Потерянный рай (СИ)

-С этим не поспоришь. — Согласился Кит.

-Так зачем ты пришёл? — Накинулся я на него. — Очередные нотации мне читать? Спасибо, не надо. Без тебя тошно.

-Да что с тобой не так? Чего обижаешься-то? Я разве виноват, что у тебя денег нет?

-А разве я сам подсадил себя на смертельно-опасный наркотик?

-Да, сам! Я не под дулом пистолета тебе предлагал!

-Я был ребёнком!

-Тебе было семнадцать!

Откуда он знает мой возраст?

Чёрт, а он прав. Он не заставлял меня пересаживаться на крэк, да и я был уже не ребёнком…

-Но ты же знал, чем грозит мне всё это. Мог бы хоть предупредить что ли!

Мы оба замолчали, думая каждый о своём.

-А ты бы стал покупать, если бы узнал, чем это чревато?

Я хотел было упрекнуть его в том, что ему всё же было насрать на меня, но он сам прекрасно с этим справился.

-Да-да-да, ты можешь сказать, что я эгоист, которому плевать на всех, и которому только бабки и нужны. Но неужели ты думаешь, что я сам этого не понимаю? Ты думаешь, мне не снятся все те несчастные, у которых из-за меня сломалась целая жизнь? Ты знаешь, какого это наблюдать за тем, как кого-то очень медленно, но верно покидает жизнь? Как весёлые, задорные ребята, у которых могло бы быть хорошее светлое будущее, не родись бы они в Денвере, чахнут у тебя на глазах, разлагаются морально и физически?

-Но зачем тебе всё это? Что тебе мешает остановиться?

Кит отвернулся от меня, снова натянув свой шарф на морду.

Он встал и я подумал, что он сейчас уйдёт, но он начал свой рассказ.

-Когда я родился, мои родители ударились в какую-то секту и сдали меня в детдом. Но меня взял оттуда мой дедушка. Он воспитал и вырастил меня. Он кормил меня, когда ему самому нечего было есть.

-И тебе надоело быть бедным? — Предположил я.

-И это тоже. Он устроил меня в институт, но со временем что-то с ним стало не так. Всё началось с того, что периодически у него начала подрагивать лапа. Со временем она стала трястись всегда, и с каждым днём всё сильнее и сильнее. Всё это сопровождалось скачками давления и мигренями. У него диагностировали болезнь Паркинсона. Ему срочно требуется операция.

-И ты стал продавать наркоту?

-Нет. Я начал искать работу, но в Денвере с этим делом и взрослым-то нелегко, что уж тут обо мне говорить… Я бросил институт. Дедушка прошёл всю Вьетнамскую страну и имеет много наград и звание героя Америки. И за всё это ему платят копейки, понимаешь? Он воевал двадцать лет, чтобы в награду получать пятьсот долларов в месяц и жить в этом Подзалупинске?

Кит вздохнул и повернулся своим хвостом. Надо же, а я и не замечал, что у него такой пушистый хвост. Его хвост был и впрямь чрезвычайно пушистым. У основания он был чёрным, но с каждым сантиметром к кончику он становился на оттенок светлее, так что кончик его был белым-белым, ну совсем не гиенский хвост. Как такое возможно?

Кит напряженно помахивал им, и через минуту проговорил, совсем тихо.

-Мне пришлось устроиться дилером у одной из местных банд…они забирают половину выручки с каждой сделки. Не густо, но что мне ещё делать? Дедушке всё хуже. Он не может ходить и сам кушать, теперь он часто бредит. А ещё нужны деньги на лекарства для него, в основном на обезболивающее. Просто меня. Простите меня все.

На улице уж окончательно рассвело…

Он ушёл куда-то, даже не попрощавшись, а я остался тут обдумывать его слова.

Я понял, что Кит вовсе не злой и не плохой. Просто с ним обошлась несправедливо жизнь.

Как и с Алексом.

Как и со мной.

Мы все просто жертвы сложившихся обстоятельств.

Мне всё же пришлось встать, так как с каждой секундой мне становилось всё холоднее. Но встав, я чуть снова не упал. Обе лапы заныли от боли.

Не надо было прыгать из окна со второго этажа…

Я, ковыляя, поднялся по лестнице, под которой я сидел, в свою комнатёнку. Из-за открытого окна там было так же холодно, как и на улице, поэтому я схватил валяющуюся где-то на полу куртку и надел её.

Вдруг мне на глаза бросилась какая-то пыль на постельном белье и полу.

