Кто-то знает больше

 — Не бойся, сын Лакншэ, с ними всё в порядке, — раздался голос от Луинда Нейхела, хотя явно кто-то просто воспользовался возможностью говорить через него или … через них всех…

 — Может, покажешься?

 — Хм.… Видишь ли, я не могу: показаться, подойти, поговорить в том плане, в котором ты представляешь, — теперь голос подала Аннэ-Лиэзи. — Я могу лишь только так общаться и лишь с тобой, потому что многие не смогут увидеть и услышать меня. Как в твоём мире говорят: «Не тот уровень». Хочу сказать, что все здесь присутствующие потом будут помнить лишь о том, что рассказали, как появился остров, как здесь жил последний из рода Фольшеров, который, позднее, утонул в Малом океане, стремясь к чему-то неизведанному. Им не надо знать то, что знаю я, и то, что знаешь ты.

Пока неизвестный говорил через женщину, Лаки внимательно осмотрелся и заметил что-то подобное, похожее на вены или росчерки молний, которые постепенно опутывали всю комнату. Эти прожилки пульсировали и заполняли всё пространство и людей. Парень резко подорвался из кресла, а его магия окутала его непроницаемым куполом.

 — Сын Лакншэ, не стоит бояться меня. Я всего лишь Хранитель памяти и Страж.

 — Так всё же, где ты? — Горбрейтон недовольно щурился, стараясь угадать, откуда всё же ждать неприятности или нападения.

Мозг, глаза и магия старались ухватить всё пространство, ища то, что нужно. Взгляд невольно остановился на воздушном колокольчике, который продолжал издавать тихую и ненавязчивую мелодию. И вот только сейчас он заметил некоторое изменение в нём.

Верх стал чуть удлинённым на вершине, за который прикреплялась вся конструкция, а по краям, подвешенные на цепочке, висели серебряные цилиндрические палочки. Внутри этой конструкции находился полупрозрачный, голубоватого оттенка, шар, на конце его так же находилась цепочка с цилиндрической палочкой. Присмотревшись к шару, тот заметил, как внутри него пульсируют молнии, а затем они, соприкасаясь со стенкой шара, расходятся по всей комнате.

 — Ты прав, это я, — раздался голос мужчины. — Теперь прошу отойти в сторону, чтоб я смог показать то, что ты должен знать.

 — Почему все считают, что мне надо знать лишь то, что они хотят, чтобы я знал? — пробурчал себе поднос Лаки, но с опаской всё же отошел.

 — Может, потому что у них были случаи, когда лучше не знать многого, или что-то нехорошее произошло, и не хотят тем самым вспоминать. Вот я, например, ограничен в знаниях, которые ты должен знать.

 — То есть, у тебя есть знания, не предназначенные мне? — Лаки чуть усмехнулся и стал смотреть на то, что происходит вокруг.

Пульсации увеличились, и замелькали быстро какие-то силуэты, но они мелькали слишком быстро даже для взгляда парня, что тот лишь постарался абстрагироваться и дождаться начала.

Всё резко остановилось, и перед взглядом смотрящего появился совсем другой образ этой комнаты.

Массивная и тяжёлая мебель из дуба и сосны, сочетаемая с тёмными цветами и оттенками стен и камина, а из окон лились лучи полуденного солнца. Некоторые лучи преломлялись о драгоценные камни, которые были: на вазах, статуэтках, на люстрах, и разноцветные блики ярко горели, отражаясь на других предметах. В комнату стремительно вошёл парень лет так под двадцать пять — чуть полноватое тело, на котором небрежно сидело светлое одеяние. Шляпа резким движением была брошена на близстоящий диван, а сам пришедший, подойдя к широким и большим окнам, стал яростно закрывать их тяжелыми шторами. Попутно черноволосый парень яростно что-то шипел себе под нос, а затем, сев на кресло, прикрыл глаза. Некоторое время он сидел молча — не двигаясь.

 — Господин Авалор, там принесли библиотеку и несколько документов на подпись, — в комнату вошел слуга. Он хотел повторить, явно думая, что его не услышали, но вздох, а затем подъём головы показали, что услышали. — Куда всё нести?

 — Сюда. И ещё, после этого можешь вместе с остальными уходить, вы сегодня мне не нужны.

