Между меридианами или "Мы не братья! Мы - любовники..." (СИ)

Я подпрыгиваю и обнимаю его ногами за талию, позволяя Тому целовать мою шею столько, сколько он захочет. Я тихо стону, когда его язык скользит от моего подбородка до ключицы. Мы падаем на кровать, но когда парень отстраняется и садится, чтобы снять с себя одежду, я не отпускаю его и забираюсь к нему на колени, снова впиваясь в губы. Господи, и как Веллер может жаловаться на него? Он же идеален!

Я хватаюсь за его одежду и начинаю стаскивать с него, чтобы увидеть это идеальное тело. Одежда отлетает в сторону – Трюмпер неожиданно толкает меня, и я падаю на спину, заворожено наблюдая за каждым движением его мускул на груди. Тонкие пальцы начинают расстёгивать мои джинсы и проворно снимать их с меня – я пользуюсь моментом и стягиваю свою футболку. Том отвлекается от своего занятия и нагибается, чтобы поцеловать меня в грудь, – его руки скользят по моей талии, и я выгибаюсь им навстречу с тихим протяжным стоном.

Брат, наконец, избавляет и меня и себя от ненужной одежды. Снова целует меня и касается своими тёплыми пальцами – я начинаю нетерпеливо возиться под ним, несвязно прося его продолжать. Я больше не смогу сдерживаться, я просто сойду с ума от напряжения.

Том пристраивается и начинает входить в меня – это не проблема, потому что в последнее время мы часто с Джоном занимаемся сексом. Я закидываю ногу на талию Трюмпера и пытаюсь притянуть его ещё ниже, но парень уже начинает двигаться, задевая мою простату. Я так возбуждён, что больше не могу сдерживать свои хриплые стоны. Они сливаются с дыханием и поцелуями и растворяются в воздухе. Я вспоминаю, что Том вечно жалуется на счёт Тима и того, что его парень почти не стонет во время секса, поэтому специально начинаю стонать ещё громче.

Его руки скользят по моей талии и сжимают бёдра, а потом приподнимают меня. Я цепляюсь за его шею и сажусь к нему на колени, начиная двигаться самостоятельно, но брат тоже не останавливается. С каждым его глубоким толчком я выгибаюсь и кричу, пока мой голос окончательно не садится. А потом рука Трюмпера ложится на мой член и начинает двигаться – это сводит меня с ума. Я не выдерживаю и кончаю, расслабляясь в его руках.

Собрав свои последние силы, я сам встаю с него и толкаю, заставляя лечь на спину. Том немного растерян, наверное, он не думал, что я буду помогать ему кончить, особенно таким способом. Я целую его, а потом спускаюсь ниже, кусаю сосок, скольжу языком по животу и ниже, пока не добираюсь до его пульсирующего члена. Мои пальцы хватают его, я касаюсь кончиком языка головки, скольжу им вдоль ствола и обратно, а потом заглатываю, начиная посасывать. Том стонет и зарывается пальцами в мои волосы, и это так приятно, что я готов вечно доставлять ему удовольствие. Я помогаю себе рукой, немного кусаю зубами и сжимаю пальцы, пока Трюмпер толкается мне в рот и не кончает. Я слизываю всё, что только можно, и только потом отстраняюсь, заваливаюсь рядом с братом на кровать.

Поверить не могу, что я только что переспал с Томом. Это невероятно. Это за гранью моих фантазий.

- Билл…

Я тяжело дышу, прикрыв глаза. Моё сердце почему-то сжимается, я просто уверен в том, что парень сейчас скажет, что всё это была огромная ошибка.

- Ты прекрасен, - он нависает надо мной – я невольно открываю веки и смотрю на его раскрасневшееся лицо и светящиеся глаза.

Том целует меня, затем притягивает ближе и обнимает, начиная поглаживать талию. Мы целуемся долго, оставаясь в объятиях потных разгорячённых тел, пока сон, наконец, не забирает нас. Не забирает от той реальности, которая ждёт нас утром.

1 января. 2014. 08:15.

Damien Rice – 9 Crimes

POV Tom

Я всегда завидовал Биллу. Его оптимизму, бешеной энергии, силе и дикому нраву. Когда я впервые увидел его, я не поверил, что это мой брат. Да, мы были похожи, и никто не спорил с тем, что мы настоящие близнецы, но я всё равно не верил в это. Каулитц отличался от меня каждой клеткой своего невероятного тела, он был безумен, он был безбашенным, он был таким, каким я всегда хотел стать. Я всегда им восхищался. Когда он менял партнёров каждую ночь, когда он плевал на мораль и принципы, когда пытался измениться и понимал, что у него не получится это сделать. Я всегда его поддерживал, я всегда был на его стороне, кто бы что ни говорил.

Мне всегда было с ним спокойно. Ни с кем, даже с Тимом, я не чувствовал себя на своём месте. И это приятное чувство безмятежности, зарождающееся у меня в груди, когда Билл находился рядом, когда он смеялся и пошло шутил, когда катался со мной на своём мотоцикле, когда просто молчал рядом со мной, успокаивало меня. Я не хотел ничего менять, я не хотел, чтобы брат менялся сам.

Но когда появился Джон, всё пошло наперекосяк. Мы редко виделись наедине, мы практически не созванивались, а когда мы собирались провести время всей компанией, я понимал, что больше не ощущаю этого спокойствия и теплоты. Взамен в моей душе поселилось безумное раздражение и злость, и я не мог понять, почему. Единственно, что я прекрасно осознавал, что я ненавижу Джона за то, что он изменил моего брата, что он сделал из него ручного зверька.

Ссоры с Веллером выводили меня ещё сильнее, я срывался по каждому поводу, уходил из дома и проводил время в квартире Билла. Мне казалось это естественным, а факт того, что у моего брата с Джоном всё прекрасно, заставлял меня каждый раз возвращаться к Тиму и делать вид, что в порядке.

Я погружался в работу и учёбу – это было единственное, что могло отвлечь меня от тоски и непонятной печали. Я не понимал, почему я больше ничего не испытываю к Веллеру. Когда я смотрю на него, я вижу надоедливого человека, который прицепился к моему сознанию, словно бы у меня было раздвоение личности. Мне всё чаще хотелось побыть в одиночестве – я начал возвращаться домой позже, и Тим из-за этого злился как безумный.

Но я не решался его бросить, потому что уже привык к нему. Мне было его жаль. Я так и не смог решиться причинить ему боль, потому что я прекрасно вижу, что Веллер любит меня. Вот только я его не люблю.

Наверное, прошлая ночь была самой счастливой за последнее время. Говорят, как встретишь Новый Год, так его и проведёшь. Я бы хотел провести его в этой постели со спящим на моей груди братом.

В квартире тихо. Все, наверное, либо разошлись по домам, либо отсыпаются в соседних комнатах. На кухне я слышу тихие шаги и звон посуды, наверное, кто-то решил выпить кофе. Когда кто-то особенно сильно ставит кружку в раковину, я чувствую, как тело Билла незаметно вздрагивает. Он просыпается, но глаз не открывает. Его дыхание замирает на несколько секунд, прежде чем снова устремиться вперёд, и я невесомо начинаю поглаживать его плечо, потому что мне хочется, чтобы Билл снова уснул.