House Of Cards (СИ)

— Хочешь совет, Чимин? — Херин смотрит на него, и Пак, не задумываясь, кивает. Друзья завтра обалдеют, когда он расскажет им, как нуна делилась с ним своими мыслями, думает Пак. — Никогда. Никогда не пускай людей, которые смогут тебя ранить, сюда, — она упирается пальцами в то место, где у Чимина сердце, и продолжает смотреть в его глаза. — Они могут касаться тебя тут, — ее пальцы с потрескавшимся красным лаком ложатся на его приоткрытые пухлые губы, — касаться всего твоего тела, но не пускай их в сердце. Хорошо, Чимин-и? Не позволяй им ранить тебя.

— Хорошо, — Чимин обжигает ее пальцы своим дыханием, и Херин немного улыбается, наклоняясь к нему. Чимин не успевает даже подвинуться, когда нуна касается его губ своими, придерживает за подбородок и осторожно облизывает его нижнюю губу кончиком языка.

Херин горькая от табака и тоски, которой от нее веет, соленая от слез и сладкая от вишневой жвачки. Кончик языка ее теплый, Чимин чувствует его своим собственным. Нуна гладит его волосы на затылке и шею. Целует аккуратно, Чимин чувствует как его щеки почему-то стали влажными, а когда открывает глаза, то видит, что Херин плачет.

— Нуна, — бормочет Чимин, когда она отстраняется. Девушка упирается в его лоб своим, качает головой, немного улыбается, а ее слезы падают на голую коленку Чимина, разбиваясь об нее.

Первый раз, когда Чимин почувствовал прикосновения парня к себе, он испугался. Испугался, что они понравились ему больше, чем точно такие же прикосновения от девушек. Он навсегда запомнил Херин-нуну, никогда не считал тот поцелуй ошибкой или отвратительным, но, когда на вечеринке по поводу перехода в старшую школу, Чимина обнимал парень из параллельного класса и водил губами где-то за ухом, Пак понял, что это было круче. Острее, опаснее, намного чувственнее, он возбуждался быстрее и сильнее.

Они могут касаться твоего тела, но не пускай их в сердце.

Чимин не понимал почему, но он всегда старался следовать этому совету. Его отношениям всегда чего-то не хватало, но Чимин никогда не изменял своему кредо.

Поэтому, когда он оказался в маленькой комнате, смутно напоминающей подсобное помещение, прижатый к стене, с задранными вверх руками, которые в запястьях удерживала бледная ладонь, он сразу понял, что что-то не так. С ним было что-то не так. Он чувствовал это.

Его сердце стучало слишком быстро и отчаянно, голова совершенно не соображала, а кожу, словно одновременно, покалывало сотней тысяч иголок. Чимин сглатывал, но слюны во рту не было, горло першило, он сильно жмурился и немного дрожал.

— Хен, — сорвалось с его губ, когда Мин коленом раздвинул его ноги, надавив на пах.

— Шш, — Чимин открыл глаза, стараясь увидеть его глаза, но попался только светло-зеленый затылок. — Не болтай.

Чимин думал, что Юнги не такой. Он его не знал, но не мог поверить, что тот просто так затащит его в какую-то комнату уже на второй встрече. Чимин думал, что и он не такой, когда пошел за Хеном. Но стоило старшему один раз поцеловать его, обняв рукой за шею и надавив на затылок, так, что Чимин не мог отстраниться, все сомнения испарились.

Юнги понравился Чимину. Он понравился еще в первый раз, когда он увидел его. Понравились его глаза и голос, и его хрупкое, на первый взгляд, тело. Понравилась его манера поведения, он не знал его характера, но думал, что если представится случай узнать — он на все готов. Мин Юнги вмиг просочился в него, занимая все мысли. Это было похоже на любовь с первого взгляда, хоть и Чимин не верил в подобное.

Чимину нравилось, как Юнги целуется. Как целует его, как он касается его.

