Под знаком волка (СИ)

- Прости, - выдохнул Шейн, торопливо швырнул носки в раскрытую стиральную машину и пулей выскочил в коридор. Так же как в больнице он припал спиной к закрытой двери, а затем витиевато выругался.

«Как, чёрт бы его побрал, он может так заводить?» Шейн поёжился, представив, что было бы, если бы он ещё и чувствовал запах. Только сейчас, оказавшись в коридоре, Шейн смог осознать, как сильно тело Питера пострадало после той самой встречи в парке. Синяки, царапины… Шейн снова сжал кулаки, представив, как чужие руки касаются этого тела. Руки или… лапы? Судя по царапинам и другим… травмам, какому-то придурку хватило ума привязаться к парню в форме волка. Шейн подумал, что неплохо бы посчитать, когда именно произошло нападение, и бросил короткий взгляд на настенный календарь, но сделать ничего не успел. Дверь ушла из-под его спины, и сержант с трудом удержал равновесие.

- Мистер… Джеткинс…

Шейн повернулся и тут же отвернулся обратно.

- Я подумал… Вы всё равно уже видели. Мистер Джеткинс… У меня ведь нет одежды, я подумал…

- Да, конечно, - Шейн едва не хлопнул себя ладонью по лбу и, скрывшись на секунду в комнате, вернулся уже со свежей сменой одежды. – Не знаю, как насчёт размера. Я носил это, когда мне было… как тебе. Но Левайс, вроде, бессмертен.

- Спасибо, - кажется, мальчишка даже обернулся, но тут же смутился и спрятал улыбку за волной волос, - мистер… Джеткинс.

- Шейн, - поправил сержант спокойно и, как на зло, в этот миг его пальцы соприкоснулись с пальцами Питера. Тот дёрнулся, а по телу полицейского пробежала волна электричества.

Шейн торопливо отпустил одежду и отступил на шаг назад. Дверь закрылась, и парень снова исчез из поля зрения. Появился он уже в широковатых для него джинсах и майке с надписью «What thе Fack?». К разочарованию Шейна этот комплект одежды от «Second Hand» ни разу его не портил. Натолкнувшись на взгляд Шейна, Питер торопливо обхватил руками локти и опустил глаза. Шейн уже предчувствовал необходимость объясниться, и открыл было рот, когда звякнула микроволновка, и он с облегчением выпалил:

- Ужин готов.

Они перебрались на кухню. Искоса наблюдая, как парень осторожно, бочком, устраивается на стуле, Шейн не выдержал и спросил:

- Болит?

Питер дёрнулся, но когда поднял глаза, лицо его было почти спокойно.

- Уже нет.

Шейн кивнул, уже жалея, что коснулся щекотливой темы. Открыл микроволновку и замахал рукой, разгоняя дым. Попытался достать тарелку, обжёг пальцы и тут же отдёрнул руку, потянулся за полотенцем и извлёк, наконец, подуглившиеся снизу сэндвичи и торопливо, пока жар не добрался до пальцев, плюхнул их на стол. Закрыв дверцу и обернувшись, он обнаружил, что Питер обидно хихикает.

- Смешно?

Видимо, что-то было в лице Шейна, от чего парень вмиг стал серьёзным и подался назад.

- Я… прости… - он снова спрятал глаза, и Шейн выругался уже на самого себя, однако испуг на лице парня только усилился.

Шейн глубоко вдохнул, заставляя голову заработать нормально. Присутствие омеги явно этому не способствовало.

- Я не злюсь. Ты прости, - он сел и, взяв свой сэндвич, покрутил его в руках. – И у тебя красивый смех. Я буду рад, если ты станешь смеяться почаще.

Питер, до сих пор сидевший в полуметре от стола, скрестив руки на коленях, неловко улыбнулся.

- Ешь, - сказал Шейн как мог мягко и пододвинул к парню тарелку.

Тот секунду пялился на сэндвич голодным взглядом, а затем торопливо схватил и, давясь, стал запихивать в рот. Шейн сидел молча и наблюдал. Только когда Питер проглотил последний кусок, сержант откусил свой бутерброд и выпучил глаза.

- Чёрт, он же ледяной.

Питер отвернулся, пытаясь спрятать улыбку за водопадом волос, а затем снова прыснул.

- Прости, - повторил он, наблюдая, как Шейн пытается воткнуть зубы в ледяной кусок говядины. – Это лучше, чем в больнице. Правда. Но в следующий раз, давай я приготовлю что-нибудь? Ну… - он запнулся, - если он будет… следующий раз.

Шейн, убедившийся, наконец, что он не настолько голоден, отложил сэндвич и посмотрел на гостя.

- Ты умеешь готовить?

- Не то чтобы очень. Но… - он снова хихикнул, бросив взгляд на сэндвич, и замолк.

