого выше нас.

Хэннер схватил возлюбленного за руку и взлетел с площадки.

– Тогда станем ещё выше, Мел! Полетели, искупаемся в настоящем северном сиянии!..

Ледяная гора рассыпалась сверкающими осколками льда, волшебно мерцающими в причудливом освещении. Двое духов парили в причудливо расцвеченном небе, взявшись за руки, крылатые и свободные, и Хэннер подумал, что невозможно большее счастье, а Мелькор – что с ним не случалось ничего лучше.

Хэннер отрубился, едва его голова коснулась подушки. Маленькие крылышки ещё не научились исчезать по велению хозяина, и Мелькор бережно расправил их, подложив подушку, и накрыл юношу одеялом. На кухне Вала с наслаждением выкурил сигарету, подышал ночным воздухом и вернулся к постели. С отвращением скинув надоевшую одежду, он забрался к своему возлюбленному под одеяло, Хэннер тут же прильнул к его груди и счастливо вздохнул.

«Уснул…» – подумал Мелькор за миг до того, как уснул сам, и успел добавить мысленно только: – «Доброй ночи…»

Хэннер на его мысль улыбнулся во сне; он тоже пожелал бы Мелькору доброй ночи, но перебравшему за день эмоций разуму страшно хотелось спать.

Над двором пронёсся заливистый вопль, и в окно спальни, с пятого этажа Ангбанда кувырком вывалился встрёпанный Хэннер. Расправив маленькие крылья, он неуклюже запорхал вверх, ухитряясь оборачиваться и дразниться через плечо.

– А ну домой! – Мелькор перевалился через подоконник и рванул за ним. На своих крыльях он мог легко догнать и перегнать любого из драконов, но сейчас дурачился, позволяя своему майа чувствовать себя самым быстрым крылатым созданием Арды. – Хэннер! – Вала подавился смехом. – Тебе в школу пора!

– Не хочу в школу! – заявил Хэннер, витая над двором и с неприступным видом сложив руки на груди. – Хочу летать!

– Отлично, с этого дня ты сам летаешь в школу, даже драконов напрягать не придётся!

– Так они и напряглись! – завопил майа оскорблённо. – Ме-е-е-ел!

Мелькор развернулся и поплыл назад к окну.

Маленький вихрь налетел на него сзади, и Хэннер, самозабвенно хохоча и жмуря горящие весельем глазищи, обхватил любимого поперёк пояса.

– Ме-е-ел… а поцелуй меня?.. – предложил он с невинным видом и перелетел вперёд, как и его Вала, зависая в воздухе.

Мелькор взмахнул крыльями, воздушной волной толкая его к себе, и, обняв, сладко поцеловал, играя с его губами и поддевая их кончиком языка. Хэннер доверчиво приоткрыл рот и повис у него на шее, обхватил его ногами, прижимаясь ещё теснее; крылышки трепетали, мягкие пёрышки боевито топорщились. Тёмный Вала любовался своим учеником и мягко улыбался, целуя его. Майа разыгрался, принялся кусаться, пытаясь поймать зубами его язык, и оба напрочь забыли о времени.

Внизу почёсывались драконы, встряхивались после сна волки, молчаливо бродили по загонам вороные лошади и сновали духи-падальщики.

– Мел… а давай ты мне покажешь, как летать? – подмигнул Хэннер, разрумянившийся и страшно довольный, и не думая отпускать своего повелителя. – Мы… полетим куда-нибудь… ну, например, в лес… или к озеру…

Мордочка у него становилась всё хитрее, и Вала с сомнением покосился на висящие в спальне на стене часы, которые он отсюда прекрасно видел.

– Сладкий… ты не был в школе две недели.

– Днём больше, днём меньше … – стрельнул глазами майа. – И вообще, что важнее, крылья или какая-то дурацкая человеческая алхимия?!

