Под знаком волка (СИ)

- Они всё чаще ссорились, и я чувствовал, что это из-за меня. Однажды вечером они долго кричали друг на друга. Была уже глубокая ночь, а эти крики всё не давали мне уснуть. Потом голос отца умолк, и я стал слышать только голос Элизабет - она вопила истошно, так что кровь холодела в жилах. Их спальня была рядом с моей, и я не смог это терпеть, спустился на кухню. Налил воды в стакан, но выпить не успел – отвернулся от холодильника и увидел его.

Питер замолк и перевёл дух.

- Мой отец всегда был крепким. Даже очень. Не из тех толстозадых умников, которые не могут колеса поменять. А тогда мне показалось, что он упирается головой потолок и смотрел он… безумно. Он подскочил ко мне и прижал к стене… Стакан вылетел из моих рук и разбился, а он… - Питер отвернулся и замолк. Он шумно дышал, явно пытаясь совладать с собой. – Я не могу, - сказал он наконец. – Это противно, и я не понимаю, почему это случилось со мной… уже дважды, – он поднял глаза на Шейна. – Не понимаю: почему я?

Шейн не ответил. Почему-то ему казалось, что это не лучшее время для правды.

- Он справился с тобой? - спросил он через какое-то время, когда решил, что Питер уже в состоянии отвечать.

Тот торопливо замотал головой.

- Я дотянулся до чугунной сковороды и огрел его по башке. А потом выскочил из дома и больше никогда туда не возвращался, – Питер в очередной раз облизнул губы. – И знаешь, что запомнилось мне лучше всего? Не его руки и не его взгляд… Мне запомнилось, как он приник к моему уху и прошептал: «Ты лучше её. Ты настоящая сучка. Ты дашь мне детей, которых она не смогла». Это было настолько дико…. Просто не помещалось у меня в голове. И когда я вспоминал о том, что произошло тогда, всё время в памяти всплывали именно эти слова. Он был психом? Но он никогда не был со мной жесток. Возможно, я даже… любил его. Единственного, из всех своих отцов.

Шейн поднялся со стула, обошёл стол и опустил локти на плечи юноше. Питер никак не отреагировал, и это устраивало Шейна как нельзя лучше. Он уткнулся носом в его волосы и вдохнул уже привычный аромат мяты.

- Питер, - сказал он тихо, тщательно подбирая слова. – Ты отбился от него. Никогда не слушай тех, кто слабее тебя.

========== Глава 6. Запах водорослей ==========

До конца недели Дэниэл – если это в самом деле был он – больше не попадался Шейну на глаза. Зато Дэйв подогнал целую кучу материалов из жизни альфы. Потратив на их изучение несколько часов, Шейн так и не нашёл ничего интересного. Фамилия Дэниэла была Драгс, и Шейн даже решил поначалу, что это псевдоним – но нет, это имя Дэниэл носил с раннего детства. Наверное, это был единственный примечательный факт его биографии. По криминальным статьям Волк никогда не привлекался. Разве что любил подраться, и особенно по пьяни. Впрочем, это не удивило Шейна ни капли – альфы редко знали меру в таких делах.

Первобытные инстинкты… Когда-то давно, если верить легендам, Волки жили стаями, и самый сильный альфа становился вожаком. Выбрав себе омегу по вкусу, он плодил щенят, которые вечно дрались между собой за право первенства. Беты же были другого происхождения. Они не рождались из чрева Волка, но оборачивались Волками после укуса. Как страсть и жажда власти были в крови у альф, так и подчинение вожаку и даже потребность в нём всегда считались неотделимыми чертами беты.

С омегами дело обстояло сложнее. Шейн то и дело думал об этом, косясь на своего нового сожителя. Омеги куда больше походили на альф, чем мясо стаи – беты. В них жила та же страсть и жажда свободы, и Шейн не знал легенды, где омега бы отдавался своему альфе добровольно. Всегда только с боем, который и служил доказательством права альфы обладать. Но почему-то – может, так влиял на Шейна мир людей – альфа с трудом представлял, как станет насильно брать это гибкое тело. В том, что оно будет принадлежать ему, Шейн не сомневался. В том, что их тела будут переплетаться в яростном соитии, не только даря наслаждение, но и причиняя боль – тоже. Тело требовало взять Питера здесь и сейчас, согнув пополам над подоконником или над столом. Разум останавливал и напоминал – он должен сам.