Шейн внимательно смотрел, как меняется выражение его лица. Это было странное сочетание. Парня будто бросало из крайности в крайность, и Шейн откровенно боялся, что дело закончится истерикой.

- Не бойся, - сержант протянул руку и одними кончиками пальцев коснулся пальцев Питера, заметив, что тот снова начинает зажиматься.

Питер нервно кивнул.

- А что ещё ты умеешь? – спросил Шейн, торопливо сворачивая на другую тему.

- Полезного, или вообще? – парень едва заметно приподнял уголки губ, будто вспомнил что-то хорошее.

- Ты скажи, а я решу, полезное это или нет.

- Ну… - парень закусил губу, и от одного этого вида в животе у Шейна всколыхнулась волна желания, - то же, что и все. Могу убираться у тебя, почту разбирать, принимать звонки… Хотя вряд ли тебе что-то такое нужно. Ещё я играю на барабанах… Но вряд ли от этого может быть толк.

- Я не спрашивал, как ты можешь отработать жильё, - сказал Шейн мягко, чуть сильнее сжимая пальцы Питера. – Я просто спросил, что ты умеешь. Значит, ты музыкант?

Питер усмехнулся.

- Вроде того. Я играл в группе, недолго… Когда ушёл из дома.

- А почему ушёл? Не разрешали играть?

Питер встрепенулся всем телом, будто собирался взлететь, и упал обратно на стул, пойманный пальцами Шейна.

- Пусти… - выдохнул он, отворачиваясь.

- Я не хотел тебя обидеть.

- Пусти… - повторил Питер с каким-то отчаяньем, и Питер убрал руку.- Ты не знаешь меня.

- Я хочу узнать.

- Зачем?

Шейн промолчал. Встал и, взяв со стола тарелку, переставил её в раковину, стараясь уйти от неприятной темы. Это была просто работа, но вряд ли Питер хотел услышать такой ответ. Впрочем, это была ни хрена не работа. Это перестало быть работой в тот миг, когда ему, альфе, ударил в нос запах мяты. Но если не работа, тогда что это? Похоть? Первобытные инстинкты? Шейн не хотел думать, что Зверь внутри него настолько силён. В такие моменты он вообще предпочитал не думать, поэтому он машинально включил воду, обтёр тарелку с обеих сторон и поставил в сушилку.

- Я за раскладушкой, - сказал он, не оборачиваясь, и вышел.

Вернувшись, Шейн принялся молча стелить постель, а когда дело уже было сделано, его почему-то кольнула совесть. Его собственная кровать была немногим удобнее, и всё же подходила для больного куда лучше.

Впрочем, сказать об этом Питеру он не успел, потому что раздался телефонный звонок. Шейн чертыхнулся, вспомнив, что так и не доложился Джонсу после «допроса», и потянулся за трубкой.

- Да, - сказал он и услышал в ответ чужой, незнакомый голос.

- Он у тебя?

Шейн облизнул губы. О ком речь, он понял сразу, но ответ выбрать сходу не смог. Врать было как-то подло. Сказать правду - означало подставить Питера.

- Можешь не говорить, - неприятный смешок, - знаю, что у тебя. Сержант Шейн Джеткинс. Я видел, как вы вошли.

Повинуясь наитию Шейн подошёл к окну и чуть отодвинул занавеску. Разглядеть что-то в темноте удалось не сразу. Знакомые машины внизу, знакомый рисунок деревьев. Огонёк сигареты под стволом старого ясеня. Шейн мысленно выругался, осознав, что из-за хитрости с тампонами проморгал слежку.

- Ты можешь отдать его. Или я убью тебя и заберу его сам. Что выбираешь, сержант?

На сей раз ответ был прост.

- Попробуй, - бросил Шейн и нажал отбой.

Обернулся к Питеру, прижавшемуся к кухонному столу и замершему так. На лице парня был ясно написан страх.

- По работе, - Шейн усмехнулся. – Знаешь, ложись в комнате. Хорошо?

Питер медленно кивнул. Отпускать его не хотелось – даже за дверь. И всё же Шейн отчётливо понимал, что это слабость, которую нужно преодолеть раз и навсегда.

- Я дам постель, застелешь сам?

Ещё один кивок. Разобравшись с наволочками и простынями, они разошлись по кроватям. Шейн спал беспокойно – как пёс на страже. Уже глубокой ночью он в очередной раз проснулся, заслышав тихий скулёж. Шейн замер, прислушиваясь, и вскоре понял, что звук ему не мерещится. Он встал и, не одеваясь, пробрался в комнату. Питер тут же замолк, то ли учуяв запах, то ли расслышав шаги. Он лежал, свернувшись калачиком и повернувшись спиной к двери, но именно это его выдало – плечи «спящего» сотрясали беззвучные рыдания. Шейн осторожно опустился на тахту рядом с ним и прижался грудью к горячей спине.