– Не представляю, зачем моему майа алхимия, – усмехнулся Мелькор хрипловато, и Хэннер покраснел и захихикал, повиляв попкой, на которую только что легли горячие ладони Валы.

– Тогда полетели?..

– Ага…

Правда, ещё с полчаса они никуда не летели, а целовались, жадно прильнув друг к другу; наконец, Хэннер перебрался к Мелькору за спину, прижался щекой к его щеке и весело и чуть возбуждённо прошептал:

– Поиграем в лошадку?

– Во всех смыслах, – глухо ответил Вала и ухмыльнулся.

Намо прошёлся по школе, заглядывая в классы и проверяя, все ли ученики на месте. В первом классе майар не было Йонвэ и Хэннера.

– Гортхаур и Йонвэ отсутствуют! – с нотками истерики сообщила майэ Линдилиэль, выскочив к своему Вале в коридор. – Они уже который раз оба пропускают! Пусть их Валар примут меры!

– Боюсь, их Валар уже приняли меры, – тонко улыбнулся Мандос. – Именно потому они и не присутствуют. Продолжайте урок. Думаю, своё общее развитие эти двое и дома наверстают.

И Намо отправился дальше, иронично думая, что братцы своих майар слишком уж балуют.

Хэннер чувствовал взгляд Мелькора, преследующий каждое его движение.

– Хэннер, – не выдержал Вала наконец, – ты уже всё вымыл.

– Нет, – засопротивлялся Хэннер, которому ужасно нравилось мыть посуду, – ещё две чашки осталось!

Мелькор встал и с мгновенно проявившейся на лице яростью швырнул об стену обе чашки.

– Теперь – всё.

Майа выключил воду.

– Мел, не злись… – протянул он; Мелькор заметался по кухне.

– Я не злюсь!!!

– Я вижу, – вздохнул его питомец и, подойдя, взял за руку. – Мел, ну что случилось?

– Я случился, и я – чудовище! – огрызнулся Вала и выдрал руку. С утешением Хэннер на несколько секунд опоздал, и теперь усмирить мелькоровскую ярость могло только чудо.

И чудо не замедлило произойти.

На звук дверного звонка Мелькор метнулся так, что Хэннер ожидал найти у двери гостя, разорванного минимум надвое. Догонять переместившегося Валу ему пришлось своим ходом.

Мелькор распахнул дверь и немедля вызверился в новое пространство для выплёскивания своей ярости:

– Чего надо?!

– Привет, братик, – улыбнулся Манвэ и, изящно оттолкнув его плечом, вошёл. Следом за ним неуверенно пробрался Йонвэ с тортом.

– Привет… – протянул он, глядя на Тёмного Валу большими испуганными глазами, где вежливость мешалась со страхом.

Прекрасно видя по его лицу, что вполне может с секунды на секунду лишиться своего майа, Король по-кошачьи фыркнул и ласково чмокнул брата в щёку.

– Никогда не догадаешься, что я тебе принёс.

– И гадать не буду! – рыкнул старший, Йонвэ бочком потянулся на выход, однако Манвэ, заведя руку за спину, мягко направил его в сторону кухни, намекая поставить торт в холодильник.

– Вот и правильно, это всё равно бесполезно. – Манвэ обнял его за шею, встав на носочки, сладко поцеловал в губы, блаженно чувствуя, как они разъезжаются, открывая оскал, как раздвигаются клыки, выпуская на свободу язык, и сладко застонал, обвивая его своим языком, чуть наклоняя голову, чтобы потереться носом о холодную, как всегда во время припадка бешенства, щёку близнеца.

Мелькор в одно стремительное движение притиснул его к стене, обхватывая ладонями его голову, сдвигая назад золотые пряди, и приник к ненавистному и страстно любимому брату, чувствуя и его тщательно скрытую ярость – в Валиноре не расколотишь об стену тарелку по самолично же и установленному этикету, – наслаждаясь тем, как собственная беспочвенная злоба сливается с его, пульсирует, обвивает, погружая в неистовство.