Я - некромант (СИ)

«Заткнись! Ты ничего не понимаешь!»

«Это я-то ничего не понимаю? Джесс, зачем ты Оулу? Да, ты очень крут, ты бессмертен и горд, ты пафосен и непреклонен, ты безумно красив в каждом своём теле, ты остроумен и хитёр. Но ты ведь постоянно вытаскиваешь его из его собственного мира. Ты постоянно пытаешься всунуть его в этот потрёпанный и отвратительный мир. Думаешь, Адам был рад Еве после того, как она подсунула ему запретный плод? Думаешь, ему нравится здесь, на земле? Думаешь, он не скучает по своему раю? Джесс, ты лишь старый заскорузлый моралист, которого жаба душит из-за того, что никуда он не может отсюда деться. И не смей говорить, что я не права. Оул устал от тебя. Думаешь, ему не надоело постоянно тебя ждать, искать, выкручиваться, когда о тебе кто-то спрашивает? Ты не центр Вселенной. Мы с тобой не центры. Мы должны держаться рядом, если хотим выжить. Мы должны быть вместе.»

«Глупости. Всё, что ты тут наплела – просто бред сивой кобылы. Оул устал от меня? Я постоянно спускаю Оула на землю? Я…»

Воспоминания накатывают одной волной, и почему-то мне хочется плакать. Жить в своём мире… Не такая уж и плохая идея.

«Вот видишь. Ты уже начинаешь просыпаться, Джесс. Ты начинаешь понимать. А ведь осталось совсем немного. Осталось лишь сделать шаг. Лишь согласиться, лишь протянуть мне руку. Это совсем не сложно.»

«Я никогда не встану на твою сторону. Кажется, только я один и могу адекватно воспринимать твои речи, Девильера. Только я один и могу сопротивляться. Я не соглашусь.»

«Вот как? Ты открещиваешься от меня, даже не разобравшись в том, что происходит. Ты ведь убеждён, что я – Антихрист, что я есть Апокалипсис, который разрушит этот мир… Взгляни в зеркало. Чем ты отличаешься от меня? Думаешь, так мало людей ты заставил страдать? Думаешь, ты их спасаешь? Думаешь, ты им нужен? Или мы их, или они нас. Нельзя остановить эволюцию, нельзя тормозить механизм, остановка которого приведет к смерти высших. Пора отказаться от материи, Джесс. Пора выйти на новый уровень. Ты не тот, кем себя считаешь. Ты не просто наблюдатель, ты и сам это понимаешь. Материя несовершенна, она самоуничтожается, и нам, как порядочным и умным крысам, пора уходить с этого Титаника. Люди сами перебьют друг друга."

Я улыбаюсь. Наконец-то я нашел прореху в ее неубедительных речах.

"Ты говоришь, что люди виноваты в своей смерти. А тебе не кажется, что, не будь тебя, не было бы и этого проклятого вируса? Не надо вот только строить из себя главного моего помощника, друга и защитника. Я считаю тебя Антихристом? Нет. Я считаю тебя единственным истинным злом. Я не святоша, не защитник человечества, не агнец этого мира. Я лишь хочу правды. И я знаю, что ты не есть истина. Ты ошибка, и тебе нет здесь места, равно как и мне. Однако ты все равно настаиваешь на том,что все здесь принадлежит нам, таким всесильным и прекрасным. Богам? Скорее, проклятым."

Голову мою пронзает дикая нечеловеческая боль, сравнимая разве что с лоботомией наживую. Я падаю на колени,стараясь сдержать эту боль, хватаюсь за голову, глаза мои открываются так широко, что, кажется, скоро вылезут из орбит. Из горла вырывается хрип, неестественный и мертвый. Я слышу скрежет, как гвоздем по стеклу... И понимаю, что это просто Девильера смеется. Как дико. Как правдоподобно.

