Отражение (СИ)

— А что его не устраивает? — удивился Барнс.

— Недостаточно интеллектуально. Он в Израиле живет. Мой отец — русский еврей.

— А как вы познакомились? — спросил Барнс. — И зачем?

— С отцом или с братом?

— И с тем, и с другим, — Барнсу действительно было интересно, он хотел понять, зачем Себастьяну знакомиться с, в принципе, чужими ему людьми.

— Мама настояла, — объяснил Себастьян. — Отец с братом приехали в Штаты по своим делам, и она собрала всех. А я как раз был свободен.

— Тебе лучше? — спросил Барнс, желая знать, что творится с Себастьяном, потому что не был уверен, пытается ли он просто отвлечься разговором, или же его действительно попустило.

Себастьян прислушался к себе.

— Да, Баки, я в порядке. Серьезно, — он глотнул забытого коньяка. — Завтра буду совсем в порядке.

Ближе к семи Барнс начал сильно волноваться, совершенно не понимая причины своего состояния. Ему не цель из бункера надо было выкурить и убить так, чтобы все списали на суицид, а всего лишь познакомиться с безобидной женщиной.

— А твоя мама не догадается, что я с тобой живу? — вдруг спросил Барнс. — Или ты ей скажешь, что я у тебя живу? Она же к тебе придет, а не меня допрашивать, да?

Себастьян взял его за руку, прижал костяшки к губам.

— Я не скажу, — утешил он Баки. — Она придет ко мне. Она хочет просто тебя поблагодарить за то, что ты для меня сделал. Все будет хорошо, Баки. Только не давай ей понять, что ты знаешь румынский, ладно?

— Хорошо, не буду, — кивнул Барнс, притянул к себе Себастьяна и поцеловал.

В этот момент раздался звонок домофона, и Барнс с сожалением выпустил Себастьяна из объятий.

— Иди открывай.

Жоржетта с порога начала говорить о том, как она встревожилась, увидев новости, какой Себастьян молодец, что сразу написал ей, как вовремя он нанял телохранителя. Говорила она на румынском, хотя с детства натаскивала Себастьяна в немецком и английском. В США, чем старше Жоржетта становилась, тем чаще говорила на румынском, сетуя, что румынский Себастьяна с акцентом.

Себастьян напоил маму чаем и представил ей Баки.

— Это Джеймс Барнс, — сказал он. — Это Джеймс меня сегодня спас.

Жоржетта поставила чашку на стол, подошла к Баки и погладила его по щеке.

— Спасибо, что защищаешь моего мальчика, Джеймс, — сказала она. — Береги его.

— Конечно, мэм, — кивнул Барнс, ему почему-то было неловко, словно его хвалили за то, чего он не делал. Это было странное, давно забытое ощущение, которого он не испытывал несколько десятилетий. Словно Барнс снова становился человеком с присущими всем людям страхами, о которых давным-давно успел забыть. Это несколько выбивало из привычной колеи.

Жоржетта вернулась к своему чаю и принялась расспрашивать Себастьяна о его делах, о том, что делает полиция, о Кайле. Время от времени она бросала быстрый проницательный взгляд на Баки, но больше с ним не заговаривала. Выпив чай, она попросила Себастьяна:

— Вызови мне такси, дорогой. И приезжай как-нибудь в гости пообедать.

Себастьян вызвал такси со своего телефона. Он всегда оплачивал маме такси до дома. Проводив ее, он вернулся к Баки.

— Видишь, — сказал он. — Все не так страшно, как ты думал.

— Да, — выдохнул Барнс, когда за мамой Себастьяна закрылась дверь, — действительно не так страшно, как я думал. Она у тебя милая. Давай пойду с Кайлом погуляю, тебе чего-нибудь принести?

— Маття латте на сливках и маффин с черникой и белым шоколадом из Старбакса, — попросил Себастьян.

— Маття? — переспросил Барнс, не уверенный, ослышался он, или нет.

— Да. Это такой зеленый японский порошковый чай, я его всегда там вечером беру.

— Хорошо, — кивнул Барнс, подумав про себя, какой только херни не напридумывали, пока он был в Гидре.