Я потрогал её и поднёс поближе к глазам.

Стоп. Да это же пепел!

Но как? Это же был сон! Неудачный, страшный, кошмарный, но сон. Как же возможно всё это? Что, блять, за поебистика такая?!

Но даже это уходит на второй план по сравнению с другой проблемой: Что случилось с моими снами? Почему Город был разрушен? Куда все девались? Что это за драконы? Почему они сначала привиделись мне в образе Алекса и Ника? ЧТО, БЛЯДЬ, ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ?

При мысли о том, что моим снам конец, я почувствовал пустоту внутри своей души.

Если прошли сны, зачем я тогда вообще живу? Ведь от покидания этой жизни меня удерживали только сны, как трос над бездной.

Но теперь-то они исчезли. Что теперь меня удерживает?

Ник, которому, может быть, на меня плевать, а может и нет? Алекс, который пиздит меня просто за то, что я ещё не сдох? Наркота, из-за которой я хочу сдохнуть? Моё светлое будущее, которого нет?

ЧТО?

Я решил, что это всё потому, что у меня случилась ломка, когда я уже уснул, и это сильно повлияло на моё сознание.

Я надеялся, что это так. Если же нет…то я свихнусь. Об этом даже думать страшно.

Вот представьте, что у вас отняли смысл жизни.

Хреново, правда?

Когда тебе незачем жить — это уже страшно. Но представьте, что твоя жизнь — ежедневный ад, а единственный смысл жизни нежданно-негаданно пропал. Это уже Очень страшно.

Мне осталось только надеяться на то, что всё это был глюк из-за ломки…боже мой, я никогда в тебя не верил и презирал, но пожалуйста, не отбирай у меня мой Рай. Я больше ни о чём тебя не прошу (да, тогда я действительно так подумал…чушь какая).

Я лёг на кровать и тотчас вырубился.

Ну, как вырубился….просто закрыл глаза, и через пару секунд, как мне показалось, открыл их, так как прозвенел будильник. Мда. Давно я не просыпался по будильнику. Уж и забыл, какой мерзкий он издаёт звук, прямо как школьный звонок.

Кстати, о школе…я же не просто так проснулся. Мне надо в школу…

Я еле встал с кровати. Не смотря на недолгий, но всё же сон — я совсем не отдохнул. Скорее наоборот: у меня было чувство, будто я не спал дня два. Задние лапы изнывали от тупой ноющей боли, живот заболел ни с того ни с сего, но хуже всего было моим лёгким, которые при каждом вдохе будто протыкали миллионами иголочками. Терпимо, но довольно неприятно. Впрочем, как и вся моя жизнь.

Я подхватил свой рюкзак и вышел из комнаты.

Алекс сидел на диване перед за своим зомбоящиком, держась за башку. Наверное, мучается с похмелья, засранец. Надеюсь, ему сейчас очень плохо.

Едва я вышел, он сразу вскочил и сжал кулаки. По глазам было видно, что он очень, очень зол на меня. Неужели он помнит о вчерашнем инциденте? После пяти-то литров элитного вискаря?! Ебать он монстр…

Он пошёл на меня быстрым шагом, явно не чтобы обнять. Я не придумал ничего лучше, чем со скоростью флеша перебежать через всю комнату к двери в подъезд и закрыть её с той стороны. Я не решился проверять, выйдет ли этот вископриёмник за мной и выбежал на улицу. Только выйдя туда, я успокоился. Ну, зато слабость как лапой сняло.

Всё небо было затянуто тёмными тучами (вот чем хорошо виденье мира через серые очки: ты видишь все оттенки серого, от чёрного до белого). Шёл лёгкий снежок. Типичный зимний денёк короче. Ну, по крайней мере, для Денвера. Кита нигде не было видно. Наверное, сегодня он больше не появится, так как уже продал мне дозу и знал, что сегодня я уже ничего не куплю. Классно, не придётся слушать очередную порцию нытья.

Я хотел было глубоко вдохнуть, но в лёгких словно заплясали миллиарды острых стёклышек. Я закашлял от боли. Я зашёлся в кашле, при котором по моей голове словно молотком лупили.

Через несколько секунд, или минут, я посмотрел под лапы — на снегу остались следы от крови. Было её не много, пара капель, но всё же этого было достаточно, чтобы посеять в моей душе семя паники. А вдруг у меня туберкулёз? Или пневмония? А то и вообще рак лёгких? Сколько мне осталось?