Социальные статусы (СИ)

- С ними? С этими интриганами?

- О чём ты? – не понял Крийц, удивляясь.

Мама спустилась вниз. Она подошла к Биллу и обняла его, поглаживая по спине. Стало легче, злость угасала. На смену ей пришла банальная обида. Он безмерно уважал родителей и вряд ли бы позволил себе когда-нибудь вот такое поведение, но поступок отца просто выбил из него весь здравый смысл. Ужаснее всего было осознавать, что отец предал его. Просто подставил их с Томом.

- Ты что, не понимаешь, - уже всхлипывая, Билл держался за мать, как за спасительную соломинку, - что они хотят уничтожить нас? С твоей помощью проникнуть внутрь и ломать. Им важно потопить сперва меня, а потом и компанию Тома. Ты своим согласием губишь будущее собственных внуков. Мы не сможем бороться с Томом в одиночку, папа, когда против нас целый семейный клан. Слишком много ответственности на плечах обоих, слишком сильное давление.

- Что за бред ты несёшь?

Крийц поднялся и недоумённо посмотрел на сына. Бэль Омм отцепился от матери, вытер слёзы и холодно посмотрел на родителя. Он рассказал, как встретил Саммерсов на приёме в Люксембурге, какой произошёл между ними разговор, пересказал все предположения Тома, подкрепил фактами и утверждениями, что Роберт и Джек просто играют, используют их. Крийц начал кричать, что всё это чушь.

- Ты не можешь чувствовать их ложь, папа, потому что ты бета! А Том может. Они альфы. Это уже на уровне инстинктов, - прокричал Билл, краснея. – Это природное!

- Не верю, - выдал мужчина, отворачиваясь.

Юноша почувствовал дикую тоску. Папу тоже одурачили. Он это понял по растерянным глазам родителя. Тот всего-навсего был пешкой.

- Неужели ты доверяешь моему конкуренту больше, чем мне? Что я сделал, чтобы заслужить такое к себе отношение?

Его трясло от слёз. Будто оплевали, показывая, какой он никчёмный руководитель.

- Это всё похоже на вздор.

- Может быть, ты прав, и нам с Томом это всё только кажется. Но как директор я имею право не согласиться с твоим решением. Завтра же я созову совет и дам задний ход. Ты не имеешь права решать, потому что у тебя лишь часть акций концерна. Я сделаю всё по-своему, не дам загубить то, что мне дорого.

Мужчина заскрипел зубами и сжал кулаки. Он знал, что Билл это скажет, надавит.

- Я думал, ты поддержишь меня, ведь инновации…

- Ты меня слышал? Я не собираюсь сотрудничать с Саммерсами. Никогда и ни за что. Ни при каких обстоятельствах. Понятно?

Они смотрели друг на друга. Ненавидя и презирая.

- Мне всё равно, что ты скажешь и сделаешь, веса в компании ты почти не имеешь, - жёстко ответил юноша. – На каждый твой выпад последует мой контраргумент. А если и ты решишь задушить меня, то я передам компанию в чужие руки.

- Ты не посмеешь!

- Посмею. Документы по передаче концерна доверенному лицу уже готовы. Ни ты, ни Саммерсы не запугаете меня. Знаешь, - Билл смягчился, видя побелевшее лицо отца, - я думал, ты оттаешь, папа, думал, поддержишь меня, пусть не сейчас, позже. Я бы подождал, набравшись терпения. Да, я выбрал не того человека по твоему мнению, родил от него детей. Это позор. Я согласен. Но мне и в голову не могло прийти, что это важнее семьи. Неужели то, что скажут люди, куда более весомо, чем я? Чем внуки? – он опять начал плакать. – Я назвал сына в твою честь, а ты плюнул мне в душу. Не настолько же ты глуп, чтобы не заметить за лестью и улыбками ложь? Мне обидно, пап, по-человечески обидно, что твоя семья для тебя ничего не значит.

Билл утёр нос, кивнул матери и ушёл.

Часть 9

Когда Том вернулся, а не было его долго, то он застал мужа в совершенно расклеенном состоянии. Нет, днём Билл был Биллом, руководителем, в строгом и дорогом костюме, который ездил в офис, но по-прежнему работал не полный день; человек, решающий дела, компетентный и правильный во всех отношениях. Но огороженный стенами дома он перевоплощался. Становился истеричным, нервным. Постоянно плакал, сидя на полу в детской. Томас заходил, выдыхал, брал его на руки и уносил в спальню, чтобы не мешать детям спать. И так текли дни, недели. Порой Билл успокаивался дня на три, а потом его накрывало заново. Мэхорд знал, что виной тому отец омеги. Немец выделил больше сотни людей, только чтобы поправить дела во Франции. Билл, конечно, скатывался в своём горе, но концерн держал. Никто не знал, что в семье Бэль Оммов разлад.

Но когда прошёл уже месяц, а юношу продолжало колбасить, альфа начал дёргаться.

- Я хочу поговорить с тобой, - он зашёл в детскую.

Билл опирался на кроватку, смотря на малышей. На удивление, они были очень спокойными ребятами, из чего супруги сделали вывод: жару они зададут позже.

- Сейчас?

- Да, сейчас, - кивнул Том, выходя.

- Что-то случилось? – спросил озабоченно Билл, прикрывая дверь.

Муж поманил его за собой. Они вошли в спальню и сели на кровать. Том сразу взял юношу за руку.

- Что с тобой?

- В каком смысле?

- Ты вечно плачешь, ты не в себе последний месяц. Дело в родителях, я знаю, но Ройз пообещала, что усмирит отца. Ты не веришь матери?

- Верю, но меня её слова не утешают.

- Когда ты ревел неделю, я думал, что скоро оправишься. За ней пошла вторая. Потом третья. И я озабочен, Билл. Мне за тебя боязно.

- Я скоро успокоюсь, правда, - вымученно улыбнулся тот, смотря на мужчину.

- Тебя не тошнит в последнее время?

- Нет.

- А температуры не было?

- Нет. Том, ты к чему?

- Я подумал, - он сел удобнее, - что твои истерики не только с отцом связаны. Когда у меня был гон, мы не предохранялись...

- Я был на таблетках, - спокойно сказал Бэль Омм, поглаживая кисть мужа.

- Ты догадывался?

- В Люксембурге я подумал, что проявление грубости, хоть и такое незначительное, предвестие гона. Я начал принимать таблетки, думая, что в один день тебя задавит так, что ты и цвета различить не сможешь, не говоря уже о том, чтобы подумать о презервативах. Всё нормально, это не беременность, - юноша улыбнулся ещё шире. – Не волнуйся, я совсем скоро приду в себя. Просто эта ситуация с папой, она… Мы никогда не ссорились так, как сейчас. Ты грязнокровный, я допустил вязку, родил детей, и меня всё устраивает, хотя изначально сценарий предполагал иной сюжет.

Том сжал кулак свободной руки и сомкнул челюсти.

- Билл, я...

Но он закрыл рот, так ничего и не сказав.