— Мы продолжаем? — спросил он, перед тем, как Чимин оказался в этой комнате, и Пак кивнул.

…не пускай в сердце.

Парень оказался таким отзывчивым, что Шуга хотел даже остановиться на минуту. Чимин думает, что он Юнги. Юнги что-то значит для него, иначе бы не было такого восторга в его глазах, когда они встретились. Не было бы всепоглощающего доверия. Но ведь Шуга даже не вспомнит завтра имя Пак Чимин.

Шуга и Юнги очень похожи, насколько это возможно для близнецов. Они точная копия друг друга. Но только внешне. Разные характеры, разные жизни и разные принятия решений. У них разные интересы, разные желания. Они такие разные, что похожи на врагов, чем на семью. И Шуга уже не помнит, когда Юнги считал его семьей. У них остались только общие друзья, и, кажется, вкус.

Поэтому, когда Чимин кивает, Шуга забывает о брате.

— Ты покрасился? — шепчет Чимин, вжимаясь затылком в стену, когда Шуга кусает его, грубо и жадно засасывая участок кожи за ухом. Чимин касается его волос, вплетая в них свои дрожащие пальцы и тихо шипит. Волосы на самом деле жесткие от краски. Все, как представлял Чимин.

— Да, — выдыхает Шуга ему на ухо, перехватывая руку Пака, и снова поднимает их над головой. Он сплетает их пальцы в замок, сжимает их сильно. Чимин чувствует нечто похожее на вибрацию, которая передается в его руку через ладонь Хена. — Нравится?

Мин хмыкает. Чимин настолько податливый, словно пластилин. Он отзывается на все прикосновения. Его спина под футболкой влажная, Шуга царапает его поясницу, Чимин выгибается, впечатываясь в его грудь своей. Пак отворачивается, утыкаясь взглядом в обнаженное предплечье Хена, на внутренней поверхности которого черными чернилами в длину одна фраза.

«I don’t give a fuck».

Чимин дергается. То ли от укуса за мочку, то ли от того, что Мин сжимает его пах своей рукой, то ли от того, что Чимин не видел на его руке татуировки.

— Чимин, — Шуга выдыхает и прижимается еще ближе. Он пахнет так, что Мин еле сдерживает себя. Он такой теплый, такой уютный, как огромное одеяло и горячий кофе одновременно. Боже, Шуга медленно теряет контроль просто от одной мысли, что такие люди существуют. — Я…

Пак моргает, поворачивается к нему лицом и сам целует. Целует сильно, сразу же толкаясь языком и сжимая свободной рукой его толстовку на талии.

Чимин чувствует, что что-то не так. Но Хен невероятный.

Его соленая бледная кожа под губами Чимина покрывается россыпью мелких точек, похожих на звездное небо. Пак не открывает глаза, когда оттягивает толстовку и край футболки, чтобы прикусить тонкую выпирающую ключицу.

Шуга глушит свой резкий выдох в его плече, о которое он опирается лбом.

— Хватит, — вдруг прерывает Мин и разворачивает Чимина от себя. Распаленный, растерянный парень упирается взглядом и руками в стену. Шуга вжимается в него сзади, тянет на себя за бедра и вгрызается в основание шеи, выдыхая что-то похожее на мат. — Ты девственник?

— Нет, — Чимин опирается лбом о согнутую в локте собственную руку, пряча лицо в ее изгибе.

В комнате очень душно. Чимин чувствует, как испарина появляется на лбу, под волосами, а по виску скатывается капелька, которую Шуга тут же слизывает языком, пока расстегивает Чиминовы джинсы в три руки — его две и свободная Пака.

Чимин пьян, и перед глазами его все кружится, как на карусели. Серая стена теряет четкость, слабый дребезжащий свет одной лампы за их спинами рождает кривые тени на стене. Пак видит, как двигается тень Хена за ним и замирает, когда рука последнего проникает внутрь.