История Винсента Робертса (СИ)

Набравшись храбрости, я побрел на кухню, но Рэй уже шел мне навстречу с двумя пакетами в руках.

— Перекуси, и я уйду, — произнес он, но смотрел будто сквозь меня.

— Прости, — выдохну я, смело взглянув ему в глаза. — Я поступил неправильно, знаю. Мне не нужно было приводить их к нам домой. Так набрался вчера, что совсем не соображал, что делаю. — Дело не в том, что ты напился, — спокойно ответил напарник. — И даже не в том, что ты пригласил Юкимуру к нам в дом, и он теперь сможет появляться, когда захочет. — Я понимаю, мне нельзя приводить сюда людей… — Дело не в людях. И ты тоже должен простить меня. Я не смог контролировать себя и ударил, хотя на самом деле я не должен был так реагировать. Ты волен выбирать сам, с кем спать. Я внимательнее всмотрелся в глаза Рэю и увидел в них тень боли и горечи, будто бы я плюнул ему в душу, но он старательно пытался сделать вид, что на самом деле ничего не чувствует. — Ты не виноват в том, что я воспринял все так, будто ты должен быть верен мне, — продолжил Адамс. — Секс с той девушкой для тебя ничего не значил, иначе ты не выбросил бы номер ее телефона. Ты всего лишь удовлетворил свой инстинкт, оставшийся от сущности человека. И все равно это задело меня сильнее, чем я предполагал. — Но я не думал даже, что это настолько важно, — нужных слов не находилось, чтобы выразить все мои мысли. На самом деле я не предполагал, что моя выходка так заденет его. Рэй прав, я не собирался продлевать наши отношения с той девушкой, я всего лишь хотел секса и больше ничего. Мне это было необходимо. — Я знаю, ты ни за что не захочешь быть со мной так же близко, как с женщинами. И я постараюсь впредь вести себя сдержанно и не поддаваться эмоциям. Я не имею права тебя ограничивать и запрещать удовлетворять свои потребности. Хотя такой инстинкт размножения нам вовсе не нужен и я уже давно научился контролировать себя, — Адамс говорил так, будто зачитывал скучную лекцию студентам, но взгляд все равно выдавал его истинные чувства. Он ревновал, причем страшно, но пытался себя обуздать. — Для тебя действительно настолько важно, с кем я сплю? — набравшись сил, уточнил я. — Я же сказал, что не имею права тебе запрещать… — Я спросил не об этом! — перебил я Адамса. Слишком смело, готов ли я услышать честный ответ? Пожалуй, уже готов. — Да, мне важно, — спокойно признался Рэй. — Мне хочется, что бы ты был только со мной. — Не могу обещать, что вскоре не сорвусь снова. Я не настолько крут, как ты. Мне до твоего самоконтроля далеко, но даже ты не можешь сдерживаться полностью. Хоть ты и говоришь, что этот инстинкт нам не нужен, но все равно испытываешь желание. — Ты прав. Рядом с тобой мой самоконтроль сдает, однако, я не перехожу черту дозволенного. — Целовать меня без разрешения ты себе уже позволил, — саркастично хмыкнул я. — Ты не запретил мне, — холодно констатировал факт напарник. — Ты мой Хозяин, что я вообще имею право тебе запрещать? — Не называй меня так, я же говорил, что мне не нравится. Я твой напарник. — Когда я отношусь к тебе, как к своему напарнику, мне все время напоминают, что ты мой Хозяин. Когда я отношусь к тебе, как к Хозяину, ты просишь меня считать тебя напарником. Я запутался. — Мне все равно, что говорят другие. Идем, — шепнул Рэй и подтолкнул меня вперед. — Мне скоро возвращаться на работу. К счастью, мои ночные приключения не задели комнату Адамса, там все осталось так же, в том же привычном весьма скромном беспорядке. Рэй положил пакеты на стол и расстегнул рубашку. Я даже не пытался скрыть своего голодного взгляда. И когда напарник остался обнаженным до пояса, мне не хватило сил сдерживаться. Он не успел сесть, когда я прижался к нему и сразу прокусил кожу возле ключицы. Адамс тихо охнул от боли и крепко обнял меня, сминая пальцами футболку на спине. Для меня по-прежнему оставалось загадкой, почему я настолько важен для него. Но все его чувства не поддельны, они искренни, как ни у кого другого, с кем мне приходилось общаться. Адамс действительно оказался не готов делить меня с кем-то еще. Тем более после того, как признался мне и нацепил это дурацкое кольцо на