Слуга, поклонившись, вышел, чтоб через несколько минут привести посыльного, в руках которого лежала коробочка и несколько листов бумаги. Внимательно осмотрев их и заглянув в коробку, молодой парень расписался, и слуга с посыльным ушли. Гостиная вновь погрузилась в тишину, и лишь дыхание хозяина дома еле улавливалось в этой тишине.

Где-то послышался хлопок закрывающиеся двери, и это дало толчок к тому, чтобы Авалор, встав с кресла, подошёл к коробке. Оттуда он вынул три кристалла и, нажав на несколько граней, активировал их. Комната внезапно стала наполняться книгами разного размера, формата и разными обложками.

Чуть недовольно взвизгнув, парень принялся сортировать их. Некоторые он отбрасывал в сторону, некоторые бережно были положены отдельно, были и такие, которые он пролистывал или встряхивал.

Из одной такой книги выпали несколько кристаллов и тетрадей, которые тут же были подобраны и внимательно осмотрены.

«Артур Фельдшер, правитель Тартиоринны, пограничных земель Межмирья», «Ариала, уроженка Приорских гор, принцесса семи островов Хоффа».

 — Вот вы-то мне и нужны, — довольно прошептал Авалор и, сев на пол, стал листать сначала дневник предка Артура, а затем его жены Ариалы.

Изредка он вчитывался в строки несколько раз, затем перелистывал, не читая, и вновь вчитывался в строки. Лишь в середине дневника Артура парень вытащил письма, написанные его супругой и кем-то по имени Мэг Осболь.

«Дорогой мой муж, с глубокой радостью сообщаю, что у тебя два наследника мужского пола. Через день мы будем дома, и ты сможешь увидеть и обнять нас.

С любовью и уважением, твоя жена Ариала, уроженка Приорских гор, принцесса семи островов Хоффа».

«Мой хороший друг, если ты читаешь эти строки, значит, меня нет в живых, но письмо попало к адресату. Я был убит тем, кто сильнее меня, но сейчас это неважно. В этом лоскуте находится вещь, за которой будет гоняться мой убийца, но я могу точно сказать, что он прибудет тогда, когда вновь возвратятся Высшие, и это будет не скоро, так что можешь спокойно жить и не беспокоиться за это. Я хочу, чтобы твоя семья оберегала эту вещицу до тех пор, пока не явится Избранный. За хранение я обещаю оберегать твой род, по мере моих возможных сил. Я благословляю твой род на плодовитость и долголетие.

Если мои расчёты верны, то Ариала родит для тебя мальчиков, которые будут благословенны и омыты рекой Урил.

Да прибудет с тобой мир и благословение.

Твой друг Мэг Осболь и Мог Кауэль».

Парень несколько раз прочёл письма. О том, что их Род был когда-то благословлён неким магом, он слышал от тётки когда-то ещё в детстве, но не сильно прислушивался к её, как он считал, бредням. И вот перед ним есть некоторое доказательство того, что их семья очень титулованная, богатая, и они хранители очень сильной магической вещицы.

«Интересно, сколько за неё можно выручить денег?» — пронеслось у него в голове.

Его руки невольно сжались в кулаки, когда он вспомнил, как из-за проигрышей ему пришлось расстаться сначала с фамильными ценностями, затем с замком.

«Благословенны! Ха!» — вырвалось из его губ.

Может, первые семьсот лет так и было, но затем в их край прибыла семья Мальторешев, которая привезла азартные игры и постепенно стала прибирать к рукам своим все сбережения его семьи, а затем магия стала покидать их семью, лишь тётка Лантария противостояла этим играм и ушла с замка, прихватив его. Ну, ничего, скоро род Фольшеров вновь засияет на небосклоне. Осталось лишь найти вещицу.

Откинув уже ненужные дневники, он, подскочив с пола, ринулся к камину. Там, за портретом, была ниша, в которой тётка хранила все свои записи. Вот только от своих предков она отличалась тем, что не хранила в бумажном переплёте свои мысли, жизнь и события, которые были связаны с замком и городом. Все свои записи она хранила в кристаллах-памяти. В детстве Авалор часто видел, как она, сидя около окна, прикладывала эти кристаллы к виску. Может, поэтому она постепенно стала многое забывать, и ей всегда надо было напоминать об простых вещах.