Отражение: Двое (СИ)

— Я за документами и прочей дрянью, сейчас вернусь, хорошо? — Барнс внимательно посмотрел на Себастьяна, чтобы убедиться, что сможет оставить его на эти пять, может чуть больше минут, пока заберет ноут, документы из бардачка и найдет свой телефон, если повезет.

Себастьян сидел на краю дороги под проливным дождем с ледяными порывами ветра, дрожал и прятал руки в рукавах куртки. Было холодно, мокро, болела и кружилась голова. В какой-то момент она закружилась так сильно, что Себастьян сам не заметил, как сполз на обочину, привалившись к отбойнику спиной, и потерял сознание.

Практически съехав вниз, обратно к раскуроченной машине, Барнс быстро нашел там сумку от ноута, сам ноут, который кинул себе под ноги, а вот телефон пал смертью храбрых. Не было бы такого дождя, Барнс бы еще попытался его поискать, но замерзающий под ливнем Себастьян интересовал его больше, чем какой-то гаджет, который можно было купить, и он, сунув в сумку ноут и документы, довольно быстро выбрался наверх.

Только то, что сумка висела через плечо, не дало ей упасть на землю, потому что Барнс мгновенно активизировался, как нечто среднее между машиной, желающей только убивать, и самым заботливым существом на свете.

Он подбежал к практически лежащему на обочине Себастьяну, сразу же поднимая его с земли, прислушался к биению сердца и немного успокоился, уверенный, что тот жив.

— Принцесса, — почти жалобно попросил он. Время до приезда скорой растянулось, словно кисель, — очнись, пожалуйста. Я же не смогу без тебя. Ну…

Он сжал Себастьяна в объятиях, чуть присев на отбойник. Весь мир выцвел, померк. Кажется, только сейчас Барнс на самом деле понял, насколько же дорог ему Себастьян.

Сверкнула молния и тут же загремел гром. Вдалеке на дороге показались проблесковые маячки — ехали вызванная скорая и полиция.

Себастьян открыл глаза и тут же зажмурился — их заливало дождем.

— Баки? — слабо сказал он. — Где мы? Почему так холодно?

— Господи, принцесса! — Барнс прижал Себастьяна к себе, так, что чуть не хрустнули ребра. — Сейчас, потерпи чуть-чуть, скорая уже едет. Будет тепло и сухо. Не делай так больше, хорошо? Пообещай мне, что не будешь меня так пугать больше никогда?

— Что? — не понимая, где он и что с ним, произнес Себастьян.

— Тебе откуда начать рассказывать? — горько усмехнулся Барнс.

— Где мы? — спросил Себастьян. — Что случилось?

— Я тебе потом расскажу, — пообещал Барнс.

Завывая, подъехала полиция и скорая. Себастьяна тут же положили на носилки, стали осматривать, задавать какие-то вопросы. Попытались осмотреть и Барнса, но он только отмахнулся, полностью переключившись на полицейских. Не сказать, чтобы Барнс особо доверял врачам, но это был его личный опыт, и нельзя было его перекладывать на всех медиков разом. Те профессионально хлопотали над его мужем, и Барнс немного расслабился. Как очевидец событий, он смог рассказать не очень много, но все что смог, было изложено четко, ясно, можно было даже не перефразировать для протокола.

На вопрос, кто он пострадавшему, Барнс ответил, что муж, и увидел, как один из полицейских скривился. Убивать захотелось еще сильнее.

— Если у вас все, то позвоните, когда что-то узнаете, — сухо сказал он, и объявил медикам, что он тоже едет в больницу, и ему плевать, что он грязный, как черт. Видимо, одного взгляда хватило, чтобы понять, что спорить бесполезно.

Барнс, выяснив, в какую больницу везут Себастьяна, позвонил Гарри и попросил его привезти ему какие-нибудь шмотки. Тот, выяснив, что к чему, как истинный друг, бросил все и поехал, найдя у себя какие-то вещи Барнса.

— Вы помните, как вас зовут? — спросил фельдшер в машине скорой.

— Себастьян Стэн.

— Сколько вам лет?

— Сорок три.

— У вас есть аллергия на медпрепараты?

— На новокаин.

— Вас оперировали раньше?

— Да, в связи с открытым переломом правого бедра.

— У вас кружится голова?

— Да.

— В глазах двоится?

— Нет.

— Вы помните, какое сегодня число?

