Песочные часы перевёрнуты вновь (СИ)

<i>Ты – боль, мальчик…</i>

Хэния бросился к дому, желая как можно скорее забиться в своё ставший привычным угол неподалёку от окна и сидеть там как можно дольше, чтобы никого не видеть и ни к кому не приближаться. Он уже ненавидел себя, а после слов Таи стал ненавидеть ещё больше. Зачем он вообще нужен? И почему всё это свалилось именно на него? Насколько жестокими должны быть те, кто управляет жизнями людей, чтобы так просто превратить обычного ребёнка в проклятие для всех, кто посмеет к нему приблизиться?

<i>На этой земле ты принесёшь боль многим…</i>

Этой ночью Хэния решился уйти.

По нежащимся в ночной прохладе улочкам, до самого края поселения, в сторону пустыни. Он не знал, как далеко она тянется, он не знал, есть ли на его пути оазисы и где именно, но он был уверен в одном: хуже точно не будет. Здесь, в Нортхайне ему не место, и матери будет лучше, если он просто исчезнет. Тая никогда не ошибалась, по крайней мере об этом можно было судить по разговорам побывавших у неё. Едва ли Хэния станет тем самым исключением из правил, а значит нечего ему здесь делать. Он плохо понимал, о каком великом прошлом говорила девушка, и уж тем более совсем неясно было, какой такой выбор он может сделать в будущем, он, простой мальчишка из пограничной деревушки. Но здесь ему точно было не место, нужно было бежать как можно дальше. Тем более что Тая сказала, что он способен приносить лишь боль…

Босые ноги чувствовали, как постепенно остывает песок, а воздух становился всё холоднее и холоднее. К такому Хэния был не готов, но поворачивать назад смысла уже не было: судя по положению луны он шёл не меньше полутора часов, и теперь Нортхайта практически не было видно, разве что с вершин барханов. Идти было тяжело, да и не привык мальчик к такой серьёзной нагрузке. Но решимость гнала вперёд, подпитываемая страхом, так что усталость оставалась где-то на самых задворках ощущений, изгнанная более значительными соперниками.

А потом вдруг всё завертелось и закрутилось так, что Хэния даже толком понять ничего не успел. Откуда ни возьмись появились всадники, чьи лица были скрыты высоко замотанными шарфами. Они окружили мальчика в мгновение ока и заговорили между собой на каком-то странном, непонятном Хэнии языке. Мальчик сначала попытался отступить, чтобы убежать, но сзади его грубо ткнули саблей, приказывая стоять на месте. В этот же момент другой всадник, стоящий спереди, откинул с головы Хэнии капюшон, которым тот по привычке скрывал своё лицо. В глаза ударил яркий свет факелов, и мальчик зажмурился на мгновение, услышав раздавшееся вдруг улюлюканье и какие-то весёлые возгласы. Когда же он вновь смог спокойно посмотреть на окруживших его людей, его сердце затрепетало от страха: у тех, чьи руки он смог рассмотреть, на кисти была татуировка в виде сплетённых в тесном объятии мужчины и женщины. Сомнений быть не могло: перед Хэния работорговцы, чей товар служит для одной-единственной цели…

- Нет! – вскрикнул мальчик, когда ближайший к нему всадник попытался подхватить его.

Хэния рванулся в сторону, чем вызвал новую волну смеха среди мужчин: совершенно очевидно было, что убежать ему никто не даст. Мальчик попытался проскочить в небольшой просвет между двумя лошадьми, но всадники ловко преградили ему путь. Тогда он хотел нырнуть под брюхом одного из животных, но такой возможности ему тоже не дали: один из мужчин, ловко спрыгнув на песок, схватил Хэнию за плечо раньше, чем мальчик умудрился даже пикнуть. У работорговца были сильные пальцы и казалось, что ими он способен переломить любую кость. Коротко вскрикнув, Хэния остановился, и тут же его подхватили, взвалив на плечо.

- Нет! – вновь отчаянно закричал мальчик, колотя кулаками по спине мужчины и пытаясь вывернуться из плотного кольца его рук.

Только вот, казалось, проще сдвинуть с места скалу, чем освободиться из лап работорговца. Хэния закричал, понимая, что всё равно никто его не услышит, однако один из всадников что-то шепнул поймавшему добычу приятелю, и тот, цокнув языком, убрал одну руку куда-то вниз, и через мгновение во рту у Хэнии уже оказался мастерски сделанный кляп.