Теперь, гуляя, Барнс всматривался в каждого прохожего, словно хотел убедиться, что раньше его никогда не видел. Надо сказать, что утреннее происшествие его до сих пор не отпустило, и, хотя он понимал, что не мог предвидеть такое развитие событий, он ругал себя за то, что не заметил слежки двух неопытных девиц. Это было настолько странно, что даже пугало. Он не стал слишком долго гулять с Кайлом, купил то, что просил Себастьян и горячий шоколад себе, и вернулся домой.

========== 20 ==========

— Спасибо, — Себастьян отпил из стаканчика, как только Баки вручил его. — Знаешь, я тут подумал… Странно, что мы не приметили этих девчонок раньше. Но они такие… никакие, что ли.

— Я не знаю, — Барнс почувствовал себя виноватым, потому что у него даже для себя не было объяснения, а уж для Себастьяна и подавно. Вот только оправдываться совершенно не хотелось, потому что оправдания не вели ни к чему хорошему. — Я буду внимательнее, — только и пообещал Барнс.

— Я тоже, — пообещал Себастьян. — Ужин привезли. Ты, наверное, голодный. Пойдем есть. Я заказал стейки, салат и печеный картофель.

— Хочешь лечь пораньше? — спросил после ужина Барнс. Сам он спать не собирался, но провести время, обнимая Себастьяна, был не прочь. Ему было все равно, чем при этом еще заниматься, если Себастьян сразу уснет.

— Хочу заняться с тобой любовью, — ответил Себастьян. — А потом уснуть. Завтра будет новый день, лучше, чем сегодня.

— И какие у тебя на завтра планы? — улыбнувшись, спросил Барнс, подойдя к Себастьяну и потянув его из-за стола.

— Тренировка, пять интервью, вечером рекламная съемка. Но это завтра. Оно еще не наступило.

— И хрен с ним, — Барнс прижал Себастьяна к себе, подхватывая под бедра, сажая себе на пояс. — Хочешь в душ, или сразу в кровать?

— В душ. И сегодня я буду лениться, тебе придется стараться самому, — объявил Себастьян.

— Все, как ты хочешь, — шепнул Барнс его шее, неся в ванную, где Себастьяна все же пришлось поставить на пол.

Барнс принялся раздевать его, больше гладя, чем избавляя от одежды, целуя открывающиеся участки кожи. Его дыхание стало тяжелым и глубоким, желание заполнило тело и разум.

Себастьян прижался к нему. У него уже стоял, но он быстро выпутался из оставшихся шмоток и шагнул в душевую кабину.

— Я быстро, — пообещал он.

Барнс тут же разделся и скользнул к нему, прижимаясь грудью к спине.

— Хочу с тобой, — шепнул он, целуя в шею, находя губами позвонки, целуя каждый.

— Ну тогда тебе меня и мыть, — Себастьян, чувствуя, как кожу покалывают мурашки от возбуждения, вручил Баки бутылку с гелем и губку.

Барнс отложил губку и налил гель на руки, принимаясь ласкающими движениями намыливать Себастьяна, не пропуская ни миллиметра кожи. Он медленно опустился на колени, налил еще геля на ладони и принялся намыливать ноги Себастьяна, медленно поглаживая по внутренней стороне бедра. Коснулся паха, обхватил скользкой рукой его член и принялся издевательски медленно ласкать его.

Себастьян откинулся на стенку кабинки, медленно и тяжело дыша. Внизу живота накапливался жар, член был твердым, а Баки медленно, почти не сжимая, гладил его. Себастьян расставил ноги пошире и подался вперед.

Барнс преступно медленно гладил член Себастьяна, другой рукой смывая с него гель для душа, целуя чистую кожу. Он снова опустился на колени и, как только смыл мыльную пену с члена, сразу обхватил губами головку, пройдясь по ней языком. Самого его вело от желания, но раз Себастьян хотел лениться, то он получит очень медленный секс.

Себастьян налил геля в ладонь и принялся намывать себе поясницу и между ягодиц, подаваясь вперед, в горячий рот Баки. У того был потрясающий талант к минету, у Себастьяна крышу сносило всякий раз, как Баки касался его члена губами.

Барнс нежно обводил языком головку, не спеша насаживаться сильнее, играл с уздечкой кончиком языка, мял в живой ладони яйца. Он приподнял голову, чтобы смотреть на Себастьяна снизу вверх. Барнс хотел видеть, как тот прикрывает глаза от наслаждения и приоткрывает свой красивый рот, проходясь языком по губам.