Навстречу судьбе (СИ)

— Но…

— Соседа отчислили. Его место свободно, возможно даже, тебя так и так поселили бы сюда. Постельное белье возьмешь завтра, — цедил сквозь зубы Берт, испытывая ненависть к себе, что не смог задушить в себе ростки человеколюбия, и мирозданию, которое столкнуло их с Эзрой в холле.

— Благодарю.

Берт кивнул, подумав, что еще не один десяток раз пожалеет о своем поступке.

— Матрас к завтрашнему дню просохнет, я надеюсь.

— Мне очень неловко стеснять…

— Да что же ты такой зануда?! — воскликнул Берт и всплеснул руками. Получилось грубо, и он смутился, соображая, как бы половчее извиниться.

— Прости, я постараюсь сдерживаться, — глаза Эзры смеялись.

— Угу, — Берту было неловко, но он продолжил мысль: — постарайся. А то у нас в университете народ все больше простой, сочтут за издевательство проявление твоего…

— Занудства?

— Воспитания.

— Но не ты? Или? — Эзра все так же улыбался, но Берту казалось, что сейчас решается что-то крайне важное.

— Я из семьи барона. Могу быть безупречно вежливым и холодно отстраненным. Могу обсудить погоду тысячью разными способами и помню все неурожайные года нашей провинции. Могу перечислить предков до семнадцатого колена. Но эти умения не делают меня лучше других, впрочем, хуже тоже. И не наполняют карманы деньгами, — Берт выдохнул, злость схлынула так же быстро, как и появилась, но сказанных в запале слов уже не вернуть.

— Главное оставаться порядочным человеком, — мягко сказал Эзра и резко сменил тему: — Где здесь можно купить что-то из вещей? А то, собираясь в дорогу, я был несколько оптимистичен.

— Автобус до центра ходит раз в час, — Берт чувствовал опустошенность — откровенничать он не любил, неловкость, которая возникала после, всегда перевешивала желание выговориться.

— Хорошо, — без энтузиазма произнес Эзра и бросил мимолетный взгляд на окно.

— Э-э, — Берт оценил его тоскливое выражение лица, прикинул, каково выйти на улицу без куртки — размеры рюкзака не позволяли даже предположить, что там лежит что-то теплое. — Если не побрезгуешь, то у меня совершенно случайно есть парка… — Он бросился к шкафу, нервно зарылся в недра и вынырнул, уже держа перед собой грязно-серую куртку с капюшоном, отороченным полоской искусственного меха.

— Спасибо. А ты? — Эзра заметно колебался.

— Купил на распродаже без примерки, — беззастенчиво соврал Берт, поражаясь своему поступку, но Эзра не был похож на человека, у которого есть деньги на покупку теплой одежды в сезон.

— Спасибо.

Куртка болталась на высоком и худом Эзре, как на вешалке. Берт нахмурился и попытался подогнать ее по фигуре с помощью кулисок. Хорошо, что это была парка. С другой моделью фокус бы не удался.

— И все-таки я беспокоюсь, у тебя есть в чем ходить?

Берт молча указал на драповое черное полупальто, Эзра кивнул и вроде бы успокоился.

— Мне кажется, что выходить в такую погоду просто преступление, — Берт закончил и отошел, оценивая дело своих рук. — Но еда сама себя не принесет. Есть, конечно, крекеры и пачка чипсов, но вряд ли мы продержимся на этом до завтра.

— И где здесь водится еда?

— Либо в кафе, либо в лавке. Можно что-то приготовить на общей кухне, но я не большой спец по этой части.

— Я тоже, — Эзра почесал нос. — Но каждый раз ходить в кафе накладно.

Берту до ужаса не хотелось никуда тащиться. За толстыми стенами непогода казалась чем-то далеким и скорее подчеркивала тепло и уют комнаты.

— Я схожу, — Эзра порылся в рюкзаке и достал небольшое черное портмоне. — Пожелания есть?

Берт покачал головой и постарался скрыть откровенную радость.

— Я всеядный. В следующий раз плачу я?

— Договорились, — Эзра выслушал наставления, как найти лавку, и вышел, сразу накинув капюшон и спрятав руки в карманы.

Берт долго стоял посреди комнаты. Пытался осознать свои поступки и оценить их последствия. Затем тряхнул головой и решил прибраться — физический труд обычно хорошо успокаивал и позволял прочистить мозги.

Остаток дня прошел буднично. Берту оставалось только порадоваться схожести вкусов — Эзра принес пиццу с морепродуктами — и его молчаливости. В отличие от предыдущего соседа, этого затыкать не приходилось.

Единственной странностью, которую Берт не сразу осознал, но потом долго обдумывал, было отсутствие у Эзры средств связи. Ни коммуникатора, ни планшета, ни завалящего телефона, способного хоть как-то передавать голос и короткие сообщения. Спросить он не решался, раз за разом прикусывая язык — мало ли какие обстоятельства. Украли, например… Но версия не выдерживала критики совершенно. Допустим, ему некому звонить. Можно предположить, что Эзра сирота… Нафантазировать можно что угодно и, придумав десятки версий, все равно попасть пальцем в небо.

Эзра достал из рюкзака расческу с редкими зубьями и, стянув с волос резинку, принялся их расчесывать. Берт закусил губу и поспешно отвернулся — смотреть, как сидящий на краю кровати человек неспешно занимается своими волосами, оказалось невыносимо. Хотелось подойти и запустить руки в эту гриву и перебирать прядка за прядкой. Берт даже почувствовал зуд в кончиках пальцев и поспешно сжал кулаки. Эзра, слава всем богам, был слишком занят, чтобы обращать внимание на метания соседа по комнате.

Часть 3

Берт наивно считал, что учеба отвлечет его от странных мыслей. Это работало ровно одну пару, исключительно до тех пор, пока в аудиторию не вошел Эзра. Огляделся, рассеянно улыбнулся и сел на ряд впереди. Берт пялился на светлый затылок, на черную резинку, которой были собраны волосы в хвост, и против воли вспоминал, как эти проклятые волосы выглядят распущенными. Преподаватель что-то бубнил у доски. Рисовал диаграммы и графики, что-то спрашивал, кажется, шутил и, судя по смеху, то тут, то там вспыхивающему среди студентов, даже смешно.