— Нет.

— Откуда вы ехали?

— Я не помню.

— У вас есть родственники?

— Муж. Джеймс Барнс.

Барнс убеждал себя, что медики лучше знают. Что, раз он помнит его, то все хорошо, память вернется. Но все равно было страшно. Мозг — такая хитрая штука, что повредить его не составляет труда, а на восстановление уходят годы, иногда даже безрезультатно. Внезапно он вспомнил, что надо позвонить маме Себастьяна. Он не хотел в такое время тревожить уже немолодую женщину, но понимал, что если бы ему в такой ситуации не позвонили, он бы рвал и метал.

— Алло, Жоржетта, это Джеймс, — заговорил Барнс, когда после нескольких гудков ему наконец-то ответили. — Мы с Себастьяном попали в аварию, ему нехорошо. Мы едем в больницу в Бедфорт Хиллс, это на север по шестьсот восемьдесят четвертой.

— О господи! — воскликнула Жоржетта. — Он сильно покалечился? Что с ним?

— Он ударился головой, — разговаривать с Жоржеттой было тяжело. Барнс винил себя в случившемся, потому что, если бы он сел за руль, ничего бы не было. — Похоже, у него сотрясение. Но я не знаю.

— Напиши мне адрес больницы, я приеду завтра. Ты сам в порядке, Джеймс? Что случилось? Кто-то из вас не справился с управлением? Как ваши животные, о них есть кому позаботиться?

— Со мной все хорошо, — ответил Барнс так, словно ему было стыдно, хотя повредить ему даже такая авария в принципе не могла. — Ассистентка Себастьяна позаботится о живности, я ей напишу. И вам тоже напишу адрес больницы. Я попросил Себастьяна порулить. Не знаю, похоже, кто-то в нас въехал… Мне так жаль, простите меня.

— Джеймс, если в вас въехали, ты совершенно не виноват. Успокойся, милый. Я уверена, врачи помогут, с Себастьяном все будет в порядке.

— Конечно, будет, — уверенно сказал Барнс, не желая нервировать Жоржетту еще больше, и глянул на Себастьяна. — Хочешь поговорить с мамой?

Себастьян протянул за телефоном перепачканную руку и заговорил на румынском.

— Мама, я в скорой. Голова болит. Да, со мной все будет в порядке. Я просто не все помню.

— Жоржетта? — Барнс забрал телефон у Себастьяна.

— Все хорошо, Джеймс, все хорошо. При сотрясениях случается кратковременная потеря памяти. Главное, вы оба живы.

— Давайте лучше мы вам позвоним завтра, вдруг Себастьяна выпишут? Чтобы вам не пришлось ехать za tridevyad’ zemel’ просто так, — предложил Барнс, уже желая закончить этот разговор, потому что все равно считал себя виноватым.

— Да, звони прямо с утра, — согласилась Жоржетта, — я очень рано встаю. И тоже поспи, тебе надо будет отдохнуть после такого происшествия.

— Хорошо. До завтра, — попрощался Барнс и положил трубку. — Завтра мама приедет, — сказал он Себастьяну.

— А с вами точно все в порядке? — вдруг обратил на него еще раз внимание один из медиков и покрутил в руках фонариком.

— Точно! — почти рявкнул Барнс, и от него тут же отстали.

До больницы они доехали минут за десять, Себастьяна увезли куда-то, оставив Барнса ждать в приемном покое.

Понимая, что в такой грязи его никуда не пустят, Барнс уселся, принявшись ждать Гарри, который должен был привезти вещи ему и Себастьяну заодно. Написал ассистентке, чтобы погуляла вечером и завтра утром с Кайлом и не озвучивала никому, что Себастьян в больнице, не выдав больше никакой информации, и открыл мокрый, но вполне работоспособный ноут, углубившись в перевод. Пока он такой грязный, а над Себастьяном проводят всякие тесты, его к нему не пустят, а сидеть и просто переживать было бессмысленно.

========== 21 ==========

Из тяжелых мыслей и перевода Барнса вырвал Гарри. Дождь уже закончился, и он вышел, чтобы забрать одежду.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Гарри, когда Барнс забирал у него сумку. — Как Себ?

— Не знаю, — честно ответил Барнс, потому что ответа, что именно случилось, у него не было. — Въехали в нас. Он редко водит, а тут гроза… Не нужно было сажать его за руль.