безымянный палец, будто привязать пытался. Но он совершенно не такой, как Валентайн. Не твердит мне, что я принадлежу только ему, не заставляет подчиняться, слушать приказы, мыслить так, как хочется ему. Он не такая эгоистичная мразь, для которой я всего лишь вещь и не имею собственной воли. Я живой рядом с ним и почти свободный. Как бы я отреагировал, если бы застал Рэя в постели с другой женщиной? Наверняка не так остро, но мне тоже стало бы неприятно. А о том, что он позволил бы пить свою кровь кому-то другому, я боялся и помыслить. Вот тогда я точно разозлился бы не на шутку. И, возможно, тоже ударил бы его. Но что же мне теперь делать? Чтобы не причинять ему боль, мне придется пожертвовать частью своих нужд и желаний. Но разве не так поступают люди ради тех, кто по-настоящему дорог? Оторвавшись от раны на шее, я толкнул Адамса к кровати, и он рухнул на нее, раздался скрип и треск. Если бы он не снял рубашку, то я порвал бы ее на британский флаг. Яркого возбуждения я не испытывал, но вкус его крови все равно продолжал будоражить и заводить. Страх, что однажды я не смогу устоять перед соблазном и зайду дальше, стал только сильнее. Не важно, с кем я буду спать и сколько. Адамс был и останется для меня таким же огромным соблазном, таким же очень важным для меня человеком, лучшим Хозяином, о котором я только мог мечтать. С каждым новым глотком я обнимал его все крепче, вжимался в его тело, слизывал кровь с затягивающихся ран, чуть тревожа их. Как бы я ни старался убежать от своих чувств, чем бы не пытался оправдаться, похоже, все бесполезно. Он сводит меня с ума сильнее любого наркотика. Пьянит крепче спиртного. Что может быть большим доказательством того, что я сам хочу его настолько сильно, что голова идет кругом? Но боязнь близких интимных отношений с ним заставляет меня цепенеть от ужаса или бросаться на стены. Невозможно побороть этот вколоченный в меня страх, он слишком глубоко внутри, отпечатался в душе огромным клеймом. Не могу, не могу, не могу… — Я не буду заставлять тебя… — шепнул Адамс. — Замолчи… — зашипел я. — Ни за что не сделаю тебе больно снова. Потому что я… Вот только очередного признания в довесок ко всем внутренним терзаниям мне не хватало. Раздраженно рыкнув, я не придумал ничего умнее, как заткнуть ему рот ладонью, а потом сильно укусил. Рэй выгнулся подо мной и сдавленно застонал, цепляясь руками за футболку. Лишь позже я вспомнил, что для него боль, причиняемая мной, только в удовольствие. И подтверждением тому служил его стояк, упершийся мне в живот. Соскочив с кровати, я схватил пакет донорской крови и швырнул в Адамса. У него на лице отображалась такая идиотская счастливая улыбка, что захотелось в придачу запустить еще чем-нибудь потяжелее. Осушив контейнер и немного набравшись сил, пошатываясь из стороны в сторону, Адамс ушел в ванную. Он проторчал там без малого минут двадцать. А казалось, совсем недавно он спешил вернуться на работу. Когда он вышел оттуда весь мокрый и с полотенцем на бедрах, я уже ни чему не удивился. Быстро высушившись и переодевшись, на прощание Рэй хорошенько взъерошил мои волосы и умчался, не обращая внимания на громкие протесты и попытки его поколотить: — Какого черта?! Совсем стыд потерял? Как мне потом эти узлы расчесывать?! — Ну, держись, — рыкнул я, — ты у меня в бигудях проснешься!

— Угу, конечно, — напарник громко издевательски хохотнул и скрылся за дверью прежде, чем я успел швырнуть в него чем-нибудь тяжелым. Но даже сильное раздражение не могло перебить чувства легкости на душе, когда мы выяснили все и извинились друг перед другом. Ничто на свете не может быть ценнее улыбки Рэя, потому что улыбается он слишком редко, но всегда искренне.

====== Глава 77 ======

Эдвард задумчиво разглядывал большую клетку с довольно толстыми прочными прутьями. Двое обращенных в рабочих формах долбили дыры в бетонном перекрытии и готовили смесь цемента, чтобы закрепить цепи, которые держали эту громадную конструкцию. Высший почти с нежностью коснулся холодного металла решетки пальцами, не отрывая взгляда от гладкой блестящей поверхности, в которой отражалось его искаженное вытянутое лицо.