"Наш борец за правду, наш любитель чести и доблести! Чуть не назвала тебя рыцарем, Джесс! Это так мило: убийца, который не знает, что он убийца. Честный предатель. Ты с каждым своим словом нравишься мне все больше. Знаешь, я думала припасти эти сведения на десерт, но, видимо, ты просто не дотерпишь. Маленький Джесс... Знаешь, мне даже немного жаль тебя разочаровывать."

Мне не нравятся ни ее тон, ни ее уверенность. Я уже понимаю, что она не намерена врать. Она просто знает что-то, что сделает мне больно. Будь я не Джессом, я бы начинал молиться. Всегда считая, что главное оружие - это информация, я боюсь брать её в свои руки. Больше всего я хочу сейчас проснуться. Остаться в живых. На миг застрять в том месте, что мне уже порядком надоело. Слишком много всего, и это всё удобно устроилось на моих плечах. Я не в силах выключить это радио. Я не могу просто взять и сказать «Нет». Мне остаётся лишь слушать.

«Прости, Джесс. Правда, я должна просить у тебя прощения. Ведь так делают такие обожаемые тобой люди, когда открывают друг другу глаза на предателей?»

«Я не поверю ни единому твоему слову.»

Наглая, ничем не прикрытая и грубая ложь. Девильера знает это. Прекрасно знает.

«Я не великий учёный и я не настолько сумасшедшая, чтобы создать нечто столько совершенное, как вирус. Чтобы что-то создать, нужно потратить на это слишком много сил, а у меня, увы, каждая крупица на счету. Знаешь, сначала мне даже хотелось взять всё знание этого мира. Так, для развлечения. Ничего не стоит просто понять такую глупость, как человеческую мысль. Но потом я увидела, что люди могут и сами всё устроить. Сколько раз из их рук выползала смерть, вычищенная до блеска и готовая к своему представлению? Так зачем мне сбрасывать с пьедесталов истинных мастеров своего дела?»

Каждое её слово гремело у меня в голове. Она играется, как кошка с мышкой. Только вот кошка эта в сотни раз крупнее и мощнее обычной, а мышь… мышь и без неё доживает свои последние часы.

«Ох, перестань засыпать меня комплиментами, Джесс. Знаешь, когда мне льстят, я становлюсь чересчур человечной. А это пугает.»

«Ты никогда не будешь человечной.»

«Да уж, к сожалению, мне чужды все те ужасы, которыми обожают тешиться люди. Но один из них превзошёл все мои ожидания и, скажем прямо, надежды. Лекс Фендер. Ты знаешь, у него просто золотые руки. Интересно, где ты его откопал? Если бы не ты, он далеко бы пошёл, только вот зашёл бы всё равно туда, где находится сейчас. В полное и абсолютное Ничто. Нет, Джесс, не радуйся так рано, он не умер простой и безболезненной смертью, как ты того, я полагаю, желал. Он жив. Ещё как жив. Только живёт он не совсем там, где раньше.

Но ведь самое прекрасное и органичное не в этом. Я уже говорила, что Лекс просто прелесть. Прелесть, которая не давала себе отчёта и была чересчур свободной. Знаешь, милый Джесс, ты плохо влияешь на людей, они начинают открывать глаза и считать себя чем-то более важным, чем грязь на твоих сапогах. У Лекса была твоя кровь и его острый ум. Но не каждый сможет дышать свободой, текущей в твоих жилах. Далеко не каждый. Скажем так: я, ты да одна надоевшая мне кукла.»

Я смотрю на свои пальцы. Я не могу даже моргнуть или глубоко вздохнуть. Лёгкие внезапно стали тяжёлыми, а где-то в сердце что-то заскреблось. Никогда не привязываться ни к кому в этом прогнившем мире. Никого и никогда не любить. Забывать. Так быстро, как только можно. Пихать в самые дальние углы своего сознания, сжигать, уничтожать, топтать. Но никогда – никогда! – не позволять себе зависеть от кого-либо. Манит. Просит присоединиться. Сладостное чувство надобности, пользы, обязанности. Но иногда оно слишком больно кусает.

Я не могу винить Лекса. Я не могу винить Девильеру. Я могу винить только одного аморального урода.

Меня.