Без малейших усилий всадник взлетел в седло, перебросив Хэнию перед собой, и мальчик понял, что если сейчас он ничего не сделает, то его действительно увезут. Увезут куда-нибудь на невольничий рынок, где продадут первому попавшемуся богачу… и страшно даже представить, что именно его там потом ждёт.

Хэния отчаянно замычал и забрыкался, но всадник лишь рассмеялся и, что-то сказав своим товарищам, пустил лошадь вскачь… точнее, попытался это сделать.

- Отпустите мальчика.

Эту фразу, сказанную на привычном языке с лёгким акцентом жителя Эрисхайна, Хэния понял сразу же. Понял – и побоялся поверить в то, что она ему не послышалась.

Всадник, удерживающий мальчика, обернулся и, всмотревшись в темноту, проговорил на ломанном общем языке:

- Что ты сказал?

В его словах была угроза, столь явная, что Хэнии стало не по себе. Кто может найти в себе смелость и связаться с целой группой работорговцев, причём явно самых отпетых, из тех, что находятся на полулегальном положении и то лишь потому, что время от времени бесплатно поставляют некоторым влиятельным людям товар? Но, тем не менее, голос прозвучал вновь:

- Я приказал тебе отпустить мальчика.

И в тот момент, когда разъярённый такой наглостью всадник повернул лошадь, Хэния смог увидеть того, кто пытался его спасти.

Это был высокий мужчина, закутанный в тёмный плащ. Его волосы были абсолютно чёрными, и вообще он мог бы идеально сливаться с ночью, если бы не светлая, почти как у Хэнии кожа.

«Зачем?! – мелькнула мысль у мальчика в голове. – Он же один! Его сейчас убьют!»

Пленник вновь завозился и замычал, пытаясь хоть как-то донести до незнакомца мысль о том, что нужно бежать, но тот лишь взглянул на мальчика, коротко и оценивающе, а затем ободряюще улыбнулся, словно убеждая ребёнка в том, что справится. Только вот верилось в это с большим трудом.

Крикнув что-то своим приятелям, удерживающий Хэнию всадник понёсся вперёд, прямо на противника, и в следующее мгновение, впервые в своей жизни, мальчик увидел настоящую магию.

Вскинув руку, незнакомец направил её прямо на всадника. Сверкнула короткая тёмно-зелёная вспышка, и в следующий момент Хэния почувствовал, как что-то тёплое заливает его спину. Лошадь, заржав, встала на дыбы и пленник был уверен, что сейчас упадёт на землю, однако животное вдруг затихло и, фыркнув, осторожно перебирая ногами отошло в сторону, словно отказываясь участвовать в дальнейшей битве.

- Если бы вы отдали его мне, ты выжили бы все, - спокойно произнёс незнакомый мужчина, обращаясь к работорговцам. – Однако сейчас, когда я показал вам свой дар, в живых я вас оставить не могу.

В его голосе не было каких-то особенных эмоций. Он рассуждал о смерти и убийстве так, как обычно говорят о погоде, и на его лице Хэния не уловил никаких эмоций, когда очередной всадник рухнул на песок, обагряя его кровью, которая в темноте казалась почти чёрной. И самое странно было в том, что Хэния не испытал страха. В нём не было даже отвращения, а, скорее… любопытство. Да, именно так мог бы он описать то, что сейчас чувствовал. Смерть тех, кто собирался превратить его жизнь в кошмар, воспринималась как нечто естественное и правильное, и было лишь интересно, как именно незнакомый мужчина устранит тех, кому не посчастливилось поймать Хэнию.

Лошади ржали и хрипели, всадники отчаянно кричали какие-то угрозы и неслись в атаку, размахивая саблями. Но раз за разом поднималась рука незнакомца, и очередная жертва падали вниз безжизненным телом. Мелькали зелёные молнии, отражавшиеся искрами в чётных бесстрастных глазах, и Хэния заворожено смотрел на них, уже совершенно позабыв, что сзади у него лежит труп, кровь которого уже пропитала всю одежду и теперь медленно капала на песок, оставляя на нём небольшие пятнышки, словно дождь.

Всё было закончено буквально через пару минут.