Почему должен, Шейн не знал. Просто так хотелось. Чтобы не только он сам сгорал от страсти, но и Питер разделил удовольствие с ним. Чтобы был частью его и его продолжением. И хотя Шейн точно знал, что получит своё, как добиться этого пока что представлял с трудом. Питер постепенно привыкал к новой обстановке. Он адаптировался на удивление быстро и уже через три дня вёл себя в квартире сержанта, как дома. В ответ на любопытство Шейна по этому поводу он только пожал плечами:

- А… Я ведь много домов сменил. И почти всегда жил в чужих квартирах. Сначала приёмные семьи. Потом друзья…

Договорив, Питер задумался и принялся нервно покусывать губу, и Шейн решил тему пока не развивать. Он понял, что не хочет знать, что еще скрывает прошлое Питера. Хватало того, что здесь и сейчас Питер приносил тепло и уют в его дом. Шейн и сам не заметил, как стал относиться к Питеру именно так – не как к жертве и не как к подопечному, а как к существу, которое каждый вечер ждало его с работы и смотрело преданными глазами.

Пару раз Шейн экспериментировал с поцелуями – и оба раза Питер сначала поддавался и таял под его губами, а затем принимался вырываться и впадал в панику. Это было самым обидным. Куда проще было бы, если бы Питер отбивался, кричал и бил посуду. Но тот вжимался в стену затравленным зверьком и молчал. Судя по тому, что рассказал Питер об отчиме, так было не всегда. Оставалось предположить, что его так скрутило от изнасилования, однако легче от такого предположения не становилось. Пассивный и запуганный партнёр не устраивал Шейна ни капли.

Спустя неделю Шейна посетила идея. Укутав Питера в собственный старый свитер – ему почему-то всё время казалось, что омега мёрзнет – Шейн повёл его на улицу. Гулять они ходили почти каждый день, если только Шейн успевал вернуться до темноты, и от того, как светилось улыбкой лицо Питера во время этих прогулок, у самого Шейна по телу разливалось приятное тепло. Никто и никогда не вызывал у него такого явного желания заботиться.

Обычно они проходили из конца в конец несколько улиц, делая круг почёта и возвращались к дому. Питер расспрашивал Шейна о Волках или просто молчал. В ответ Шейн в любом случае рассказывал ему старые легенды, в основном о сражениях и бескрайней свободе. По-прежнему избегал он только одну тему – омег. Однако на сей раз на привычном повороте они не свернули, и Питер озадачено посмотрел на Шейна. Тот лишь усмехнулся.

- Сейчас увидишь.

Они остановились у низенькой двери, к которой вела череда ступенек, убегающих вниз. Питер вздрогнул и попятился. Это место было слишком похоже на то, где он однажды уже был.

- Не тормози, - Шейн подтолкнул его в спину.

- Зачем?

- Так надо.

Подтолкнув Питера ещё чуть-чуть, он спустился сам и открыл дверь. В нос Питеру тут же ударил затхлый запах человеческого пота и плесени. Он поёжился и попытался отступить назад, но Шейн с силой втолкнул его внутрь, в темноту.

- Не надо… - выдохнул Питер, когда дверь за его спиной захлопнулась, а плечо ощутило прикосновение сильной руки.

- Иди вперёд.

Шейн то ли не слышал его писка, то ли просто решил не отвлекаться. Времени на сомнения он парню не оставил – просто толкнул вперёд и повёл дальше, придерживая за плечо и направляя. Затем скрипнула дверь, и Питер увидел треугольник тусклого света. Там, впереди, был проход в какую-то коморку площадью метров пятнадцать. В противоположной стене были ещё две двери, а под потолком мерцал свет тусклой лампы – проводку постоянно коротило. Идти вперёд не было никакого желания. Всё происходящее неприятно смахивало на фильм ужасов. Но рука Шейна держала крепко, и под его давлением Питер сделал ещё два шага вперёд. Дверь за спиной захлопнулась.

- Подожди тут.

Шейн исчез, а Питер остался в тусклом полумраке разглядывать обшарпанные стены и потолок, покрытый тёмными пятнами. Из самого его центра, там, где могла бы быть люстра в жилой комнате, торчал здоровенный металлический крюк.